Но я могла только лежать на месте.
Шарлеман стоял рядом со мной и рычал, шерсть на его загривке поднялась дыбом. Собаки Дрейков тоже рычали, но явно пока что не разобрались, кто тут главный враг.
Логан медленно и осторожно попытался подойти ко мне и сказал:
— Изабо, только не паникуй.
Не паниковать? Я оказалась фактически запертой в собственном теле, не могла заставить его делать то, чего мне хотелось. Я зависела от милости этих королевских вампиров и охотника, оказалась полной идиоткой.
Я ничему не научилась у Калы, не могла защитить себя в этой ситуации, а ведь покинула пещеры Гончих всего несколько часов назад. Наверное, я заслужила смерть именно в этом месте и вот-вот Рассыплюсь в облачко пыли. Но тогда Грейхейвн будет жить, а моя первая смерть останется неотомщенной. Нет, это невозможно. Я зарычала по-настоящему, как собака, от яростного желания вернуть свободу.
— Изабо, послушай меня.
Логан присел на корточки, чтобы удобнее было смотреть на меня немножко издали. Ближе его не подпустил бы Шарлеман. Глаза у Логана были очень зелеными, а взгляд — весьма пристальным. Он крепко стискивал зубы. За его спиной Соланж коснулась ладони охотника, как будто тревожилась за него. Он в ответ взял ее руку.
Это было черт знает что, а не семья.
— Действие порошка скоро пройдет, — мягко пообещал Логан, полностью сосредоточившийся на мне.
В свете электрических ламп его шейный платок казался замерзшим снегом.
— Тебе здесь ничто не грозит. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я уставилась на парня, потом демонстративно посмотрела через его плечо.
Логан небрежно оглянулся на сестру и ее охотника.
— Кайран — наш друг. Обещаю, он ничего плохого тебе не сделает.
Мне хотелось сказать, что я в состоянии сама о себе позаботиться.
Но я не могла.
Я, наверное, никогда не прощу им всем того, что они видели меня столь беспомощной.
— Извини, — сказала Соланж Кайрану, а потом обратилась ко мне: — Это правда. Он не такой, как другие «Гелиос-Ра».
Не похоже было, чтобы Кайрану польстил подобный отзыв. Он был одет так же, как большинство охотников, во все черное, и, на мой взгляд, ничем не отличался от прочих агентов «Гелиос-Ра».
— Она из Гончих? — спросил он с ошеломленным видом.
Одна его рука была на перевязи.
— Она наша гостья, — огрызнулся Логан.
Люси подобралась к нему и тоже присела на корточки, с сочувствием глядя на меня. Шарлеман не двинулся с места. Мне на шею упала капля его слюны.
— Я знаю, каково это, Изабо, — сказала Люси. Кайран и меня вот так же приложил две недели назад.
— Вот дерьмо… — пробормотал охотник. — Но вы же тогда привязали меня к стулу!
Люси взмахнула рукой с таким видом, как будто это ничуть не извиняло Кайрана.
— Как бы то ни было, — снова повернулась ко мне Люси, — ты придешь в норму через несколько минут. Обещаю.
Она действительно говорила то, что думала. Я чуяла исходящий от нее запах правды, но даже это не до конца меня убедило.
Мне, прежде всего, было невыносимо то, что они все вот так стояли вокруг и просто смотрели на меня. Я знала, как должна выглядеть в их глазах в боевой кожаной одежде, со шрамами и двумя парами клыков да еще с разъяренным псом, стоящим рядом. Сама я гордилась тем, что являюсь помощницей Калы и Гончей, но вот другие кланы и племена вампиров явно воспринимали нас по-другому.
— Разойдитесь-ка вы, — тихо сказал Логан, как будто угадав, о чем я думаю. — Я останусь здесь. Почему бы вам не подождать в гостиной, а?
— Ты уверен? — спросила Соланж.
— Не думаю, что она будет очень рада, когда это кончится, — с сомнением в голосе произнес Кайран.
— Иди-ка ты отсюда, — вздохнул Логан.
Когда они все ушли, мне стало чуть-чуть легче. Конечно, я предпочла бы остаться совершенно одна. Мысль о том, что Логан видит мою слабость, совсем не приводила меня в восторг. Тем не менее в его присутствии было что-то утешающее, хотя и непонятно почему. Мы ведь едва успели познакомиться. Должно быть, тут тоже поработал гипнотический порошок.
Я снова попыталась пошевелиться, не смогла, но уже сумела заговорить, что само по себе принесло мне немалое облегчение. Видимо, действие порошка и вправду заканчивалось.
— Шарлеман, — прохрипела я, — ca va.
Пес сел у моих ног, недоверчивый, но послушный.
Логан остался на прежнем месте.
— Хочешь, я отнесу тебя наверх, в твою комнату?
— Нет, — бешено прошипела я.
Я вовсе не была хрупким цветочком. Я сумела пережить революцию, продержалась в могиле две сотни лет и уж как-нибудь справлюсь с необходимостью пролежать на полу еще десять минут. Конечно, лучше бы не дольше… Я не слишком хорошо помнила, каково это было — находиться в гробу, но полагала, что сейчас испытываю нечто похожее. Впрочем, хорошо, что я забыла эти века коматозного состояния. Под моими волосами скопился пот, холодные капли ползли по шее. Заставить вампира вспотеть — нелегкое дело. Должно быть, мое лицо стало совершенно диким, потому что Логан вдруг выругался.
— Да уж!.. Вообще-то мы предполагали, что твое знакомство с нашей семьей начнется совсем не так. Я только надеюсь, что ты не станешь слишком долго держать на нас зло. Этот охотник чересчур энергичен. Впрочем, он еще не очень к нам привык.
Я наконец-то овладела собственным голосом, фыркнула и заявила:
— Не могу поверить, что агент «Гелиос-Ра» чувствует себя здесь настолько уверенно, что спокойно входит в парадную дверь.
— Они с Соланж… подружились.
— Она что, подсознательно стремится к смерти? Мы не для того ее спасали, чтобы потом отдать таким, как он.
Логан покачал головой. Спутанные волосы упали на его бледный лоб.
— Он… он любит ее. В общем, он полностью раздавлен этим чувством.
Я не знала точного значения этого термина, но смысл поняла без труда и вздохнула.
— Я считала ее умнее.
— Она весьма умна, — Логан вскинул брови и ненадолго задумался. — А ты что же, не веришь в любовь?
— Нет. — Мне захотелось отвернуться, но я не смогла. — Не знаю.
Его улыбка была откровенно соблазнительной. Мне приходилось видеть такие, когда я встречалась с молодыми аристократами в доме дяди. Я постаралась не обращать на это внимания и попробовала согнуть пальцы ног. Они послушались, но на этом дело и кончилось.
Когда открылась входная дверь, и я, и Шарлеман разом напряглись. Я попыталась сесть, дотянуться до любого оружия. Логан поднялся и встал между мной и пришедшими парнями. Эти четверо, ворвавшиеся в дом, явно были его братьями, уж очень они походили друг на друга. Шарлеман зарычал, поднимаясь на все четыре лапы. Молодые люди остановились, замолчали и вытаращили глаза на дикарку, растянувшуюся на мраморном полу.
Я стиснула зубы. Все это вряд ли поможет породить у них уважение к моему племени.
— Логан! — протянул наконец один из них. — Ты, пожалуй, совсем растерял кураж, если тебе нужны собаки, чтобы удержать девушек от бегства.
— Очень смешно, Куинн, — процедил Логан. — Это Изабо.
Все четверо застыли, вытаращив глаза.
— Изабо, это мои братья: Куинн, Маркус, Коннор и Дункан. Себастьян пока остался в пещерах.
— Un plaisir [Очень приятно (фр.).], — сухо произнесла я.
Жизнь среди Гончих не подготовила меня к проявлению любезности в подобных обстоятельствах, но аристократическое воспитание взяло свое.
— Рад познакомиться с тобой, — моргнул Коннор. — Почему ты лежишь на полу?
— Гипнотический порошок, — ответила я.
— Пижонский вид, гипноз и собаки? — фыркнул Куинн. — А я-то думал, что ты у нас предположительно лучше всех умеешь обращаться с девушками, а, Дарси?
Я узнала это прозвище, потому что много и жадно читала, как только привыкла к своему новому телу и аппетитам. К тому же мне необходимо было познакомиться с историческими событиями прошедших сотен лет.
— Заткнись, — сказал Логан. — Кайран воспользовался гипнотическим порошком.
— Какого черта он это сделал? — Куинн выпустил клыки.
— Если честно, то потому, что она пыталась снести ему башку.
Куинн усмехнулся, глянул на меня и заметил:
— Ты мне уже нравишься.
Я снова попыталась сесть, просто не в силах была лежать вот так еще хоть секунду, когда они таращились на меня с таким любопытством. Еще я сильно беспокоилась насчет того, что никак не могла втянуть свои двойные клыки. Будь я человеком, наверное, уже начала бы задыхаться.
Логан посмотрел на меня, выругался и пробормотал:
— Я все-таки отнесу тебя наверх. Отзови свою собаку, — предложил он, подхватывая меня на руки.
Шарлеман уже прижался к его коленям.
— Ca va, — прошептала я, хотя и не была полностью уверена, что говорю это искренне.
Шарлеман топал рядом, когда Логан поднимался по лестнице, неся меня легко и осторожно. Я была и подавлена, и благодарна. Противоречивые чувства совсем не помогали мне справиться с ситуацией.
— Я знаю, ты говорила, что не хочешь ничего такого, — прошептал Логан. — Но это лучше, чем позволять моим братьям перекидываться шуточками над твоей головой, ведь правда?
Я кивнула, потому что не слишком доверяла собственному голосу. Но то, что я сумела пошевелить головой, чтобы выразить согласие, уже радовало.
Логан заметил это легкое движение и пообещал:
— С минуты на минуту все пройдет.
На втором этаже дома еще сильнее пахло дымом и водой. Дальняя стена слегка обгорела.
Логан проследил за моим взглядом и коротко бросил:
— Это Хоуп.
Именно Хоуп привела сюда отряд, изменивший «Гелиос-Ра», чтобы похитить Соланж. Они пытались сжечь дотла ферму ее родителей. Все это случилось какую-то неделю назад, и следы пожара еще были видны.
Логан пронес меня по коридору и пинком открыл дверь в гостевую комнату. Окна здесь были закрыты толстыми деревянными ставнями с запорами изнутри. В помещении стояли узенький письменный стол и мягкое кресло у камина. Кровать красного дерева была огромной и выглядела очень мягкой. Рядом на столике примостился маленький холодильник. Я поняла, что в нем должна храниться кровь. Я все еще была достаточно молода для того, чтобы нуждаться в пище сразу после сна, как, наверное, и все дети Дрейков. Это сразу заставило меня по достоинству оценить гостеприимство семьи.
Логан наклонился надо мной так низко, что я рассмотрела темно-зеленые пятнышки на радужках его глаз, и осторожно положил меня на кровать. Я судорожно сглотнула.
— Мне кажется, что я давно тебя знаю, — негромко произнес Логан. — Разве не странно?
Я не нашлась что сказать. Шарлеман вспрыгнул на кровать, улегся рядом со мной на одеяло и помешал мне придумать подходящий ответ.
Логан отошел от кровати.
— Я тебя оставлю. Когда Люси вышла из-под действия гипнотического порошка, она сломала Николасу нос. Подозреваю, что у тебя удар посильнее, а мне мой нос нравится таким, какой он есть. Никто тебя не потревожит, — добавил он.. — Спустишься, когда поймешь, что готова. Я буду ждать. — Он поклонился. — Mademoiselle.
Дверь за ним закрылась очень тихо. Я услышала, как удаляются и затихают на лестнице его шаги, и только теперь позволила себе вздохнуть. Шарлеман заинтересованно поднял голову.
— Это не совсем соответствует нашему плану, — сказала я ему.
ГЛАВА 4
Мои братья — просто идиоты.
Любому видно, что под всеми ее шрамами и позой Изабо куда более хрупка, нежели кажется. Когда ее представляли королевской семье в качестве принцессы-отшельницы, правительницы Гончих, это не должно было выглядеть так, словно в зале распылили дозу гипнотического порошка. Четверым идиотам не следовало таращиться на нее с глупым видом.
Да, я не мог удержаться от этого, но уж им-то следовало совладать с собой. Она была прекрасна, свирепа и совершенно не похожа на всех, кого я когда-либо знал.
Было действительно очень трудно не таращиться на нее. Куда лучше было просто выйти за дверь и наткнуться на бувье, лежавшего у верхней ступени и с любопытством смотревшего на меня.
— Это просто кошмар, Будика, — сообщил я собаке. — Не думаю, что мы унаследовали дипломатический талант папы.
Собака опустила морду на лапы. Я мог бы поклясться, что она закатила глаза к потолку.
Я болтался у лестницы еще минут пятнадцать, пока не начал чувствовать себя кем-то вроде упрямого охотника.
Соланж вышла из своей комнаты в коридор, увидела меня и попыталась утешить:
— С ней все будет в порядке, Логан.
— Знаю.
— Ты сменил рубашку? — полюбопытствовала Соланж.
— Нет.
— Сменил, не ври, — усмехнулась она. — Очень плохо, что твоя подружка пыталась убить моего парня.
— Очень плохо, что он одурманил ее своим порошком, — фыркнул я. — Она не моя подружка, я с ней только что познакомился. А ты говори потише, ладно?
— Я тебя никогда таким не видела, — Соланж приподняла бровь.
— Заткнись, принцесса, — насмешливо проворчал я.
Соланж прищурилась при слове «принцесса» и пригрозила:
— Я перекрашу все твои пиратские розовые рубашечки!
— Может, они только лучше станут выглядеть? — усмехнулся я.
Сестра задержалась на площадке. Ее лицо вдруг стало серьезным.
— Это правда, что какая-то наемная убийца пыталась проткнуть колом маму?
— Кто это тебе сказал?
Соланж пихнула меня в плечо. Сильно.
— Ой! — вскрикнул я, потирая ушибленное место. — За что?
— За то, что ты считаешь меня тупой и не отмечаешь на вопрос.
— Я не считаю тебя тупой.
— Тогда, Логан, перестань вечно защищать меня!
— Нет.
Соланж издала разочарованный стон.
— Ладно, — вздохнул я. — Да. Какая-то девчонка действительно пыталась проткнуть маму колом. Но никто не пострадал.
— Монмартр?
— Да, на ней был его знак. — Мне противно было говорить об этом, особенно потому, что лицо Соланж сразу окаменело, а глаза стали пустыми. — Но она пронзила себя колом до того, как мы успели ее допросить.
— Черт побери! — Соланж стукнула кулаком по стене, заставив задрожать хрустальную люстру над нашими головами. — Он пытается сделать меня королевой, убив маму!
— Похоже на то, — признал я и обнял Соланж за плечи. — Но этого не произойдет.
Она потерла руки, как будто они замерзли. На самом деле вампиры не мерзнут, так что это было скорее привычкой, чем необходимостью.
— Я надеюсь, что ты прав, Логан.
— Я всегда прав.
Соланж хихикнула, чего я и добивался, а потом заявила:
— Смотри, ты скоро станешь таким же тщеславным, как Куинн.
— Никто не может быть таким же тщеславным, как Куинн, — заявила Люси, возникшая внизу у лестницы.
Она держала кружку с горячим шоколадом и пригоршню печенья. Ее родители еще не вернулись из своего ежегодного медитативного вояжа, а это значило, что Люси еще какое-то время должна была жить у нас, пожирая белый сахар и прочую нездоровую пищу. Для нее было куда большей проблемой то, что ее мама готовит полные кастрюли тофу, чем то, что все вокруг постоянно пьют кровь.
— Где остальные? — спросил я.
В камине горел огонь, но гостиная была пуста. Кухня тоже.
— Чинят наружную стену, — ответила Люси.
Северная сторона нашего фермерского дома представляла собой мешанину обгоревших и испорченных водой бревен. Терраса, охватывавшая дом, приняла на себя главный удар, когда Хоуп вырвалась из нашей гостевой комнаты, а затем вернулась со своими ненормальными агентами-предателями. Бруно так много времени тратил на восстановление домашних запасов и столь неразборчиво отвечал нам по сотовому телефону, что мы быстренько начинали слышать разные «подозрительные» звуки в лесу, и он возвращался домой и снова занимался патрулированием периметра. У нас накопилось очень много вопросов к Хоуп, да и к Монмартру тоже. Нас весьма раздражало то обстоятельство, что мы пока не имели шанса заставить их заплатить за все самым ужасным образом и в полной мере. Маленькая месть была бы приятна всем нам, независимо от папиных рассуждений о том, что мы станем лишь сильнее от испытаний. По правде говоря, мы просто радовались тому, что Соланж сумела пережить обращение и все разнообразные попытки ее убить.
Но я был доволен еще и тем, что мне уже не шестнадцать. Потому что шестнадцать лет в нашей семье — это просто кошмар.
— Наверное, мне надо пойти помочь им, — неохотно произнес я.
Тяжелый ручной труд смертельно опасен для хорошей одежды.
— Черт, конечно надо! — воскликнул Николас, появляясь из подвала еще с одним ящиком инструментов и пилой.
Люси усмехнулась, глядя на него, когда он подтащил все это к задней двери, облизнула с губ шоколад и сказала:
— Пояс с инструментами. Круто!
Дунул ветерок, и я почуял теплую кровь, текущую под ее кожей. Мы все ее почуяли. Николас отступил на шаг, как будто ему вдруг стало больно.
— Эй, что с тобой случилось? — Люси нахмурилась. — Ты выглядишь так, словно тебя тошнит.
— Нет, все в порядке, — процедил он сквозь зубы. — Останься в доме. Снаружи небезопасно.
— Что за чушь! — Люси вытаращила глаза. — Какая может быть опасность, если все вы здесь, прямо как гарнизонная стража!
— Я совсем не об этом, — пробормотал Николас, быстро вышел наружу и начал хлопотать над кучей распиленных бревен.
От напряжения сухожилия на его шее натянулись. Люси долго смотрела на него и только потом закрыла дверь.
Я прихватил из холодильника на столе термос из нержавеющей стали, наполненный кровью, тоже вышел и бросил его Николасу. Он поймал термос и отвернулся, чтобы сделать несколько глотков. Молодому вампиру очень трудно сопротивляться искушению попробовать свежую человеческую кровь. Это становится еще труднее, если твоя подружка живет рядом, когда ты стараешься усмирить жгучую жажду. Соланж после превращения начала садиться в противоположном конце помещения, а Люси мы заставили перебраться в одну из гостевых комнат с внутренним замком. Мы выросли вместе с ней и никогда бы не причинили ей вреда намеренно. Вот только молодые вампиры больше похожи на животных, чем на людей, особенно в те моменты, когда они просыпаются после захода солнца. Это нечто вроде биологического императива, неодолимого требования природы. Наши тела вынуждают нас пить то, против чего восстает мозг. В противном случае мы просто умрем.
— Эй, парень, ты неплохо справляешься, — тихо сказал я Николасу, когда он вытер губы тыльной стороной ладони.
— По-настоящему она этого не понимает, — возразил он.
— Но знает все куда лучше, чем кто-то другой.
— И все-таки.
— Да, — согласился я. — И все-таки.
Куинн, Коннор, Маркус и Дункан стесывали те части бревен, которые уже невозможно было спасти. Я схватил молоток и постарался не думать о том, что в нашем доме находится Изабо.
Николас разочарованно запустил пальцы в волосы и спросил:
— С чего вдруг все так запуталось?
— Из-за девушек всегда все путается, — ответил я. — Ты и сам знаешь.
Он вроде как улыбнулся и добавил:
— Из-за некоторых даже сильнее, чем из-за других.
— Это точно. — Я подумал о шрамах на руках Изабо и о ее затравленном взгляде.
Мы принялись за работу, в основном следуя указаниям Дункана, потому что он уже практически знал, как укреплять стены. Когда нам понадобился гипс — мне не слишком хорошо удалось понять, зачем именно, — я пошел в гараж, чтобы найти его. Возвращаясь обратно, я внезапно остановился, и по моей коже вдруг побежали мурашки.
