Рванувшись вперед, он в броске дернул ее за колени захватом сзади. И в следующее мгновение Лора уже лежала на спине, хватая воздух ртом. Публика взорвалась аплодисментами.
Приготовившись отбросить противника назад, Лора дернула ногой, но тут же услышала довольный голос Фрэнки:
— Никаких пинков!
Ладно.
Она резко перекатилась налево, к самому краю матов и снова вскочила на ноги. Но теперь, когда она атаковала Кастора, он был готов. Она пригнулась и подпрыгнула, полностью отдаваясь схватке. Ее губы скривились в невольной улыбке.
На верхних ступеньках лестницы возникла какая-то суета — очевидно, пришел кто-то еще. Лора отвлеклась, и это дорого ей обошлось — Кастор нанес ей мощный удар в живот.
Она закашлялась, пытаясь не согнуться пополам. Кастор широко распахнул глаза. Похоже, что он испугался.
— Ты в поря… — вырвалось у него.
И в этот момент Лора боднула его головой в грудь. Все равно, что врезаться в бетонную стену… Каждый сустав в ее теле кричал от боли, перед глазами поплыли черные точки, но Кастор рухнул на пол, и она вместе с ним.
Кастор перекатился и оказался сверху. Осторожно, чтобы не раздавить своим весом, прижал ее к матам. Лора мстительно отметила, что он дышит так же тяжело, как и она.
— Ты же умер, — сумела выдавить она, пытаясь вырваться из захвата.
— У меня не так много времени, — перебил ее Кастор, после чего перешел на древний язык. — Мне нужна твоя помощь.
Ее кровь заледенела от слов, произнесенных на языке, который она так упорно заставляла себя забыть.
— Что-то происходит, — продолжил он. Борьба разогрела его тело, оно стало почти обжигающим. — Не знаю, кому я могу сейчас доверять.
Лора отвернулась.
— А я тут при чем? Я вышла из игры.
— Знаю, но должен предупредить тебя… Проклятье… — выругался Кастор, снова переходя на древний язык.
Они снова покатились по полу, и теперь наверху оказалась Лора. Словно в тумане она слышала, как толпа скандирует обязательный отсчет до восьми. Слишком поздно до нее дошло, что он позволяет ей победить.
— Какой же ты осел… — начала она.
Его взгляд был прикован к лестнице, к человеку, которого она заметила раньше. Это был Эвандер — родственник Кастора, товарищ по детским играм.
На нем тоже была черная одежда охотника с отблеском чего-то золотого на груди, прямо над сердцем. Темная с холодным перламутровым оттенком кожа мерцала в клубах пара, который шлейфом тянулся из кухни. Теперь Ван носил очень короткую стрижку, которая еще сильнее подчеркивала его потрясающую красоту. Быстро взглянув на Кастора, он подал ему какой-то знак.
— Время вышло, — проговорил Кастор.
О чем он? Об этой схватке или о чем-то другом?
— Подожди, — Лора вцепилась в его руки, но Кастор уже оторвал ее от себя и поднялся.
Его ладони на мгновение задержались на ее талии.
— Он что-то ищет, и я не знаю, связано ли это с тобой.
Когда до Лоры дошли его слова, у нее перехватило дыхание. Существовал лишь один он, которого ей следовало опасаться. Теперь она боролась за каждый глоток воздуха. Боролась с нарастающим шумом в ушах.
— Может, ты и покончила с Агоном, но я не думаю, что Агон покончил с тобой. Будь осторожна. — Кастор пристально посмотрел на нее, а потом наклонился ниже и прошептал на ухо: — Ты все еще сражаешься как Фурия [Фурии в римской мифологии, или Эринии в древнегреческой — богини ненависти и мести.].
Отстранившись, Кастор отвесил ей поклон, принимая свист толпы и предложенный ему красный пластиковый стакан с выпивкой. Протискиваясь сквозь толпу, он направился к Эвандеру. Когда Кастор поравнялся с ним, тот крепко схватил его за предплечье, и они оба исчезли в душной кухне.
Кто-то хотел поднять ее руку в воздух, чтобы объявить о победе, но Лора, вырвавшись, уже пробивалась сквозь толпу зрителей.
«Что ты делаешь?! — вопил ее разум. — Пусть они уходят!»
Возле лестницы она с кем-то столкнулась, да так сильно, что человек, спотыкаясь, отлетел к стене. Бормоча извинения, Лора резко обернулась и…
Проклятье.
Кожа, белая как мел. Темные глаза вытаращились, встретившись с ее глазами. Тощая фигура в узких джинсах. На голове хипстерский ежик. На шее — ожерелье из конского волоса. Майлз.
Да как так-то?! Как, черт возьми, эта ночь могла стать еще хуже?
— Жди здесь! — приказала она.
Дождавшись ошеломленного кивка, Лора влетела в кухню. Лавируя между возмущенными поварами, пробираясь сквозь завесу пара, она наконец увидела аварийную дверь с отключенной сигнализацией и выскочила на темную улицу.
В ночном воздухе вспыхнули красные огни задних фонарей внедорожника, рванувшего со стоянки. Одинокий пластиковый стаканчик покатился к ее ногам. На его стенке было что-то размазано.
