— Беби, мой друг открыл ресторан, где подают лучшее в городе мясо, я закажу столик на восемь вечера, — лихорадочно зашептал Андерс.

— Твоя жена будет рада, — рассмеялась Эльза, протягивая ему порцию тунца и тошнотворно сладкого кофе.

Громкий смех заглушил ответ Андерса. Эрик насыпал гору монеток на прилавок. Пересчитывать было незачем — Эрик никогда не ошибался. Тут же от стойки его оттеснил молчаливый гигант Матиас. Кажется, он приехал сюда из Норвегии. Или Швеции. Впрочем, неважно. Этот викинг мог бы претендовать на звание внебрачного сына Иванны — такой же разговорчивый. Матиас молча протянул Эльзе купюру.

— Он купил новую тачку и хочет пригласить тебя посмотреть на звезды. — Из-за спины великана снова высунулся Андерс, уже успевший набить рот. Матиас покраснел, как младенец с рекламы детского мыла. Эльза ласково улыбнулась ему, протянув сэндвич с ростбифом и стакан с минеральной водой.

— Пожалуйста, простите, вода в бутылках закончилась, заказ будет только сегодня. Я налила вам в стакан воды из личной бутылки.

Спустя пять минут процедура обмена комплиментами была окончена, и мужчины поспешили на службу. Эльза посмотрела на часы. Так же как и дорогу сюда, она поминутно знала свое последующее расписание.

Через семь минут зайдет уставшая женщина с маленьким мальчиком. Поначалу Эльза думала, что это бабушка и внук, но вскоре узнала, что это мать, пытающаяся самостоятельно поставить сына на ноги. Вроде бы у нее даже где-то имелся муж, но он давно не появлялся в их жизни. Сейчас мальчик станет долго и мучительно делать выбор, но, как всегда, уйдет из булочной с миндальной меренгой. Все это время его мать будет сидеть за столиком и смотреть в окно, избегая взгляда Эльзы, отчаянно боясь, что та предложит ей кофе. Судя по одежде и виду женщины, единственное, что она могла себе позволить, была ежедневная меренга для сына. Затем зайдут строители, работающие над новым домом начальника тюрьмы. Ближе к обеду заглянет и он сам. Толстяк добродушного вида, не упускающий возможности перекинуться парой слов с Эльзой. Она была единственной, помимо его подчиненных, перед кем у него имелась возможность хотя бы на несколько минут в день распустить перья и насладиться собственной значимостью. Его супруга — сухая, строгая женщина — такой возможности ему не давала. Она содержала три похоронных бюро. Очень прибыльный бизнес.

После обеда, ближе к четырем, к Эльзе заглянут две подруги — Карина и Изабелла, — слишком сильно накрашенные, чересчур откровенно одетые. В это время они просыпались и пили свой «утренний» кофе с эклерами. Единственная возможность хотя бы немного подсластить нелегкую жизнь. Эльза искренне симпатизировала девушкам и даже норовила каждой на блюдце положить по небольшому презенту — маленькому печенью или крошечной карамельке. После шестнадцати ноль-ноль в город снова прогрохочет автобус из округа и привезет малочисленных посетителей. Тех, кто содержался в этой тюрьме, уже никто не ждал. А если и ждал, то проводил свое время в ежедневных молитвах Господу, с просьбой поскорее забрать к себе «этого человека». Коротышка, о котором говорила Мария, пожалуй, был единственным исключением из правил.

В прошлом году, в каком-то глупом рейтинге, составленном одним из глянцевых журналов, он занял первое место среди самых красивых преступников. Высокий, с фигурой античного атлета. Смуглая кожа, подарок от дедушки нигерийца, и европейские черты лица — наследство бабушки британки и матери шведки. Один из лучших умов современности, исключенный из Гарварда за то, что продавал наркотики студентам. Спустя два года после исключения его сеть охватила континент, а через десять лет он отравил цивилизацию новым синтетическим веществом. Коротышка (прозвище прилипло к нему со школьных времен) был одним из самых богатых людей мира. Плохой мальчик, énfant terrible, он постоянно находился в розыске и предпочитал экзотические страны, с которыми отсутствовали договора об экстрадиции. Прокололся молодой гений на мелочи и тщеславии — дал интервью знаменитому режиссеру, задумавшему снять о нем кино. Его месторасположение вычислили по виду из окна. Спасибо Google Earth.

Так как денег и возможностей у него было столько, что он мог сбежать даже из Алькатраса, его отправили сюда. Бросили в вонючую серую жижу безнадеги, беспощадно растворявшую и рассасывающую все, что в нее попадало.

Эльза оглянулась — Иванна из кухни больше не выходила. Надо будет с ней поговорить. Или не надо? От размышлений Эльзу снова отвлек звон колокольчика. Она с удивлением уставилась на крупного мужчину с редкими всклоченными волосами на макушке и огромными кругами пота, расплывающимися под мышками. Начальник тюрьмы.

— Что-то случилось? — не удержалась Эльза. Начальник явился за полтора часа до своего обычного времени.

— С чего ты решила? — Тюремщик попытался сохранить контроль над ситуацией и плюхнулся за столик. Тот отодвинулся на добрых полметра, не выдержав натиска огромного живота, с трудом сдерживаемого намертво пришитыми пуговицами.

