Мне показалось забавным то, как внезапно наступило глубокое, давящее молчание. От него будто иголки начали царапать по коже.
Кала резко оттолкнулась от постели, села и прислонилась к огромному камню, на котором были изображены тройные спирали.
— Что за чары, мальчик?
— Собачья лапа, — пояснил я, уже начиная испытывать нешуточные опасения.
У меня ведь не было времени как следует обдумать нападение хел-бларов, и мне стало казаться, что это была просто попытка запугать нас. Я совсем забыл, что все эти магические штучки действительно могут работать.
Вообще-то не слишком приятно было это осознать.
— Она у тебя с собой? — спросила Кала, глаза которой сверкали, как кусочки треснувшего льда в весеннем пруду.
— Нет.
— Значит, разрушить эти чары будет труднее, но все равно можно. Ты уверен, что они предназначались именно тебе?
— Изабо сказала, что на них стоит ее знак.
— Ты обвиняешь Изабо? — Магда бешено уставилась на меня. — Ясно теперь, чего стоит преданность королям! — выплюнула она.
— Я и не думал обвинять Изабо, не знал, что там стоит ее знак, пока она сама этого не сказала, — возразил я, но Магда уже замахнулась на меня кулаком.
У меня от удивления замедлилась реакция. Она врезала мне в ухо. Я покачнулся, развернулся вокруг себя, но не стал давать ей сдачи, потому что бить девушек, даже сумасшедших, неприлично.
Но я вынудил ее повести себя непристойно, был очень этому рад и заорал:
— Какого черта с тобой происходит?
— Изабо слишком хороша для тебя! — завизжала она в ответ. — А ты заберешь ее от нас, чтобы она жила в этом идиотском королевском доме!
Я был так ошарашен, что пропустил следующий удар, но почти не почувствовал его.
— Заберу к себе Изабо? — повторил я. — Она забыла сказать мне об этом.
— Так же как мне о том, что кости предсказали ей, будто она найдет свою пару в королевской семье!
Магда попыталась пнуть меня в коленную чашечку, но я успел ее оттолкнуть.
— Ты чокнутая.
Впрочем, не могу отрицать, что я был заинтригован. Мне понравилась мысль о том, что Изабо вроде как обещана мне, а я — ей. При этом я знал, что она слишком колюча и независима для того, чтобы полюбить меня по приказу своей шаманки.
Но все же…
— Можешь погадать на костях для меня? — спросил я Калу, уворачиваясь от пустого стакана, которым запустила в меня Магда.
Собака обнюхала осколки, тщетно надеясь на маленькую добычу.
— Иди-ка сюда, мальчик.
Кала тяжело, с хрипом рассмеялась и достала из кошеля, висевшего на ее поясе, пригоршню костей. Они выглядели как нечто среднее между каменными рунами и спиралями. Я совершенно не понял, что могли означать эти штучки.
Кала протянула их мне.
— Встряхни кости в ладонях, а потом брось между двумя кристаллами, которые я положу на землю.
— Кала, ты нездорова, — запротестовала Магда. — Все эти королевские страдания могут и подождать!
Шаманка лишь отмахнулась от нее и рявкнула на меня:
— Бросай!
Я почти машинально кинул кости. Резкий тон ее голоса ошеломил меня. Почему все те старые леди, которых мне доводилось знать, так чертовски пугают?
Кости подпрыгнули и рассыпались по пыльной земле.
Видно было, что для Калы они имеют какое-то значение. Другие Гончие подошли ближе, вытягивая шеи, чтобы получше видеть. Я услышал негромкие голоса. Кто-то задохнулся… Магда нахмурилась с таким видом, словно я только что пнул щенка.
Кала самодовольно кивнула.
— Теперь видишь? Смотрите все! Это тот самый юноша.
Но лично я абсолютно ничего не видел.
— Ты договоришься с собаками, — заверила меня Кала, как будто это что-то объясняло, тут же закашлялась, и на ее губах выступила кровь.
— Оставь ее в покое! — рявкнула на меня Магда, собрала с земли кости и повернулась ко мне спиной.
ГЛАВА 14
Я нашел Изабо снаружи. Она сидела на каменистом выступе, под звездами и кривой маленькой сосной. Я вскарабкался к ней, скользя на камнях. Слева от Изабо пристроился некий бегемот, необъятный ком шерсти.
