Какого чёрта я тогда спала на полу?

— Таких имён не бывает, — бодро отозвалась Айрис. Она уже пришла в себя, словно и не было той вспышки ярости несколько минут назад. — Если скажешь, что ты Дина Ларина, все сразу догадаются, что ты из другого мира. Тебе нужно что-то более… — Она пощёлкала пальцами. — Нормальное, понимаешь? Чтобы как у всех.

— А как у всех? — заинтересовалась я.

— Ну, скажем, не Дина, а Диана. А вместо Ларина — Лорейн. Или…

Её взгляд остановился на рассыпавшихся по полу конспектах. Я ночью падение сумки отметила, но собирать сил не было. Спохватившись, я опустилась на корточки и начала складывать тетради, а Айрис подлетела ближе.

— Вот же, отличные фамилии, — обрадовалась она. — Вот, например, Эйнсворт — прямо как у нашего графа. А ты можешь взять вот эту.

Полупрозрачный пальчик уверенно ткнулся в раскрытую страницу.

— Фрейд? — не поверила я. — Ты предлагаешь мне взять имя Диана Фрейд?

— А почему нет? — удивилась девчушка. — Нет, Лорейн тоже неплохо. Но просто, — она понизила голос, словно нас могли подслушать, — в конце улицы живёт одна девчонка, Рози Лорейн — её родители владеют трактиром. Она меня вечно дразнила. Так что уж лучше Фрейд.

Я хмыкнула. Ну Фрейд так Фрейд. Мне не жалко. Да и вряд ли здесь, куда я попала, хоть кто-то знает про основателя психоанализа. Так что никого я этим точно не оскорблю.

— Хорошо, — кивнула я. — Тогда буду представляться как Диана Фрейд. — Дождалась важного кивка. — А теперь насчёт второго вопроса…

— Это какого? — озадачилась Айрис.

— Это того, где мне надо поесть, — вздохнула я. — К сожалению, иначе рискую совсем замёрзнуть.

— О, точно! У меня же есть еда!

Айрис полетела к выходу из дома. Я побрела за ней, стараясь ступать осторожнее. Из одежды удалось разжиться плотным, пусть и довольно ветхим, платьем. А сверху накинуть тёплое пальто. А вот обуви в сундуке не оказалось, и при каждом шаге по ледяному полу в стопы будто впивались острые лезвия. Идти приходилось медленнее. А заодно пытаться придумать, где бы отыскать дрова. А то так и околеть можно.

— Вот, — с гордостью указала Айрис, стоило мне открыть дверь.

К сожалению, я её энтузиазма не разделяла. Здесь было даже холоднее, чем в доме. И куда ни глянь, везде лежал снег. А вот еды я не видела. Совершенно. И лишь после того, как девочка указала пальцем, я смогла разглядеть возле заснеженного порога небольшую статуэтку. Перед ней на камне лежал кусочек хлеба. А сверху — слой чёрной плесени, покрытый ледяной корочкой.

— Это мне принесли, — похвасталась девочка. — А я делюсь с тобой.

Сглотнув предательски набежавшую слюну, я решила, что всё-таки потерплю. Не такая уж я и голодная.

— А где-нибудь ещё достать еды можно? — поинтересовалась робко, оглядывая улицу. В дневном свете она выглядела всё ещё плачевно, но уже не так пугающе. Может, посреди дня меня и не прогонят с глаз долой?

— Тебе что, мало? — насупилась Айрис.

— Мало, — призналась я. — Очень мало. К тому же хлеб явно испорчен. И если я это съем, то могу заболеть.

— Это что же… Они решили меня накормить испорченным хлебом?

Отвлёкшись от разглядывания улицы, я с удивлением обнаружила, что Айрис напрочь растеряла всё своё благодушие и сейчас мерцала. Причём не голубым, как вчера. А ярко-красным. Ой-ой, кажется, я кого-то разозлила.

— Уверена, они этого не хотели! — поспешила возразить я. — Просто хлеб, он же портится. А этот здесь лежит уже… А сколько?

— С начала зимы, — буркнула девочка, постепенно тускнея.

— Вот видишь! А когда его сюда положили, это наверняка был самый свежий хлеб на свете!

— Ты правда так думаешь?

Я осеклась. Здравый смысл подсказывал продолжать успокаивать девушку — только разъярённого призрака мне не хватало. Но вместе с этим я не могла врать в глаза ребёнку.

— Не знаю, — вздохнула я. — Думаю, они решили, что ты в любом случае не заинтересуешься едой. Так что могли положить то, что не жалко… Прости.

Айрис тяжело вздохнула — как будто она умела дышать — и приземлилась на ступеньки. Подумала немного и нехотя проговорила:

— Еду можно достать в трактире. Он как раз в конце улицы стоит. Там очень хорошие хозяева. Они меня всегда угощали.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я. И хотела уже направиться, куда показали, но Айрис меня остановила:

— Ты уйдёшь, да?

— Куда?

— Ну, не знаю… — девочка вздохнула. — Живые не хотят со мной жить. Даже…

Она совсем по-живому шмыгнула носом и замолкла.

