И картография тоже очень странная! Потому что, несмотря на искривленное пространство, я не должна была так быстро дойти сюда. Видимо у ночи Холлан-Тайда свои законы. Говорят, так же происходит и во время Дикой Охоты, когда Король Неблагого Двора со свитой выезжает, чтобы топтать небо и землю.

А еще из неприятного — поселение хотя и вольное, но под опекой моего недавнего знакомца! Интересно, мне это чем-то грозит? Невольно потерла плечо, где сверкали отметки невыполненного долга, и… замерла, глядя на внезапно появившуюся деревню.

Тропа, только что вьющаяся в густом лесу, внезапно вывела меня на каменистый пригорок, с которого открывалась дивная, просто-таки образцовая пастораль.

Аккуратные домики, вьется дымок из труб, по улицам ходят маленькие человечки.

Красота, да и только!

Поправив на плечах удобный рюкзак и в который раз мысленно обругав сапоги, я начала спускаться вниз.

А сама смотрела на строения самых затейливых форм и просила небеса, чтобы они подали мне знак. Шанс, да что угодно! Потому что, несмотря на показную браваду, я не была морально готова до скончания веков блуждать в вечных сумерках Холлан-Тайда.

Ну хоть что-то, а?!

Это самое «хоть что-то» вышло из переулка в середине деревни, когда я уже увидела вывеску трактира и устремила туда свои уставшие и стертые ступни.

«Что-то» имело облик дряхлого старикашки, которого гнуло к земле так, словно каждый прожитый год камнем ложился на спину. Но посох со сверкающим голубым камнем и затейливый голубой узор по краю ослепительно белой хламиды не позволяли обмануться.

Ведающий.

В любой другой ситуации я бы без лишних слов развернулась и рванула в противоположную сторону сверкая пятками! В любой другой…

Но я же сама просила знак. Вот тебе, Ула, не просто знак, а значище!

— Здравствуйте, Ведающий, — глубоко поклонилась я.

Длинная русая коса соскользнула с моей спины и мазнула кончиком мостовую.

— Здравствуй Ула, названая дочь Лирнестин, — звучным голосом поприветствовал меня старик и поднял голову. Капюшон чуть сполз с его головы, позволяя увидеть испещренное морщинами лицо и глубоко посаженные глаза. Их цвет никак не получалось рассмотреть из-за сумерек и тени от ткани.

В этот момент дедушка вдруг со всей дури шарахнул посохом по земле! Так, что мостовая, выложенная мелким камнем, задрожала, несколько камешков вылетело, а стена соседнего дома пошла трещинами. Я с тоской подумала, что потом стоит очень быстро удирать, так как вряд ли местным брауни понравится то, в какую цену им обходятся мои пророчества!

— Ты найдешь то, что надобно, в водах Серебряного озера, что за Шепчущим лесом, — громовым голосом поведал Ведающий. — А после того как восстанешь из воды, не забудь трижды вокруг себя обернуться, поклониться луне и произнести заклинание!

— Какое? — ошарашенно поинтересовалась я, не готовая к таким непонятным методам решения моей деликатной проблемы.

Он еще раз стукнул посохом по земле, и повреждения на соседних домах и мостовой пропали. А потом порылся в кармане хламиды, достал оттуда листок и протянул мне.

— Держи. Только разверни перед тем, как декламировать. Раньше нельзя!

— Спасибо.

Я приняла листок и залипла взглядом на дедушкиных… ногтях. Аккуратных таких, я бы даже сказала — подпиленных! С очень ухоженной кутикулой.

Ничего себе, как дедушки в наше время за собой ухаживают!

Пока я размышляла о методах маникюра «для тех, кому за пятьсот», Ведающий махнул рукой и распорядился:

— Так иди же!

Эм… вот так вот сразу?

Но делать нечего, я отправилась дальше по улице. Если честно, хотелось уточнить, а могу ли я завернуть в трактир и малость отдохнуть, подлечиться, а уже тогда двинуть навстречу всему доброму и светлому в моей жизни. Но было как-то неловко, все же такой торжественный момент, а тут я со своими приземленными потребностями.

Оглянулась раз. Ведающий стоял и смотрел мне вслед. Иду.

Обернулась второй — все равно стоит! Еще и рукой мне махнул, типа, не медли!

Я все же решилась и крикнула:

— Дедушка, а задержаться в деревне-то чуть можно? Или это противоречит Вести?

Па-а-ауза. Кажется, у старичка такого еще не спрашивали, но он быстро пришел в себя и ответил:

— Можно… дитя мое!

И исчез. Раз, и все!

Я нервно потеребила кончик косы… и пошла в трактир. Для начала нужно поесть, подлечить мои бедные ножки, а также узнать, что это за Серебряное озеро и как туда попасть.