— Что это, черт побери? — спросил я.
— Собака, — спокойно ответила Изабо.
— Вовсе нет. Это американский лось!
Она чуть заметно улыбнулась и пояснила:
— Это английский мастиф. Его зовут Бычий Глаз.
Пес поднял голову. Я видывал лошадей поменьше его.
— Бычий Глаз, потому что он отчасти бык? — поинтересовался я, осторожно опускаясь на корточки рядом с Изабо.
— Нет, он мирный, как маргаритка.
— Ты его так назвала в честь цветочка?
— Он очень милый и вежливый. Tres sympathetique [Очень симпатичный (фр.).], — сказала Изабо, ласково почесав пса за ухом.
— Уж это точно, — с сомнением согласился я.
Изабо перебирала пальцами кусочек поблекшего шелка. Он слегка обгорел по краям.
— Это чары удачи? — осторожно спросил я.
Изабо помолчала, спрятала лоскуток в рукав и ответила:
— Пожалуй, да. Я думала, он потерялся давным-давно.
— Но что это такое?
— О чем ты?
— Изабо…
Я не знал, как понял это, но был уверен в том, что тут происходит нечто важное. Изабо прикусила нижнюю губу и наконец-то стала похожа на восемнадцатилетнюю девушку.
— Эти чары удачи, как ты говоришь, были со мной в тот день, когда я умерла. Была превращена в вампира и брошена умирать, так точнее. — В ее голосе звучали гнев, горечь и странная хрупкость, которой я совершенно от нее не ожидал.
Мне сразу захотелось найти того выродка и снести ему башку с плеч.
— С той ночи я эту вещицу не видела.
— Где же ты ее нашла? — нахмурившись, спросил я.
— В лесу, неподалеку от вашего дома, — тихо ответила она. — Когда мы преследовали одного из воинства Монмартра.
— Дерьмо!
— Oui. Тряпицу оставили специально для меня.
— Кто?
— Грейхейвн. Я так полагаю. Лоскуток ведь был при мне, когда он меня убил.
Я шлепнулся на землю задом.
— Так вот почему ты вышла из себя той ночью, когда они там, в лесу, упомянули его имя!
— Oui, — мрачно согласилась Изабо. — Он вернулся. Теперь я наконец-то смогу его убить.
— Сколько ему лет? Три сотни или четыре?
— И что?
— То, что родилась ты совсем недавно, как бы долго ни пролежала в могиле. — Мне действительно очень-очень хотелось снести его мерзкую башку. — Ты еще недостаточно сильна.
— Мы не похожи на других вампиров, Логан, — спокойно возразила она.
— Уж поверь мне, я это понял. — Я посмотрел на нее, вскинув брови. — Или ты считаешь меня идиотом?
— Я раньше просто не могла отыскать Грейхейвна. Он всегда держался в стороне от делишек Монмартра. Я не могла к нему подобраться, даже не знала, находится ли он на этом континенте. — Она снова достала из рукава лоскуток шелка цвета индиго. — Но теперь знаю и могу его выследить.
— Как? Ты очень искусна, Изабо, но он же один из старших офицеров Монмартра! Даже я слыхал о нем.
— Есть некие ритуалы…
— Не сомневаюсь в этом. — Я запустил пальцы в волосы.
— Теперь у меня есть этот лоскуток. Я чую его в нем.
— Но зачем он это сделал? Чтобы просто подразнить тебя? Нет, тут должно быть что-то еще.
— Знаю, — кивнула Изабо. — Но не смогу это понять, если буду просто сидеть здесь и ждать, когда он сделает очередной ход. Зато я сумею отнести это туда, где нашла, и прогуляться там во сне.
— Прогуляться во сне?
— Это нечто вроде транса. Похоже на то, что ты видел в пещере с рисунками.
— А где именно ты это нашла, если точно?
— На том лугу, где они устроили ловушку, — поморщилась Изабо.
Я разинул рот и уточнил:
— На том поле, где были хел-блары и море крови? Именно там ты собираешься лечь и заснуть… то есть войти в транс?
— Oui.
