Ну, это мы еще посмотрим.

Я поправил в паре мест защиту, чтобы на нее не обратили внимания, если в комнате вдруг появится кто-то из коллег, а затем оглядел одежду пацана и признал ее вполне приемлемой для небольшой прогулки.

— Пойдем. Я покажу тебе темную сторону.

Роберт подошел и бестрепетно взял меня за руку. И не задал ни одного вопроса, когда я сперва утянул его во Тьму, а затем повел по погруженной в полумрак улице, постепенно уводя все дальше от дома. Поначалу я, правда, беспокоился, что тонкий камзол не сумеет защитить юного лорда от холода, но время шло, Роберт без устали вертел головой и с нескрываемым любопытством разглядывал разрушенные дома. И, кажется, намного лучше переносил пребывание на привычном для меня уровне Тьмы, чем гораздо более опытный Тори.

Когда мы выбрались из Белого квартала и свернули к неприметному тупичку между Сторожевой и Двенадцатой улицами, пацан впервые шмыгнул носом и ощутимо поежился.

— Потерпи немного, мы почти пришли, — бросил я, краем глаза заметив, как на втором этаже мелькнула и пропала неясная тень. Роберт кивнул и на всякий случай еще крепче ухватился за мою руку.

Конечно, это было не очень разумно — тащить мальчишку через весь центр, да еще и по темной стороне. Но если бы нас заметил кто-то в реальном мире, то ко мне появились бы вопросы. Особенно у патрульных, увидевших меня посреди ночи в компании мальчика, чье лицо не так давно красовалось на всех розыскных листах в Управлении.

Удалившись от центра города достаточно, чтобы не рисковать привлечь к себе внимание, я отыскал более или менее сохранный дом и, заведя Роберта внутрь, набросил на здание несколько заклинаний. После чего попросил невидимого Мэла покараулить снаружи и лишь после того, как по поводку пришло подтверждение, что просьба услышана, обернулся к терпеливо ждущему мальчишке.

— Не боишься? — хмыкнул я, когда посмотрел на происходящее его глазами и представил, как все это, должно быть, выглядело.

Роберт только улыбнулся:

— Если бы вы хотели меня убить, то могли сделать это давно. И не стали бы меня учить, как справиться с астральным двойником.

— Верно, — согласился я. — Но прежде чем мы приступим к чему-то серьезному, мне надо знать, на какие возможности стоит рассчитывать. И поскольку закон о несанкционированном использовании магии в столице мешает нам это сделать открыто, то придется немного схитрить.

— Что я должен сделать? — с любопытством посмотрел на меня юный герцог.

Я присел на корточки и пальцем начертил на снегу самый простой знак из темного арсенала.

— Повтори.

Роберт послушно нарисовал рядом точно такой же, а когда я велел его активировать, пацан бросил на меня удивленный взгляд.

— Но ведь на темной стороне нельзя без причин использовать магию. Разве нет?

— Когда по периметру комнаты стоят защитные заклинания, можно, — мысленно усмехнулся я. Надо же, Хокк все же успела с парнем немного позаниматься. — Давай, пробуй. И не переживай: окрестную нежить мы с тобой не разбудим.

Роберт приложил ладонь к знаку Боли и сосредоточенно прикрыл глаза. Какое-то время он сидел неподвижно, старательно пытаясь перенаправить в знак энергию. Поняв, что ничего не получается, нахмурился. Затем начал шевелить губами и зарылся ладонью в снег, но знак по-прежнему оставался мертвым.

— Я не могу, — наконец с досадой произнес Роберт, убирая руку с пола. — Я совсем ничего не чувствую.

Я ненадолго задумался, а потом развернул ладонь кверху и создал на ней крохотный темный огонек.

— А вот так можешь?

Мальчик поколебался, но о том, что вчера у него это получилось, все же не забыл. И, повторив мое движение, снова сосредоточился, только на этот раз толку с его усилий было намного больше, и всего через пару ударов сердца на маленькой ладошке заплясал такой же крохотный огонек, как и у меня.

При виде темного огня я удовлетворенно кивнул, а затем поднялся и начертал тот же самый знак Боли, только не на земле, а в воздухе. Начертал Тьмой. Прямо перед носом отпрянувшего от неожиданности мальчика.

— Повтори.

Растерянно выпрямившись, Роберт сперва недоверчиво уставился на собственную руку, затем — на мои пальцы, где еще не угасло темное пламя, и снова на свою руку. После чего не слишком уверенно ее поднял и, уже ни на что особо не надеясь, очертил в воздухе простую фигуру.

Та коротко вспыхнула и заалела во Тьме, словно политая свежей кровью. Я снова хмыкнул, а во взгляде Роберта мимолетный испуг внезапно сменился неподдельной радостью.

— Так, значит, я все-таки маг, мастер Рэйш?!