— А ты… Хочешь, чтобы я жила с тобой? — удивлённо переспросила я. И, дождавшись робкого кивка, улыбнулась: — Тогда я обязательно вернусь. С этого дня будем жить вместе.

— Правда? — ахнула Айрис. — Тогда… Тогда приходи поскорее. — Она на миг замялась. — И, Дина… Передай привет Рози Лорейн. Она моя лучшая подруга. Хоть и дразнится.

Пообещав передать привет подруге Айрис, я направилась в сторону трактира.

Путешествие к концу улицы заняло больше времени, чем я ожидала. Просто в летних лодочках ступать по рыхлому снегу категорически неудобно. Ко всему прочему с каждым шагом я рисковала вовсе лишиться обуви. Приходилось проверять, чтобы туфельки случайно не остались в снегу.

Нет, сейчас-то мне без разницы — всё равно ног не чувствую. Но рано или поздно ноги отогреются, и тогда обувь мне понадобится. Если, конечно же, от неё что-то вообще останется. Ну не были мои туфельки предназначены для зимних прогулок.

То тут, то там замечала людей, расчищавших ступени и дорожки у своих порогов. И, да, на меня косились. Кто-то с любопытством, кто-то настороженно. Но той ненависти, с которой меня вечером выталкивали в метель, не было. Интересно, почему.

Были и дома, которые никто не пытался расчистить от снега. Все они выглядели заброшенными, но объединяло их ещё кое-что. У всех этих жилищ рядом с крыльцом виднелись чёрные статуэтки. Точь-в-точь как у дома Айрис. И на всех лежали подношения. Где-то такой же ветхий кусок хлеба. Где-то замёрзшее яйцо или даже ломтик сыра.

А ещё теперь я смогла разглядеть сами статуэтки. Не то чтобы у меня было на это свободное время… просто я шла достаточно медленно.

Это был мужчина. Стройный. Высеченный из чёрного материала. То ли камень, то ли окрашенное дерево. Подходить ближе не хотелось, а издалека я это определить не могла. Удивляло только, что ни одна из статуэток не была занесена снегом. Словно метель их огибала.

— Девушка, вы откуда? — привлёк моё внимание бодрый женский голос. — Я вас здесь не помню.

Я устало кивнула в сторону конца улицы, указывая направление, и огляделась. Оказывается, я уже дошла. На доме возле меня красовалась табличка «Печёный баклажан», а снизу подпись «трактир». Собственно, на пороге трактира и стояла заговорившая со мной темноволосая женщина.

Она выглядела… основательно. Я бы даже сказала, добротно. Как те самые женщины из русских селений, которые и коня на скаку остановят, и избу лично построят с нуля. Я перед такими робела. В основном потому, что такие вот основательные тётеньки вечно пытались меня накормить.

— Да и тощая ты какая-то, — придирчиво протянула она. — У нас таких точно нет. А ты не умертвие ли часом?

Вздрогнув, я истово замотала головой. Вспомнилось, как ночью меня обозвали умертвием и облили водой. Повторения не хотелось. Я и без того промёрзла так, что язык не шевелился. Особенно ноги, они вовсе онемели, причём уже давно.

— А хотя умертвия по ночам только шляются, — опровергла собственные слова женщина. — Разве только приручённые. У тебя хозяин есть?

Выпрямившись, она завертела головой, кого-то высматривая. А я наконец смогла разлепить губы.

— Я Ди-ана, — протянула, вовремя спохватившись. — Мне бы согреться и…

— Батюшки, так ты живая! — всплеснула руками женщина. А потом перевела взгляд на мои ноги. — И в такой обуви! А ну живо в тепло!

Сил сопротивляться не было. Сменив траекторию, я вяло побрела в трактир. А переступив порог, была вынуждена привалиться к двери. Тёплый воздух после ледяного ветра ударил в лицо. Пустой желудок подскочил к горлу. Меня зашатало, и я молча, не привлекая к себе излишнего внимания, сползла по стеночке в обморок.

Приходила в себя медленно. Под аккомпанемент цветастых выражений и возмущённых причитаний. С трудом разлепив глаза, уставилась в деревянный потолок. Не сон. А жаль.

— Ну только попробуй мне тут умереть! — ругалась встреченная мной на пороге женщина. — Ещё не хватало трактир закрывать. И так вон полгорода заброшено.

Надо мной нависло раскрасневшееся лицо.

— Ну? — прозвучало грозно. — Умирать будешь?

Я честно помотала головой и, откашлявшись, прохрипела:

— Мне бы работу…

— Какую тебе работу! — ахнула женщина. — Сломаешься же!

Ломаться я не собиралась. А есть хотелось. Поэтому я взяла себя в руки и с трудом, но села и прислушалась к себе. В теле ощущалась слабость. Ноги болели, это минус. Зато я их чувствовала, и это плюс.

Ещё раз откашлявшись, серьёзно поглядела на женщину.

— Я не знаю, как сюда попала, — выдала заготовленную версию событий. — Очнулась посреди улицы. Родных нет. Возможно, у вас найдётся для меня работа? Потому что, боюсь, без еды я долго не протяну.