Собственно замужем за Шэр-Аном я оказалась именно из-за денег папы. А вот сам лорд Рэт был вынужден жениться из чувства долга и той клятвы, что он дал моему родителю.
Итогом нашей сделки было условие развода через положенный срок. Согласно брачному законодательству, драгоценный навещал меня несколько раз в месяц, которые мы проводили мирно и даже приятно. Вечером раскланиваясь и расходясь в разные стороны дома.
Опустила взгляд на руки и погладила тонкий обод с белым бриллиантом. Родовой артефакт Шэр-Ана. Артефакт абсолютной защиты.
То, из-за чего я с ним связана.
— Леди Идиль-Динь, все готово.
— Да, — медленно кивнула я и встала. Повертела головой и осталась всем довольна, расправила парочку розочек на лифе платья, а после потянулась к шкатулочке на трюмо. Из нее вскоре появилась черная изящная заколка опять же в виде розы, которая нашла приют в волосах, а после я достала камею и повесила на шею.
Все же то, что я просила, горничная, конечно, принесла… но это и правда будет слишком. А так… все в пределах допустимого.
— Лорд будет недоволен, — провозгласила очевидное Адель.
— Лорд вынужден уважать чувства жены, — немного более резко чем нужно ответила я, и, резко повернувшись вышла из комнаты.
Вынужден. Он мне должен две отобранные жизни!
Тем более, я не позорю его в глазах света, по всеобщему мнению я все еще скорблю об отце.
Так что… Шэр-Ану нечего мне предъявить.
Бравада от меня бодро смоталась уже через десяток шагов.
Дело в том, что я раньше никогда не позволяла себе настолько явных демонстраций антипатии. Раньше все было в светских допустимо-издевательских пределах.
Но в этот раз… сначала муж увидал последствия поминок — свой портрет в траурных ленточках. Это уже порицается, и меня спасало все это время только то, что поместье семейное и передаваемое из поколения в поколение. А значит и его домовая книга уже совершенно особенная. Любой, кто появляется в имении на постоянной основе, тот, кого я беру на службу, вынужден принести клятву. В ней много всего интересного, но в первую очередь она полезна тем, что слуги не смогут «вредить словом, делом или бездействием». То есть я могу хоть на голове тут ходить и любовников через день таскать — подчиненные скажут об этом лишь моему мужу, права которого в приоритете над моими приказами.
Всем остальным — нет. Друзьям ли, подругам, родителям — не важно. Клятва делает свое дело.
После этого драгоценный поднялся в парадную спальню, и пусть его привыкший к моим выкрутасам разум уже не впечатлила обстановочка, зато впечатлила я.
А я обозвала его тараканом. Косвенно, но он это понял.
И все бы ничего… но я дала понять, что это именно то, что он подумал. Спросонья растерялась и не смогла выкрутиться как обычно.
Итогом всего этого — лопнувшее терпение благоверного, и меня забирают в столицу.
Пока я вяло паниковала, как раз дошла до большой полукруглой лестницы, которая вела как раз в картинную галерею. Внизу я увидела супруга, который любовался на какое-то полотно. И я даже знаю на какое именно.
Вялая паника стремительно набирала обороты и превращалась в панику активную.
Ладошки вспотели, коленочки задрожали и очень захотелось стать привидением. Воспарить на чердак и спрятаться так, чтобы не нашли.
Но… я фея! И это, чисто теоретически, звучит гордо!
Потому спускаемся и будем готовы к последствиям своего легкомыслия.
Я смело двинулась вниз по темно-синей с золотым кантом дорожке, отстраненно наблюдая, что черные розочки на носках голубых туфелек смотрятся чрезвычайно мило.
— И снова здравствуй, Идиль-Динь! — прозвучал ироничный баритон, и я мигом взмокла.
— Доброе утро, — голос не дрогнул, и это хорошо.
Я на всякий случай шагнула ближе к витым перилам и уцепилась за них, непонятно почему слабыми сейчас пальчиками.
Стр-р-рашшшно!
Перемены — это всегда страшно.
А я так привыкла жить в этом доме, заниматься определенными делами, постепенно и по своему желанию расширяя их список.
И вот теперь всему придет конец. Из-за того, что некоторые не соизволили предупредить о своем визите! Да, я понимала, что обвинять мужа в том, что он приехал без предупреждения глупо, но сдержать досаду не могла.
Едва не наступила на подол платья, и в красках представив себе спуск кубарем по ступенькам к ногам супруга, я плюнула на приличия и приподняла юбки немного выше.
В итоге, все закончилось благополучно.
Я достигла нижней ступени и приняла руку Шэр-Ана, которую он, разумеется, галантно мне протянул.
Мы с ним вообще молодцы!