Чернила.
Лора повернулась к тусклой лампочке над дверью, пытаясь разобрать неровные буквы. Кровь бешено стучала в висках.
Аподидраскинда [Игра в прятки, описанная греком Юлием Поллуксом (II в. н. э.).].
Детская игра. Прятки. Вызов. Найди меня, если сможешь.
Выбросив стакан в ближайшую урну, Лора дернула ручку двери.
3
К тому моменту, как Лора спустилась обратно в подвал, она уже успела прийти в себя. Пока она топталась в этой сутолоке, забирала рюкзак и свой сегодняшний заработок у Фрэнки, Майлза нигде не было видно. Вполуха слушая информацию о том, где состоятся бои на следующей неделе, она пересчитывала деньги, чтобы убедиться, что ее не надули. И все это время пыталась не обращать внимания на бешеный стук сердца.
«Он что-то ищет, и я не знаю, связано ли это с тобой».
По телу пробежала крупная дрожь. Лора тряхнула головой, выбрасывая из памяти голос и лицо Кастора, чтобы подготовиться к тому, что должно произойти.
Майлз ждал снаружи. Лоре потребовалось на сборы совсем немного времени, но он успел запыхаться — потому ли, что бегал вверх-вниз по крутой лестнице, или потому, что уже не раз повторил заготовленную речь, а, может быть, и от того, и от другого. Когда Лора вышла на улицу, Майлз застыл и сделал вид, будто все это время залипал в телефоне.
— Не хочешь перекусить «У Марты»?
Такого вопроса Лора не ожидала. И вообще, сейчас она хотела только одного: пойти домой, принять душ и проспать следующие шесть дней, пока отвратительная охота не подойдет к концу и не начнется следующий семилетний цикл. Но присутствие Майлза действовало на нее успокаивающе.
— Давай, — с наигранной беззаботностью кивнула Лора. Она все еще чувствовала, как на ее коже вспыхивают молнии. — Звучит неплохо.
Майлз вопросительно посмотрел на нее:
— Сегодня точно платишь ты.
— Неужели? — Лора позволила себе погрузиться в комфортное тепло их отношений. — А может, мне похлопать ресницами и поесть вообще бесплатно?
— Скажи, за всю твою жизнь, — начал Майлз, и похоже этот вопрос его действительно интересовал, — у тебя это хоть раз получилось?
— Что-что?! — прищурилась Лора. — Я очаровательна и неотразима.
Она кокетливо заморгала, но опухшее лицо вряд ли добавляло ей очарования. Кроме того оно по-настоящему болело от полученных ударов.
Майлз хотел сказать что-то еще, но передумал.
— Что? — спросила она.
— Все нормально. — Майлз посмотрел на затянутое облаками небо. — Кажется, стоит прибавить шагу, или попадем под душ, который нужен только одному из нас.
Влажный воздух был пропитан вонью из мусорных мешков, ожидавших уборщиков, которые заберут их утром. Мимо пронеслось такси, подняв волну сточных вод. Уже несколько дней шли дожди, и Лора знала, что это надолго.
— Я благоухаю самыми изысканными ароматами «ло-мейн» и пота, — парировала Лора. — О вкусах не спорят, и ты бы уж помалкивал.
Тут она, конечно, перегнула. Майлз относился к своему телу как к произведению искусства. Именно тело, а не он сам, сообщало окружающим о том, какое у Майлза настроение, рассказывало о его интересах и близких людях. Его кожу украшало множество татуировок: от удивительных цветов и виноградной лозы, обвивающих его торс, до его собственных абстрактных рисунков — изображений горных вершин, глаз и лент всевозможных форм, — значение которых было известно только ему. Самой любимой тату Лоры была простая, набитая хангылем [Фонематическое письмо корейского языка. Его отличительной особенностью является то, что буквы объединяются в группы, примерно соответствующие слогам.] на шее — за ней стояла особая история. Эти слова повторяла ему бабушка каждый раз, когда Майлз по воскресеньям звонил родителям во Флориду: «С каждым восходом солнца я люблю тебя все больше». Когда он показал ей татуировку, бабушка, конечно, отругала внука и даже сделала вид, что пытается стереть ее пальцем, но весь вечер светилась от гордости.
Они дошли до станции подземки «Канал-стрит», чтобы сесть на поезд линии «А» и доехать до 125-й улицы. Лора уже преодолела половину лестницы, когда раздался шум приближающегося поезда и по вестибюлю пронесся порыв воздуха, предшествующий появлению состава. Она побежала, на ходу вытаскивая из заднего кармана проездной, приложила его к турникету. Майлз, у которого все всегда терялось, застонал, роясь в своем бумажнике.
— Стой! Вот дерьмо… — Майлз снова и снова прикладывал карточку к ридеру, но турникет не открывался.
В половине четвертого утра поезда ходили с увеличенными интервалами, и вагон был полон. Лора удержала закрывающуюся дверь рукой в ту самую секунду, когда Майлз уже нырял внутрь. Поезд рывком тронулся с места, и Майлз благодарно хлопнул ее по плечу.
