Александра Первухина

Война ненависти

ПРОЛОГ

Холодно. И сыро. Противно. Она никогда не любила осень. Время мертвых листьев и раскисшей от холодного дождя земли, которая уже не способна никому подарить жизнь. Даже зима лучше. Зима — это покойник, пристойно лежащий в своем ледяном гробу. А осень… именно умирающий, тело которого медленно, но неотвратимо покидает жизнь. Жалкое зрелище. Жалкое и жуткое. Яна ненавидела осень с детства. С того самого дня, когда потрепанный жигуленок ее родителей застрял на раскисшей проселочной дороге, и отец с матерью решили дойти до дачи пешком. Всего несколько километров по редкому сосновому лесу. Даже с сумками не больше сорока минут ходу, если не подберет попутная машина. Часто так ходили незадачливые дачники, у которых на проселке застревали автомобили. Они были уверены, что доберутся до дачи засветло. Но только никто больше их не видел. Ни живыми, ни мертвыми. «Пропали без вести», — сказал усталый задерганный лейтенант, от которого разило потом и перегаром. Но как можно было пропасть в редком лесочке, исхоженном дачниками вдоль и поперек? Никто так и не ответил ей на этот вопрос. Пропали — и все.

Через три года тетка получила на них свидетельство о смерти. Не так, поправила себя Яна. Это называется «решение суда о признании умершим». Страшненькая процедура, когда совершенно незнакомый человек говорит тебе, что твои близкие мертвы, и его слова имеют силу закона. И неважно, жив человек на самом деле или нет. Неважно. Потому что милиция хочет поскорее закрыть дело, которое до сих пор портит им отчетность, а твои любящие родственнички стремятся поскорее узаконить все, что полагается узаконивать, когда умирает человек, и забыть об этом. Поскольку у них и своих дел полно, а тут нужно ходить на опознания в морг или тащиться к следователю на допрос в связи с открытием каких-нибудь новых обстоятельств, которые на ситуацию никак не влияют, но зачем-то должны быть зафиксированы. И все потому, что два человека имели наглость не просто пропасть, а пропасть при обстоятельствах, в которых можно заподозрить состав преступления. Ведь недаром же собака довела оперативную группу до небольшой полянки, каким-то образом оказавшейся в самых зарослях, и зашлась в вое. На пожухлой осенней траве и листьях, устилающих раскисшую от дождя землю, тогда не нашли никаких следов химии, но овчарка дальше края поляны не пошла и след пропавших больше не взяла.

Вот такая вот история. И чем скорее в ней будет поставлена точка, чем скорее забудутся обстоятельства, не поддающиеся никакому логическому объяснению, тем лучше для всех. Ну, или почти для всех. Но кого волнуют переживания пятнадцатилетней девчонки, упрямо твердящей, что ее родителей убили? Может, и убили, да только где искать этих убийц? И зачем? Когда тел, по счастью, не обнаружили, а значит, дело заведено розыскное, которое легко можно закрыть, если суд признает пропавших людей умершими. И все довольны. Ну, почти все. А особо впечатлительные дети, как уже говорилось, не в счет.

Яна ненавидела осень. Все, что было в ее жизни плохого, случилось именно в эту пору агонии природы. Даже с Алексеем она познакомилась осенью. Хотя и не думала сначала, что это плохо. Целый год не думала, пока ей не исполнилось восемнадцать и ее обожаемый Алеша не предложил ей стать его партнером по бизнесу. Как она радовалась в тот день! Она считала себя взрослой и самостоятельной, и вот ее любимый наконец-то это признал. И не просто признал, а еще и предложил стать директором в их совместном предприятии! Яна была счастлива.