— Вы пришли на полтора часа раньше обычного, — очаровательно улыбнулась Эльза и поставила перед начальником чашку с капучино. — От заведения.

— Ты помнишь, во сколько я сюда прихожу? — Голос начальника моментально потеплел и он с надеждой уставился на Эльзу.

Та молча кивнула и потупилась. Начальник, как и его секретарь часом ранее, оглянулся по сторонам.

— Коротышка… — горячо зашептал он. — Ты в курсе, кто это?

Эльза снова кивнула и без приглашения села за столик начальника, готовая слушать. В этом ей не было равных.

— Вчера кто-то напал на него, засранца почикали.

— Серьезно? — сочувственно спросила Эльза.

— До свадьбы заживет, — хохотнул начальник и сделал большой глоток, с шумом втянув обжигающую жидкость, но сразу же закашлялся, и капли уродливым веером разлетелись по рубашке.

— Сегодня же журналисты трезвонить начали, — отдышавшись, продолжил он. — И кто только донес? Тоже мне, звезда балета, подонок. Откуда к нему столько интереса? — Голос его стал просительным, и начальник тюрьмы с надеждой на сочувствие уставился на Эльзу. Та его немедленно поддержала.

— Я тоже не понимаю, — тихо сказала девушка.

— Вот-вот, — принялся распаляться начальник. — За каждым его чихом следят. А потом кто будет виноват? Я, естественно. В общем, я этого гаденыша перевел в лазарет и охрану к нему приставил, уже не знаю, чего от него ждать. Чтоб он провалился.

Эльза сочувственно погладила начальника тюрьмы по руке, тот с удивлением посмотрел на девушку, она встрепенулась и, чтобы скрыть смущение, кинулась за стойку. Ловкими движениями упаковала маленький торт-суфле (начальник тюрьмы поглощал сладкое в неимоверных количествах) и протянула его страдающему тюремщику.

— Это тоже от заведения.

Начальник в один момент забыл обо всех своих тревогах.

— Это мне? — по-детски доверчиво переспросил он.

Эльза смущенно кивнула.

Начальник тюрьмы облизал пересохшие губы и, снова оглядевшись по сторонам, прислушался к громыханию на кухне.

— Может быть, сегодня вечерком заглянешь?

Эльза смутилась:

— Я не…

— Да я знаю, все вы не. Заходи, поговорим по душам.

Подмигнув, как ему казалось, игриво, начальник тюрьмы вышел из булочной, не забыв прихватить тортик. Эльза прикусила губу — зачем она это сделала? В резко наступившей тишине она услышала шаркающие шаги и снова увидела Иванну, вышедшую из кухни. Та направлялась к кофемашине.

— Давайте сделаю, — дружески предложила Эльза. Молчаливая старуха ей нравилась. Но та проигнорировала любезное предложение и приготовила кофе сама.

День потек своим чередом. Эльза знала, что через крошечную булочную за день пройдут все городские жители, кроме одного, местной легенды — художника Альберта. Пожалуй, он был единственным, кто в этих краях мог бы представлять для мира больший интерес, чем тюрьма. Альберт был отшельником. Время от времени по миру проводились его выставки, на которых сам автор никогда не присутствовал. Он жил в лесу, в небольшом доме, который построил сам. По слухам, любил бегать, так же как и Эльза, но она никогда не встречала его во время своих пробежек. Альберт был молод, талантлив и одинок. И сладкое он, судя по всему, не любил.

Когда завыла сирена, Эльза перекладывала сэндвичи на витрине, размышляя о художнике. На долю секунды ей показалось, что барабанные перепонки сейчас лопнут. Пронзительная, оглушающая, предвещающая бедствие такого масштаба, которое затмило бы и атомный взрыв. Из кухни выскочила ошалевшая Иванна, единственный глаз в упор смотрел на Эльзу.

— Что это? — тщетно пытаясь перекричать сирену, завопила Эльза. Вместо ответа старуха сильно толкнула ее в направлении выхода. Впрочем, она и сама знала ответ. Из тюрьмы кто-то сбежал, объявлена тревога.

Под жуткий, душераздирающий вой женщины выбежали из булочной, даже ее не закрыв. В этом городе раньше никогда ничего не происходило, включая преступления.

Тучи, наконец собравшиеся в одном месте, кто-то неведомый выкрутил и обрушил ливнем на их головы. Эльза побежала. Споткнувшись и чуть не упав, она мысленно прокляла себя за неудачный выбор обуви. Женщины свернули с главной улицы направо, и здесь их пути разошлись: Иванна нырнула в крошечный старый переулок, а Эльза сняла туфли и бросилась бежать босиком по обтесанной миллиардами шагов мостовой. Через семь минут она была дома. Задыхаясь от страха, ужаса и пережитого стресса, она буквально взлетела по лестнице. Автоматически поцеловав в нос Патрика, как всегда лежавшего на своем месте около двери, и потрепав его за ухом, к чему он снова остался равнодушен, она прямо в прихожей сбросила с себя насквозь промокшую одежду. В этот момент сирена перестала выть. Одновременно прекратился и дождь. Наступившая тишина была оглушающей.