— Ой! Это наихудшая идея, какую я только слышал, хотя всю жизнь знаю Люси.
— Ты не понимаешь.
— Очень даже понимаю, — фыркнул я. — Ты чокнутая.
— Я помощница нашей шаманки. — Она небрежно повела плечом. — Именно это я и умею делать.
— Ты когда-нибудь замечала, что говоришь так только тогда, когда собираешься совершить нечто безрассудное? — Тут мягкий свет заходящей луны блеснул на ее многочисленных шрамах. — Это он сделал?
Я и сам удивился тому, что мой голос прозвучал почти как рычание. Бычий Глаз поднял голову и с любопытством посмотрел на меня.
— Нет, собаки.
Я вытаращился на нее.
— Твои собственные собаки на тебя напали?
— Нет. — Изабо в первый раз по-настоящему улыбнулась, и жесткие линии ее лица сразу смягчились. — Собаки Калы спасли меня, вытащили из-под земли. Я сама никогда не смогла бы это сделать. Грейхейвн влил мне лишь столько кропи, чтобы превратить, но не оживить. Я сотни лет пролежала в гробу без сознания.
— Во Франции?
— Нет. Меня похоронили в Лондоне, на фамильном кладбище моего дяди.
— Кала туда явилась, чтобы тебя вытащить?
— Нет, она никогда не покидает горы и эти леса. Здесь центр ее силы, а собаки — тотем этой женщины. Да, можно так сказать. Да и для всех нас они тотем.
Я только потому и мог уследить за ходом ее мысли, что знал Люси и ее родителей, следующих «учению нового века». Девчонка вечно болтала о тотемах и аурах, о ритуалах в полнолуние, как другие люди говорят об уроках танцев или летнем барбекю.
— Так кто же тебя нашел?
— Кала послала за океан Финна с тремя самыми надежными собаками. Они умеют подчинять себе других псов. Финн рассказывал мне, что, когда они нашли меня на Хайгетском кладбище, поиском занимались уже около двадцати городских собак.
Я легко представил себе туман, полночь на роскошном старинном кладбище в древнем Лондоне, свет факелов, топот лошадиных копыт и стук колес экипажей по другую сторону стены… Наверное, на ней было какое-нибудь платье с корсетом, жемчуга на шее и перчатки до локтей.
Она была просто создана для меня.
— Ну вот, собаки нашли меня и выкопали. Я помню скрежет когтей по остаткам гроба и то, как их зубы вцепились в мои руки. Воздух, наконец-то настоящий, которым я могла дышать. Потом я поняла, что на самом деле не дышу и вовсе не проснулась после ночного кошмара, приключившегося в дядином доме в тысяча семьсот девяносто пятом году. Да, с того момента прошло уже больше двухсот лет, и все это полная бессмыслица.
Она содрогнулась всем телом, ее глаза устремились куда-то вдаль.
Я-то думал, что наш обмен кровью — тяжелая штука, но мы знали, чего ждать. Наша семья имела сотни лет для того, чтобы ко всему этому приспособиться и подготовиться. Да, конечно, мы болели и ослабевали, кое-кто из нас действительно стоял на пороге настоящей смерти. Но обычно хватало глотка крови, чтобы мы почувствовали себя как новенькими. Да, Дрейки становились вампирами, но в остальном все было в порядке. Вообще-то Коннора в тот момент больше всего беспокоило, не начнет ли он одеваться так же, как я. На тот день рождения я подарил ему черный бархатный фрак, повесил его на дверь. Так что этот наряд был первым, что он увидел, когда проснулся.
— Финн дал мне выпить крови, — продолжила Изабо. — Я подумала, что он сумасшедший. Ему пришлось применить силу, а меня тут же вырвало ему на башмаки. Но через час мне уже так хотелось пить, что я готова была выхлебать бочку крови. Он привез меня сюда, как только я достаточно окрепла для путешествия, на корабле, в каюте без окон, с капитаном, который не задавал вопросов?: Но я увидела Калу и сразу поняла, что наконец-то очутилась дома.
Я присвистнул и спросил:
— Так значит, это не просто сказки, которые нам рассказывают, чтобы напугать?
Изабо покачала головой. Я протянул руку и осторожно, кончиком пальца коснулся похожего на полумесяц шрама над ее локтем. Я почти ждал, что она отшвырнет мою руку или хотя бы отпрянет, но она просто замерла.