Счастлива до того момента, пока в скромный, плохо отремонтированный офис, снятый Алексеем из-за его дешевизны, не ввалились бритоголовые амбалы и один из них небрежно не мазнул ее ладонью по щеке, отбрасывая в старенькое кресло, из которого она поднялась им навстречу. Может быть, со стороны это смотрелось не так уж и страшно, но щека отозвалась на шлепок твердой, как дерево, руки болью, от которой из глаз Яны брызнули невольные слезы, а спрашивать, кто они такие и по какому праву вламываются в чужие офисы, сразу же расхотелось. Ей доходчиво разъяснили, сколько она должна по кредитам, которые взял Алеша, и что с ней будет, если она эти деньги не вернет. А когда Яна попыталась объяснить им, что кредиты брала не она, то ей в лицо кинули ксерокопию договора займа, где в графе «заемщик» стояла ее подпись, и предложили не ломаться, а платить по счетам. Яна в истерике бросилась в квартиру, которую снимал для них Алексей после того, как свою, доставшуюся от родителей, она продала, чтобы помочь ему начать свое дело, и застала там разгневанную квартирную хозяйку, тетю Надю. Оказалось, что Алексей задолжал арендную плату за полгода, а потом съехал, забрав все вещи. Яне тетя Надя не позволила даже остаться на ночь — выгнала, пригрозив вызвать милицию.

Так девушка оказалась в полузаброшенном парке недалеко от дома, где она еще совсем недавно жила с Алексеем и думала, что встретила человека, с которым проведет вместе всю жизнь. Сбежав от праведного гнева квартирной хозяйки, Яна не особенно задумывалась, куда она, собственно, направляется. У нее было одно желание: оказаться как можно дальше от людей, спрятаться ото всех, чтобы дать волю своему страху и отчаянию. И самое главное, чтобы ее не нашли, если все-таки тетя Надя передумает и вызовет милицию.

Девушка перестала плакать и обреченно уткнулась лбом в поджатые к груди колени. Ситуация, в которую она попала, казалась ей практически безвыходной. Пока Яна лила слезы, стрелки на часах успели проползти не один круг и теперь показывали полпервого ночи. Идти было некуда. Ночью в парке оказалось холодно и сыро, но выбора у нее не было. Скрепя сердце девушка решила, что завтра она пойдет к тете, может быть, сестра отца не выгонит строптивую племянницу на улицу… Но для исполнения этого незамысловатого плана нужно было как минимум дождаться утра.

Поэтому хоть в ночном парке страшно, холодно и сыро, ей ничего не оставалось, как сидеть на скамейке в одной из маленьких беседок, затерянных среди кустов сирени, и ждать утра. Все-таки это было лучше, по крайней мере, безопаснее, чем бродить по полутемным улицам родного города. Ведь ночью в старом полузаброшенном парке никого нет, даже пьяные компании предпочитают отдыхать поближе к киоскам, где можно купить бутылочку-другую, когда закончится то, что они принесли с собой, так что можно не опасаться встречи со всевозможными преступниками или просто людьми, способными под настроение обидеть беззащитную девчонку. Это только в плохих фильмах ужасов маньяк коварно выслеживает свою жертву в глубине сквера, заросшего всевозможными кустами так, что даже тропинок не видно, и где прохожие ночью появляются реже, чем честные политики на трибуне Думы. А в реальной жизни в неприметной беседке, которую просто не видно из-за высоченных зарослей сирени, гораздо безопаснее, чем на улице города в ночное время. По крайней мере, Яна когда-то об этом читала и надеялась теперь, что тот представительный господин, чье лицо занимало всю обложку толстенного тома с труднопроизносимым названием, знал, о чем писал…

Вдруг совсем недалеко от того места, где она пряталась, появилось странное льдисто-голубое свечение, и девушка, зажимая себе рот рукой, чтобы не закричать, съежилась на сырой холодной скамейке, боясь пошевелиться. Ей было страшно так, как никогда в жизни. Казалось, Яна попала в один из тех фильмов ужасов, которые так любила смотреть вместе с Алексеем. Это ощущение еще усилилось, когда в потоках голубого сияния проступила высокая черная фигура. Она была странная, какая-то изломанная, словно неизвестный художник задался целью нарисовать как можно более уродливую карикатуру на своего врага. Девушка еще успела удивленно подумать, что никогда не встречала людей с такими длинными руками и непропорционально большой головой, когда фигура вдруг выгнулась, словно невидимый кукловод дернул ее за веревочки, и плашмя упала на землю, издав при падении какой-то странный глухой стук. Яна тихо пискнула от ужаса, глядя во все глаза на то место, где всего секунду назад стоял неизвестный человек, и с трудом подавила истерический крик. В странном голубом сиянии теперь отчетливо виднелись еще два силуэта, один из них был вполне человеческий, а второй… От второго и исходило это свечение. Тот, кто был похож на человека, наклонился, рассматривая что-то на земле, а затем спокойно и уверенно произнес, странно растягивая гласные:

— Готов.