* * *

— Ку-у-уда?.. — протяжно выдохнула пожилая брауни, которая ставила передо мной миску с густой похлебкой. — Девонька, такая молодая, а уже помирать! Не ходи!

— Такое страшное озеро? — Испугаться по-нормальному у меня не получилось. Вообще очень непросто пугаться, когда перед тобой огромная тарелка с мясом и рисом.

— Да озеро-то ладно. Шепчущий лес! После него столько девок в петлю полезли — сосчитать страшно! Да и парни возвращаются — лица на них нет.

— А взрослые и старики?

— А мы не дураки, — усмехнулась брауни, залезая на лавку напротив меня, а с нее на другой край большого стола. Присела, ножки свесила и щелкнула пальцами, материализовывая поднос с кувшином и двумя глиняными кружками. — Больно надо в этот лес соваться — потом вовек не отойдешь.

— Так что он делает-то?

Вот в чем проблема общения с фейри: дать четкий и ясный ответ для них — практически идти наперекор системе! Сначала надо как минимум навернуть три круга вокруг истины, а после пятого наводящего вопроса наконец-то хоть что-то сказать.

— Как тебя, говоришь, зовут… Ула?

Я кивнула, а брауни неторопливо наполнила обе кружки морсом, с удовольствием отпила из своей и продолжила: — Так вот, никто говорить не может, особые чары на лесе. Но злой он… напрямую никому не вредит, но там ты сама с собой что угодно можешь сделать.

— Ясно… — Были у меня предположения о природе той магии, потому следующий мой вопрос стал таким: — Есть у вас тут лавка с травами да камнями?

— А как не быть, — кивнула брауни. — Муж мой и держит. Сходи после обеда, отоспись потом, да с утречка в путь. Раз с дороги свернуть не хочешь.

С этими словами она осушила свою кружку и ушла.

М-да…

Если честно, мне очень не хотелось самоотверженно топать в неведомый лес, который, судя по слухам, доводит всех до самоубийства, а после купаться в таком же сомнительном озерке.

Но… Ведающий же сказал.

С ними не спорят, особенно если уже все озвучено.

В свое время глейстига Лирнестин тоже встретила Ведающего, который сказал ей: «Спаси мать, а потом дитя». Она не поняла… но через несколько дней на озеро возле холма моей будущей названой матери пришла смертная девушка. Беременная смертная девушка.

Она рыдала и была намерена утопиться.

Глейстиги — водные и травяные духи. Нейтральные фейри, в природе которых заложена забота о зарождающейся и расцветающей жизни. Потому она не позволила деве погибнуть. Спасла, выходила, выслушала старую как мир историю любви скромной девушки и первого деревенского красавца.

Мою мать звали Мери, и она была сиротой при семье дальних родственников. Принеси-убери-подай. Жизнь почти такая же скотская, как те животные, за которыми она должна была ходить.

А в беспросветной темноте проще всего поверить в лучик солнца. Вернее, назвать таковым лучину. Древесную щепку, яркость пламени которой можно сравнить разве что с его краткосрочностью.

Стоит ли говорить, что наивная девушка, которой отчаянно хотелось верить в любовь, поддалась чувствам и отдала всю себя ветреному красавчику? Конечно же, он обещал жениться! Но как дошло до дела, то под венец повел не бедную сироту, а богатую дочку старосты.

А Мери уже была несчастна и беременна. Преданная любимым, презираемая всеми, она решила, что жить больше не может.

Лирнестин спасла ее. И хотя она говорила, что сделала бы это и без пророчества Ведающего, но история не знает сослагательных наклонений. Так началась недолгая дружба смертной девушки и глейстиги.

Моя кровная мать умерла родами. А Лирнестин отдала часть своей магии, чтобы меня спасти…

Все как сказал Ведающий.

Так почему я хотела удрать от этого в высшей степени положительного дедушки? Потому что Ведающие — существа странные и непонятные. И, как правило, их явление означает, что ты становишься винтиком в большом механизме чьего-то глобального замысла.

Лично меня перспективы не вдохновляли.

Вот о таких невеселых вещах я размышляла, пока переходила улицу по направлению к лавке. А еще о том, что мне может понадобиться в лесу.

Старый брауни встретил меня радушно. В вольной деревне в целом неплохо относились ко всем проходящим мимо, особенно если они не вредили местным. А к смертным в Волшебной стране тем более в принципе ровное отношение.

Вопреки ожиданиям, нас тут было немало. Правда, в основном в качестве слуг без права голоса. Но это не отменяло того, что по волшебным тропам ходили не только сказочные создания.

Что я купила? Несколько основ для колдовства, так как никакая магия не обходится без начального материала. Пыль первоцветов, измельченные камни, перетертые сухожилия мышей.