— Твоя тетя думает, что шрамы делают ее уродливой.
Тут уж я застыл как изваяние, а потом кое-как выдохнул:
— Ты разговаривала с тетей Гиацинт? Нет, я хочу спросить, неужели она действительно с кем-то беседовала?
— Да. Эта женщина показалась мне… потерявшей рассудок.
— Можно и так сказать. Она почти не выходит из своих комнат с тех пор, как эти уроды «Гелиос-Ра» облили ее святой водой и бросили умирать. Тетушка не хочет говорить ни с кем из нас и категорически отказывается поднимать вуаль даже перед дядей Джеффри, а ведь он почти доктор. Тебе бы увидеть ее до того нападения! Она всегда была просто неудержимой, никого не боялась и постоянно твердила об учтивости и поведении истинного джентльмена.
— Так вот откуда это у тебя!
— Что именно?
— Твоя манера одеваться и то, что ты кланяешься, как в восемнадцатом веке.
— Наверное. — Я пожал плечами и строго-настрого запретил себе спрашивать Изабо, нравится ей это или же вызывает неприязнь.
Я не собирался становиться таким, как все.
— Если бы меня выкопал не Финн, а ты, я, наверное, и не поняла бы сразу, что уже совсем не восемнадцатый век.
В любом другом случае я принял бы такие слова как большой комплимент, но теперь вовсе не был уверен в этом.
— Если учесть средневековые уроки нашего матриарха мадам Вероники и тетю Гиацинт, то все это неизбежно должно было отразиться хотя бы на одном из нас.
— Но ты отличаешься от своих братьев, — продолжала настаивать Изабо. — Они живут совсем не так, как ты. Я бы даже сказала, у них все совсем наоборот.
— Ты все это заметила за те несколько часов, что провела с нами?!
Нет, я совершенно не собирался даже гадать, кого из нас она сочла самым умным. Куинн умел обращаться с девушками так, что они совершенно глупели. Мне вдруг захотелось дать ему за это хорошего тычка.
— Да, это похоже… — пробормотала Изабо, и внезапно лицо Куинна как бы ускользнуло от моего кулака. — Как те юноши, которых я знала во Франции.
Я почти не вздрогнул при слове «юноши».
— Я и не понимала, что скучаю по тем временам, — продолжила Изабо, как будто удивляясь самой себе.
Мне в жизни ничего так не хотелось, как сейчас поцеловать ее. Я желал этого даже сильнее, чем после того, как увидел Кристину Риччи в фильме «Сонная лощина». Я вообще с ума схожу по девушкам в корсетах. Волосы у Изабо были длинными, густыми и черными, прямо как водопад в пещерах под нами. Еще у нее были зеленые глаза, руки, покрытые шрамами, и она великолепно владела мечом… Ух! Эта девушка оказалась просто потрясающей.
Я решил полностью взять дело в свои руки и медленно-медленно наклонился к ней. Я не спешил, давал ей уйму времени на то, чтобы отодвинуться от меня, и все же неумолимо сокращал расстояние между нами. От нее пахло дождем, землей, вином… Если бы она была кубком, то я осушил бы ее до последней капли. Я был уже совсем рядом с ней, а она все еще не двигалась.
Мне хотелось зарыться руками в ее волосы и притянуть к себе, но я подумал, что она, возможно, не готова к этому. Изабо немножко походила на дикого зверька, неприрученного, непокоренного, как ястреб без пут в открытом небе. Но я и не хотел, чтобы она была другой.
Я коснулся губами ее губ и почувствовал, что это правильно, необходимо. Я целовал ее нежно, медленно, как будто нам принадлежала целая вечность. Мне пришлось стиснуть кулаки, потому что мои руки сами собой тянулись к ее телу. Потом поцелуй стал глубже, яростнее. Кто-то из нас негромко застонал, но я честно могу сказать: не знаю, кто это был.
По моему затылку побежали мурашки, потом все тело охватило обжигающим жаром. Я неохотно отстранился. Губы Изабо изогнулись в редкой для нее улыбке.
— Рассвет, — прошептала она.