— Скажем так: настоящим магом тебя, пожалуй, не назовут. Но Тьма тебе послушна, ты для нее теперь свой, и это — самый ценный дар, который ты мог получить от темного бога.

У Роберта неожиданно напряглись плечи.

— Я что-то должен Фолу за этот дар? За него придется заплатить?

— Ничто в мире не дается даром. Так что — да, платить придется.

— И… чем же?

— Уважением, — улыбнулся я. — Почтением. Преданностью.

— То есть отдать за него жизнь или отнимать ее у других Фол от меня не потребует? — с недоверием уточнил юный лорд.

Я усмехнулся:

— Ему не нужны наши жизни. Он и так может забрать любую. Но отныне тебе придется помнить о его интересах, а еще — внимательно прислушиваться во Тьме на случай, если там однажды раздастся его голос.

Роберт немного помолчал, переваривая новую информацию. Но мальчиком он был неглупым, делать простейшие выводы его тоже научили, поэтому довольно скоро он пришел к вполне закономерному заключению и задал еще один вопрос:

— Получается, вы тоже служите Фолу, мастер Рэйш?

— Почему ты так решил?

— Мастер Хокк говорила и показывала мне совсем другую магию. И мы оба знаем, что я к ней не приспособлен. Но о том, что на темной стороне можно управлять Тьмой, леди… наверное, не знает? Зато это знаете вы. А теперь и я. И раз мы оба с вами делаем то, что недоступно ей, то получается, что Фол и вас когда-то благословил?

Я улыбнулся:

— Верно.

— А почему вчера вы сказали, что об этом нельзя никому говорить? — осторожно уточнил мальчик.

— Потому что благословение бога — это не магия, — спокойно пояснил я. — А наш Орден очень не хочет признавать, что силы в благословении порой бывает больше, чем в самом опасном заклинании. Когда-то это считалось обыденным явлением. Затем нас заставили о нем забыть. И если однажды Орден об этом вспомнит, то между жрецами и магами возникнет ненужное соперничество. А там, где появляется соперничество, рано или поздно прольется кровь.

— А там, где пролилась кровь, там рано или поздно может начаться война, — едва слышно уронил Роберт.

Я же говорю — умный мальчик.

— Как мне быть, если кто-то об этом спросит, мастер Рэйш? — снова спросил Роберт, подняв на меня растерянный взгляд. — Маги ведь чувствуют ложь. У многих при себе есть амулеты правды. Я просто не смогу солгать, если мне зададут прямой вопрос.

— Сделай так, чтобы поводов задать его ни у кого не возникло.

Мальчишка снова задумался. После чего с серьезным видом кивнул и, погасив свой огонь, тихонько вздохнул.

— Я понял. Постараюсь не привлекать к себе внимания. Но кем мне тогда себя считать? Магом? Простым смертным? Адептом Фола?

— Считай себя здесь гостем, — улыбнулся я. — Тьма — весьма своеобразная леди, и обычно она не любит чужаков. Но ты ей понравился. Это значит, что на темной стороне тебе будут не страшны ни холод, ни голоса усопших, ни безумие. Тьма тебя впустила. Точно так же, как ты не испугался впустить ее. Да, колдовать в реальном мире, как другие темные, тебе пока не дано. Ни один твой знак не станет там работать. Но Тьма способна подарить неизмеримо больше. Я научу тебя, как с ней ужиться. И пусть ты не станешь настоящим магом в глазах остального Ордена, но когда-нибудь ты поймешь, что на самом деле это не имеет никакого значения.

— То есть вы все-таки будете со мной заниматься? — радостно дрогнул Роберт. — И научите этим пользоваться?!

— Неофициально. В свободное время. И при условии, что ты не создашь мне проблем.

Мальчишка вскинул голову, уставившись на меня горящими от восторга глазами. Наверное, если бы не воспитание, он бы подпрыгнул сейчас до потолка. А если бы не удивительная для его возраста проницательность, он бы и половины не понял из того, что я хотел сказать. Однако он понял. Быть может, даже больше, чем следовало. И усилием воли сдержал рвущиеся наружу эмоции. После чего коротко поклонился, а затем ровным голосом сказал:

— Я буду молчать, мастер Рэйш. И сделаю все, чтобы вам не пришлось искать повод от меня избавиться.

Вернуть мальчишку домой оказалось сложнее, чем забрать его оттуда, не привлекая внимания родителей. За то время, что мы беседовали, Роберт все же успел подмерзнуть, поэтому пришлось пожертвовать собственным плащом и укутать его в надежде, что пацан не околеет.

Конечно, переправить его домой прямой тропой было гораздо удобнее, чем вести обратно пешком. Тьма его приняла, возможности у нас должны были быть сходными, но я решил не рисковать. Еще успеется. И, вернув пацана в теплую спальню, потратил еще какое-то время, чтобы убедиться, что он не хорохорится и не пытается юлить, чтобы его не посчитали слабаком. И лишь когда стало ясно, что он действительно согрелся, я засобирался по делам.