По прежнему не отпуская мою ладонь, мужчина вынудил меня взять его под локоть и просто ослепительно улыбнулся:
— Идиль, позволь задать тебе один вопрос!
— Разумеется.
Ну а варианты?
— Чудненько, — оскалился еще больше белый вредитель и… поступил совершенно по хамски! Он ткнул пальцем в мое декольте и спросил: — Что это такое?!
Право слово, я даже оскорбилась!
— Грудь!
— Где? — неподдельно озадачился благоверный и даже заострил внимание на оной. А после махнул рукой, словно не он только что повел себя оскорбительно и продолжил. — Да я не про то. Что ЭТО такое?!
Не про то… да он про это самое так, как будто его там и вовсе нет!!!
А оно есть! Может и не любимых муженьком габаритов, но присутствует!
Так… успокоиться. Опустила взгляд и поняла, что Шэр-Ан указывает на черные цветочки, по краю декольте. А еще цветочки были на ткани платья, на поясе платья, на заколке в волосах, на камее и даже на кончиках туфель!
Я это все гордо оглядела и мило пропела.
— Розочки…
— Розочки, — мрачно повторил муж и глухо рыкнул. — А что они тут делают?!
— Ну… — всерьез задумалась я и предположила. — Находятся?
— Допустим, — скрипнул зубами один из трех лордов-руководителей Тайной Канцелярии, мысленно призывая на помощь самообладание и наверняка от души сожалея, что со мной нельзя разговаривать более привычными ему методами. — Милая, я клоню к тому, почему они находятся на платье молодой и предположительно счастливой в браке девушки? Черное — вдовье. А черные розы — цветы смерти!
— Нигде не прописано, — скучающе покосилась в окно я и крепче сжала ладонью перила. Если я внешне была как скала — не дрогнула, то мои ножки такой стойкостью похвастаться не могли. Они тряслись. Сильно.
— Что не прописано?!
— То, что черное — вдовье. — Спокойно ответила я и безмятежно улыбнулась, глядя прямо в черные глаза мужа. — Черное — цвет скорби. Скорбеть добропорядочная благородная дама с тонкой душевной организацией может по разным поводам. От скоропостижной кончины домашнего любимца и до того, что иные цвета ей не особо идут.
А что, и такое встречалось. У нас в школе вообще до абсурда доходило. Неуд? Траур!
— Розы? — отрывисто спросил Шэр-Ан.
— Согласно религиозным сказаниям об ангелах воздаяния, черные розы — это признак чистоты души и свободного пути, — тут же оттарабанила я недавно отрытые сведения и, не удержавшись, добавила. — Можете считать, что я о себе высокого мнения, мой лорд.
— Как понимаю, продолжив расспросы, я нарвусь на маленькую, скромную лекцию о том, при каких еще обстоятельствах используются розочки и этот кошмарный цвет? — сухо процедил светловолосый мужчина.
Я лишь радостно улыбнулась и кивнула.
На этом пытки на тему нарядов, колеров и фасонов были закончены.
Начаты другие.
— Дорогая супруга… пройдемся?
— Драгоценный муж… — вернула подачу я. — Я немного голодна.
— Немного — вредное для организма состояние, — авторитетно заявил Шэр-Ан, не обращая внимания на мой скептический взгляд. — Нужно усугубить! Самое то, в это чудное утро немного прогуляться… метров двадцать, тут недалеко.
Примерно настолько же недалеко было топать и до того злополучного парадного портрета муженька.
Меня посетили дурные предчувствия и решили остаться.
Тарам-пам-пам.
Полторы минуты и добропорядочная супружеская чета стоит у средних размеров картины, задумчиво ее рассматривая.
Я упорно молчала, подозревая, что дальше продолжу придерживаться такой же практики.
— Итак… — первым начал Шэр-Ан и отпустив меня сделал шаг к полотну, с которого так и не убрали ленты. Он коснулся черного шелка и повернувшись ко мне, обманчиво мягко спросил. — Сокровище мое, говоришь черный — цвет скорби?
— Именно, — осторожно подтвердила я, понимая что сейчас что-то будет. — Вернее это основная его трактовка, но в мифологии и обрядах других народов и религий этот…
— Достаточно! — резко прервал мою перепуганную речь мужчина и повернулся боком, позволяя оценить как хорошо некогда прошлось по черепу заклинание… а также изысканную вязь татуировки и идеальную форму ушей. Круглые-круглые! Видать потому лапша и трудно развешивается…
— Хорошо, — пискнула я, сжимаясь под пронизывающим взглядом.
Если честно, было стыдно. И досадно.
Я никогда не попадалась настолько откровенно, в последние полгода наши отношения находились в состоянии “холодной войны”, без таких вот ярких демонстраций антипатии.
Шэр, разумеется бесился, но предъявить ничего не мог… до сегодняшнего дня.