Я погладил ее губы подушечкой большого пальца и согласился:
— Рассвет.
Лес пока что выглядел лишь чуть светлее, чем был, он стал скорее серым, нежели черным.
— Нам нужно уйти внутрь, — сказала Изабо, и обе пары ее клыков слегка высунулись наружу. Они были чертовски острыми.
— Найдется для меня безопасное местечко, чтобы поспать? — спросил я.
Она взяла меня за руку, переплела свои пальцы с моими и ответила:
— Найдется.
ГЛАВА 15
— Я уже говорил о том, что это наихудшая из всех возможных идей?
— Раз сто. — Изабо расширила глаза, а Шарлеман выглядел так, словно полностью с ней соглашался.
— Если повторю в сто первый, тебя это убедит?
— Нет. — Она наклонилась, проходя под низко нависшей веткой. — Ты еще худший зануда, чем моя старая няня.
— Весьма ей сочувствую, — пробормотал я.
Ночь наступила прекрасная. Было тепло, над нами сияли звезды, вокруг распевали цикады и лягушки. В траве светились белые цветы. Это была ночь, созданная для поэзии. Нам следовало бы целоваться. Без передышки.
Вместо этого мы тайком выбрались из пещер и теперь шли к пропитанной кровью поляне, на которой угодили в засаду меньше суток назад. Не совсем обычное свидание.
— Все будет в порядке, — заверила меня Изабо. — Это просто обычный транс, тут не о чем беспокоиться.
— В самом деле? — сухо произнес я. — Именно поэтому мы крались наружу, как воры, и ты никому не сказала о наших планах, даже Магде?
— Я не хотела их беспокоить. Да они все равно не поняли бы.
— Я тоже не понимаю, — огрызнулся я.
— Знаю. Но ты все равно здесь, помогаешь мне и не пытаешься меня остановить.
Я покачал головой и возразил:
— Очень даже пытаюсь тебя остановить… просто у меня, видимо, плохо получается.
Когда я проснулся там, в пещере, рядом с Изабо, ее рука лежала на моей груди. Я подумал, что эта ночь может пройти совсем по-другому. Мне бы следовало лучше соображать. В Изабо не было никакой мягкости даже тогда, когда она спала. Впрочем, это не совсем так. Я ведь видел, как однажды она не сумела скрыть свою ранимость, но не думаю, что она сама ее осознавала. Изабо была настоящей помощницей шаманки из пещер, сплошной долг и воинская сила. Но здесь ведь был ее дом. Изабо чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы слегка приоткрыть твердую наружную скорлупу.
Ее комната была простой, почти нищей. Здесь имелись лишь постель со стеганым ватным одеялом, несколько собачьих подстилок в углу, толстые коврики и небольшая картина, написанная маслом и изображавшая французский виноградник. Ни концертных афиш, ни шкафа, набитого нарядами. Лишь небольшой сундук с одеждой, еще один — с оружием и шкатулка, в которой лежали амулеты и костяные бусы. Изабо во всем была не такой, как другие.
Но я уже и смотреть не хотел на обычных девушек.
Особенно теперь, когда мы крались через лес и Изабо внимательно принюхивалась, стараясь уловить вонь хел-бларов, не упустить внезапное нападение воинства Монмартра.
— Мы уже близко, — тихо сказала она.
— Знаю.
Я ощутил покалывание в ноздрях, острый запах высохшей крови. В траве поблескивали осколки стекол. Шарлеман обошел поляну, энергично принюхиваясь, а потом сел и вывалил язык. Мы явно были совершенно одни и собирались абсолютно зря потратить прекрасную лунную ночь.
Изабо нахмурилась, всмотрелась в землю и сказала:
— Смотри, собачьи следы.
Я проследил за ее взглядом. В помятой траве действительно отпечатались лапы пса.
— Может, это Шарлеман?
— Нет, их слишком много. Они совсем свежие.
Я присмотрелся повнимательнее.
— Кто-то возвращался сюда, когда мы ушли, и лишь для того, чтобы тут осталось побольше собачьих следов? — Я качнулся на пятках, чувствуя, как меня пробирает холод. — Чтобы вынудить Гончих к нападению? Это то же самое, что чары смерти в моем кармане.
Изабо напряженно кивнула и предположила:
