В лесу слышался какой-то шум.
Очень тихий, едва уловимый.
Весьма неприятный.
Я не мог подать знак братьям, не насторожив того субъекта, который крался между деревьями. Я поставил на землю корзину с сухим порошком гипса и вернулся к входной двери, откуда был виден лес, стоявший по другую сторону дороги. Я всматривался в тени между розовыми кустами и кедрами. Слабый лунный свет отражался в блестящей поверхности нашего джипа, стоявшего на подъездной дороге. В окнах дома мягко светились лампы. Я ощущал запах роз, свежих дубовых бревен и лилий.
Эти цветы никогда не были добрым знаком.
Они пахли почти так же, как Монмартр. Я сомневался в том, что он сам болтается в лесу рядом с нашей фермой, но мне нетрудно было поверить в то, что Леандр послал своих прислужников сделать за него грязную работу.
Он снова охотился за Соланж, как она и говорила.
Монмартр хотел, чтобы она стала королевой, как о том гласило старое пророчество. Но что было куда более важно, он мечтал, чтобы она стала его собственной королевой, воображал, что будет править вместо нее, используя Соланж как подставную фигуру. После сегодняшнего вечера Леандр явно решил, что если устранит с дороги нашу маму, то Соланж уже никуда не денется.
Монмартр явно не понимал, что представляют собой женщины семьи Дрейк.
Он просто нуждался в том, чтобы быть проткнутым колом.
Я был бы рад сделать ему такое одолжение… если бы негодяй достаточно долго постоял на одном месте.
ГЛАВА 5
Действие гипнотического порошка закончилось мгновенно. Это было похоже на вспышку летней молнии. Я села так резко, как будто меня ударило током. Шарлеман гавкнул, и я рассмеялась вслух. Я и припомнить не могла, когда в последний раз слышала звук собственного смеха. Меня опьянила радость оттого, что я снова владела собственным телом. Голова кружилась так же, как у дебютантки на первом балу. Даже сотовый телефон, завибрировавший в кармане, не обеспокоил меня.
— Магда, — усмехнулась я в трубку.
Больше никто не мог мне позвонить.
— Изабо? Это ты? — резко спросила она.
— Конечно, а кто еще это может быть? — Я потянулась всем телом, убеждаясь в том, что это уже возможно, потом подпрыгнула и сделала кувырок через спину.
— Ты что, хихикаешь? — недоверчиво спросила Магда. — Что они с тобой сделали?
— Гипноз, — коротко ответила я.
Последовала пауза, потом сдавленный кашель и вопрос:
— И что, это так смешно?
— Вовсе нет, — заверила ее я. — Просто уже все прошло.
— Тебе там что-то угрожает? Как они с тобой обращаются? Дрейки ведь не знают, что ты на самм деле не принцесса или что-то в этом роде, да? И пришлю к тебе Финна.
— Нет! — перебила я Магду. — Я в порядке. Это была простая случайность.
— Ты уверена? — с подозрением спросила Магда. — Изабо, они ведь не такие, как мы.
— Знаю, — согласилась я. — Уж поверь мне. У них тут даже люди какие-то странные.
Хотя я видела не так уж много людей после того, как меня вытащили из могилы, тем не менее была уверена, что Люси — это нечто уникальное.
— У них там есть люди?
— Да, одна девушка и несколько охранников.
— Ты ее пробовала?
— Не думаю, чтобы им это понравилось. — Я представила, какое выражение появилось бы на лице Николаса, услышь он подобную идею.
— Гипнотический порошок действительно так страшен, как рассказывают?
— Да. — Я на мгновение заколебалась. — Даже еще страшнее.
— Ублюдки!
— Эй, потише, — сказала я. — Мы ведь здесь в роли дипломатов, не забыла?
— Я не слишком-то дипломатична, — фыркнула Магда.
— Это мне известно. — Я тоже фыркнула и почувствовала себя намного лучше.
Прежде чем принять меня как сестру, Магда завидовала моей близости к Кале, ее наставнице. От досады она даже пыталась отрезать мне волосы. Но после того как я сломала ей пальцы, она сразу же потеплела ко мне и с тех пор стала проявлять яростную преданность.
— Как у вас дела? — спросила я.
— Дрейки пока что ничего, — неохотно признала Магда. — Но почти все их придворные не желают видеть нас здесь.
— Может, мне лучше вернуться? — встревожившись, спросила я.
— Нет, у нас все в порядке, если не считать того, что я, конечно, хотела бы, чтобы ты была рядом. Но мы встретимся завтра. Я тут подслушиваю, насколько могу.
— Отлично. — Магда была весьма опытна в искусстве подслушивания. — А я пока буду делать здесь, что смогу.
— Только поосторожнее.
— Ты тоже.
Я сунула телефон в карман, а потом внимательно исследовала комнату, проверяя, нет ли здесь ловушек, трещин в деревянных ставнях, сквозь которые мог бы проникнуть солнечный свет, или еще чего-нибудь необычного. Я даже обнюхала кровь в холодильнике, но она пахла замечательно. Возможно, кто-то и подумал бы, что я страдаю паранойей, но Гончие привыкли сами заботиться о собственной безопасности. Ведь нам, с одной стороны, постоянно угрожали Монмартр и его воинство, с другой — нас презирали остальные сообщества вампиров, так что мы не могли позволить себе быть беспечными.
Но я просто не могла больше сидеть в этой комнате и должна была заняться делом.
— Идем, — сказала я Шарлеману, толчком распахивая дверь, — Вперед!
Я собиралась спуститься вниз, но изменила курс, когда услышала в другом конце коридора, за углом, биение человеческого сердца. Люси. Я обнаружила ее стоящей у окна вместе с Соланж.
— Изабо, — Соланж встревоженно всмотрелась в мое лицо. — Тебе уже лучше?
Я кивнула и спросила:
— А где твой охотник?
Соланж слегка поморщилась и ответила:
— Ушел домой. Мы подумали, что так будет лучше. — Тревога в ее глазах сменилась предостережением. — Он находится под защитой Дрейков.
— Я тоже. По крайней мере, мне дали это понять.
— Само собой, ты тоже, — сказала Люси, прижимаясь носом к оконному стеклу. — Недопонимание. Невелико дело.
— Ты могла бы говорить и законченными предложениями, Люси, — усмехнулась Соланж.
— Не могу. Некогда.
Я невольно удивилась.
— Что она делает?
— Слюни пускает, — с нежностью в голосе пояснила Соланж.
— Это точно, — ничуть не смутившись, согласилась Люси. — Вообще-то я просто смотрю на них.
Люси подвинулась, освобождая мне место. Оказалось, она наблюдает за семью братьями Дрейк, которые чинили внешнюю стену фермерского дома как раз под нашим окном. Я должна была признать, что картина и в самом деле была впечатляющей. Семеро красивых молодых парней, бледнокожие, без рубашек, с мускулами, поблескивающими в лунном свете… Я невольно поискала взглядом Логана, но он как раз уходил куда-то.
Соланж со скучающим видом прислонилась спиной к стене и спросила:
— Что, насмотрелась?
— Нет, черт побери! — ответила Люси.
Она все так же прижимала нос к стеклу. Николас посмотрел вверх и подмигнул.
— Упс! Засекли. — Люси покраснела.
— Я же говорила, что они слышат биение твоего сердца, — сказала Соланж. — И оттуда.
— Я не могла удержаться. Даже если они сами знают, что хороши собой и невыносимо высокомерны, — добавила она громче. — Это они тоже слышат?
— Да.
— Вот и отлично, — Люси посмотрела на меня. Очень аппетитны, правда?
— Я уверена, Изабо сейчас лучше сосредоточиться на себе, чтобы вернуть силы, а не глазеть на моих братьев, — сказала Соланж. — Ты хоть помнишь, как себя чувствовала после гипнотического порошка?
— Ох, умоляю! — нахмурилась Люси, — Не надо об этом.
Когда Люси все же позволила оттащить себя от окна, мы спустились в главную гостиную. Одно окно здесь было забито досками, а запах дыма оставался очень сильным. Люси непрерывно болтала, и это облегчало дело. Соланж, похоже, была такой же замкнутой, как и я, и без этой бодрой человеческой особы мы могли бы почувствовать себя неловко и неуютно.
— Татуировки у тебя просто роскошные, — заявила Люси. — Мне тоже ужасно хочется сделать какую-нибудь, но мама заявила, что не раньше восемнадцати лет, — Люси состроила гримаску. — Предки вечно придумывают какие-то престранные запреты! У мамы аж три татуировки, и у папы одна есть. Это ведь нечестно, правда?
Моя туника без рукавов оставляла на виду руки, сплошь покрытые татуировками. Было очень нелегко добиться того, чтобы они остались на моей коже. Мне пришлось трижды их возобновлять. Способность вампиров к самоизлечению приводит к тому, что их кожа выталкивает чернила и древесный уголь, которыми наносятся рисунки.
— Я никогда не видела ничего подобного, — продолжала Люси. — Это ведь не в каком-то салоне сработано, да?
— Нет, их делала Кала, древесным углем и иголкой.
Большая часть моих татуировок была нанесена во время ритуала, когда я получила посвящение, позволяющее служить Кале. Самую первую мне сделали еще до того, как я окончательно пришла в себя, когда меня только что нашли собаки. Это было изображение волкодава, кольцом охватившее мое левое предплечье. Пес вцепился зубами в собственный хвост. Вокруг него располагались кельтские письмена. У всех Гончих были такие татуировки.
— Ох… — Люси поморщилась при мысли о том, как много времени должно было занять нанесение этих рисунков.
Большая их часть тоже изображала собак, бегущих одна за другой вверх по моим рукам. Их подчеркивал рисунок вен.
— Все равно они жутко крутые.
— Ты меня не боишься.
Я не спрашивала, а утверждала. Люси явно удивилась, услышав это.
— Нет. А что, надо бы? Ты же спасла Соланж.
— Даже вампиры нервничают рядом с куан мамау, — напомнила я, хотя и сама не совсем понимала, почему настаивала на том, что она должна бояться.
Просто меня не слишком часто принимали вот так безоговорочно, ни в революционном Париже, ни, само собой, в среде других вампиров. Я чувствовала необходимость разобраться в странном новом ощущении. Так некоторые испытывают потребность постоянно дотрагиваться языком до больного зуба.
— Это из-за того, что ты носишь всякие кости, и проводишь странные ритуалы в пещерах и раскрашиваешь лицо? — с усмешкой спросила Люси. — Ох, умоляю! Мои родители постоянно занимаются тем же самым. Они просто обожают участвовать в шаманских ритуалах и танцевать голышом в полнолуние.
— Это все объясняет, не правда ли? — Соланж осмотрела на меня с застенчивой улыбкой, предлагая включиться в игру.
— Да… она не как все, — согласилась я.
— Причем совсем рядом, — благодушно пробормотала Люси. — Я вас слышу даже с моими никудышными человеческими ушами.
Все это выглядело совершенно нереальным. Если бы моя жизнь пошла по другому пути, я могла бы спокойно посиживать в шелковом платье, вместе с подругами попивая чай и угощаясь птифурами. Но так уж случилось, что ничего такого мне до сих пор делать не приходилось. Я попыталась представить, чем сейчас могла бы заниматься Магда. То ли исследует пещеры, то ли скандалит со стражниками. Я могла бы поспорить на что угодно, что Магда обязательно с кем-нибудь поругается.
— Можно дать тебе один совет? — спросила Люси.
— Наверное, да.
— У тебя сильный французский акцент. Так что если какой-нибудь парень спросит, почему ты не носишь французские платья, врежь ему ногой по коленке.
— Особенно если это будет один из моих братьев, — согласилась Соланж.
Шарлеман вдруг зарычал. Я нахмурилась и быстро оглядела комнату в поисках причины его тревоги, но ничего не увидела. Потом кто-то постучал в переднюю дверь. Мы выбежали в холл, причем Люси весьма рассудительно держалась за нашими спинами. Соланж посмотрела в глазок, потом взялась за дверную ручку.
— Еще один подарок, — вздохнула она. — Если честно, я думала, что, когда мои феромоны угомонятся после обращения, они от меня отстанут.
На террасе лежал пакет, завернутый в красную фольгу, вокруг него были рассыпаны лепестки белых роз.
Соланж потянулась, чтобы взять пакет, но я схватила ее за руку и сказала:
— Не надо. Это Монмартр. Я чую его запах. — Я подтолкнула ее в спину и взялась за меч. — Иди в дом.
Я не стала ждать, пока она послушается, а просто втолкнула внутрь и захлопнула дверь перед ее носом. Я уже осторожно спускалась по ступенькам, когда рядом со мной вдруг возникла какая-то бледная тень.
Я чуть не снесла голову Логану. Он грациозно, как настоящий танцор, уклонился от моего клинка. Его симпатичное лицо было мрачным.
— В лесу кто-то есть, — тихо сказал Логан.
— Знаю. Это воинство.
Я учуяла этот запах, каким бы слабым он ни был, — кровь, лилии и вино. Личная армия Монмартра всегда пахла именно так.
— Стой здесь, — приказал Логан.
— Я Гончая, — возразила я. — Это мое дело. А вот ты останься тут.
— Черта с два.
— Тогда не путайся у меня под ногами.
— Черта с два, — повторил он.
Мы двигались легко, как дым, между кедрами и кленами, стоявшими вдоль подъездной дороги, к полю, граничившему с лесом. Я держала меч низко, чтобы лунные лучи не отразились от лезвия и не выдали нас. Шарлеман мягко топал рядом со мной, готовый к битве, но не издающий ни звука. Деревья, обросшие мхом, высились над нашими головами, в ветвях между густыми листьями сидели совы и спящие ястребы. Земля под ногами была мягкой, папоротники щекотали нас. Даже насекомые затихли, ни единая цикада или кузнечик не выдавали себя. Лишь река вдали что-то негромко напевала себе под нос.
Логан резко повернул голову вправо и остановился. Я проследила за его взглядом и кивнула, давая понять, мол, вижу то же, что и ты.
Один-единственный лепесток белой розы, втоптанный в землю.
Пусть Логан и носил кружевные манжеты, когда не был обнажен до пояса, но оказался неплохим следопытом. Подул ветерок — и мои ноздри расширились. Запах кровавых лилий усилился, стал густым, как благовония. Мы пошли на него и по молчаливому согласию разделились, когда нужно было обойти большой дуб. Логан повернул влево, я осталась по правую сторону дерева. Что ж, в такой обстановке я чувствовала себя уверенно. Выслеживать воинство — мое главное дело. Оно подходило мне куда больше, чем вежливые беседы и королевская политика. Я уже почти жаждала стычки.
Их оказалось всего двое, хотя пахли они так, словно их было гораздо больше. Парочка двигалась быстро, но недостаточно. Логан метнулся вперед, чтобы перекрыть им путь, а я подкралась сзади.
Один из них зашипел:
— Ты слышишь?..
Он не успел закончить вопрос, стремительно развернулся на одной ноге и злобно уставился на меня. Я не стала тратить время на то, чтобы рассматривать его, а просто прыгнула вперед с мечом на изготовку.
— Собачье отродье!.. — бросил он. — Далековато от дома забралась, а?
— Не дальше тебя.
Он взмахнул кулаком, уверенный в собственной силе.
Я отскочила назад, вскинула брови, глянув на врага, поддразнила его:
— На службе Монмартру ты стал жирным и ленивым.
От ярости лицо вампира покрылось пятнами, он зарычал и бросился в атаку. Но гнев сделал его неповоротливым, мне нетрудно было уйти. Я порхала вокруг него, как колибри. Шарлеман стоял чуть в стороне, ожидая приказа.
Логан расправился со своим противником даже прежде, чем они успели по-настоящему помериться силами.
— Хватит играть с ним, прикончи его! — проворчал он, пронзая врага кинжалом.
У воина, который изо всех сил старался достать меня, был такой же кинжал, изогнутый и длинный, почти как меч. Но у него не было ни арбалета, ни ружья с пулями, наполненными святой водой. Воины Монмартра очень любили это оружие и обязательно забирали его у погибших агентов «Гелиос-Ра». Мой противник был снаряжен для выслеживания и проникновения в тыл врага, а не для битвы. Я бесстрастно отмечала все эти детали, сосредоточившись на том, чтобы перемещаться как можно легче. Наши движения становились все быстрее и яростнее. Для постороннего взгляда мы, наверное, превратились в нечто размытое, в некие цветовые пятна, похожие на краски, расплывшиеся на влажной ткани. Пепел убитого Логаном вампира просыпался на ближайший куст папоротника. Логан наклонился и взял что-то из одежды, оставшейся на земле. Я парировала удар, направленный мне прямо в сердце, и металлические кольца кольчуги, вшитой в тунику, негромко звякнули. Я нацелилась в голову врага, но действовала с намеренной обманчивой медлительностью. Он инстинктивно отклонился назад и отбил удар. Я воспользовалась моментом, застала его врасплох и рубанула по ноге. Он выругался и пошатнулся. Из ноги хлынула кровь и растеклась по подлеску. Я хотела добить его, но он уже убегал, сломя голову несся по лесу. Конечно, я могла бы догнать врага, идя по кровавому следу…
Это была неплохая идея.
Логан промокнул кровь, сочившуюся из пореза на руке, и покачал головой.
— Да, ты действительно отлично сражаешься, как о вас и говорят. Но я удивлен тем, что ты не превратила его в пыль.
— Лучше дать ему несколько минут форы.
— Зачем это? Неужели твоя матушка не учила тебя, что играть со своей едой — грубо?
— Я не стала бы пить его кровь, даже если бы умирала от жажды. Но он ранен и возвращается в свою стаю. Если нам повезет и его рана не закроется слишком быстро, то он приведет нас туда.
Логан уставился на меня, потом на плотную зелень подлеска. Даже раненый, наш противник должен был двигаться достаточно быстро для того, чтобы не оставлять следов на земле. Конечно, он не летел в буквальном смысле этого слова, но из-за скорости передвижения выследить его было бы трудно, гораздо сложнее, чем идти по кровавым пятнам, пусть даже лес здесь был переполнен: «шахами, помечен разными вампирами и всяческим зверьем.
Логан присвистнул сквозь зубы, сунул руку в карман, где лежал его сотовый, и сказал:
— Очень даже интересная мысль. Я сейчас позвоню, потом отправимся за этим ублюдком. Какого черта им тут нужно было на этот раз? Соланж ведь уже прошла обращение.
— Монмартр, — ровным тоном ответила я. — Они оставили подарок для твоей сестры у парадной двери.
— Вот сукин сын! Это что, знак воинства? — Он показал мне маленький деревянный диск, который взял из праха своего противника. На кружочке были вырезаны роза и три кинжала. — Та наемная убийца, что пыталась превратить в пыль мою маму сегодня вечером, имела похожую татуировку.
— Не знаю, я такого никогда прежде не видела.
— Тут происходит еще что-то такое, чего мы пока не заметили. — Он коротко переговорил по телефону, потом отбросил назад волосы, упавшие ему на глаза. — Пошли.
— Я могу и одна с этим справиться, — заверила я его. — У меня достаточно сил.
— Хм… — уклончиво протянул он.
Мы двинулись вперед, шли стремительно, но не слишком суетясь, потому что воин Монмартра оставлял достаточно заметный след, способный привести нас в какое-нибудь интересное место. Идти по нему было совсем не сложно.
Нас ожидал сюрприз в виде обрывка ткани, прицепленного к стволу тонкой березы, светящейся, как снег. Это был кусочек шелка цвета индиго, поблекший от времени и пронизанный серебряными нитями. Тонкое шитье на обрывке потрепанной ленты изображало геральдическую лилию.
Я знала этот лоскуток так хорошо, что вздрогнула и снова потянулась к мечу.