— Тогда вырежи ему сердце, и пошли отсюда, — прошелестело в ответ, и Яна задрожала, вжимаясь в холодное дерево скамейки. Она была уверена, что таких голосов у людей просто не бывает. Ни следа эмоций, никаких интонаций. Так могла бы говорить какая-нибудь машина, если бы умела разговаривать. Мертвый голос существа, никогда не знавшего дыхания жизни… В парке были настоящие чудовища! Только когда человеческий силуэт еще ниже склонился над тем, кто лежал на земле, до девушки дошел смысл сказанного обладателем мертвого голоса, и она, выскочив из своего ненадежного убежища, бросилась бежать, не разбирая дороги. Там, всего в нескольких метрах от нее, убивали…

Яна не видела, как тот, кто наклонился над телом, резко вскинул голову, прислушиваясь к ее торопливым шагам, а затем, забыв о трупе, огромными прыжками бросился следом за беглянкой, бесшумно скользя среди кустов и деревьев старого парка. Она начала задыхаться уже через минуту. Яна никогда не была спортивной девушкой, и бег в темноте по земле, покрытой палой листвой, скользящей под ногами, вымотал ее почти сразу. Под каблук подвернулся предательский корень, и Яна с коротким визгом упала в осеннюю грязь. На глазах появились слезы боли и страха. Она не хотела умирать так глупо, просто оказавшись не в то время не в том месте.

Девушка с трудом приподнялась, превозмогая колющую боль в боку, и, цепляясь за колючие ветки, попыталась встать на колени. Ей это почти удалось, но в самый последний момент чьи-то холодные руки схватили ее сзади за плечи и подняли в воздух. Яна отчаянно завизжала и ударила нападающего пяткой по ноге, с перепугу выполнив единственный прием самообороны, который она знала. Пятка врезалась в голень неизвестного агрессора, и девушка застонала от боли, пронзившей ее ногу с такой силой, будто она ударила по кирпичной стене, а не по живому телу. У несчастной девчонки из глаз полились злые слезы беспомощности, а поймавший ее убийца, казалось, просто не заметил ее атаки — руки, с небрежной легкостью держащие девушку над землей, даже не дрогнули. В душе Яны поднималась паника. Слепая, неподвластная разуму животная паника. Она еще никогда не была так близко от смерти. Даже когда ее пугали бандиты, было не так страшно. Все-таки в глубине души девушка понимала в тот момент, что ее не тронут в офисе, где полно народа, и в любую секунду кто-нибудь может открыть дверь, чтобы просто поинтересоваться, куда ушел хозяин соседнего кабинета, а сейчас… Сейчас она оказалась во власти неизвестных, которые уже с легкостью совершили одно убийство.

Яна еще раз дернулась, безуспешно пытаясь вырваться, и в отчаянии зажмурилась, чтобы не видеть, как ее будут убивать, но в следующий момент какой-то животный инстинкт заставил бедолагу открыть глаза. Сначала девушка не поняла, что находится перед ней, она смотрела на красные светящиеся точки… Вокруг по-прежнему стояла непроглядная темень, и эти два странных светлячка, неподвижно висящие в воздухе прямо напротив ее лица, просто завораживали.

— Кто это? — внезапно прошелестел совсем близко от нее уже знакомый мертвый голос. Яна испуганно пискнула и снова забилась, стараясь вывернуться из железной хватки убийцы. Холодные руки, по-прежнему держащие ее на весу, даже не дрогнули в ответ на ее бесплодные попытки освободиться, а вот странные точки неожиданно начали приближаться, и девушка с ужасом осознала, что это глаза… А затем снова вспыхнуло голубое свечение, и Яна рассмотрела надвигающегося на нее человека во всех подробностях…

Пронзительный вопль, которому могли бы позавидовать американские индейцы, прокатился по парку, и девушка впервые в жизни потеряла сознание, безвольной куклой обвиснув в руках удерживающего ее преступника.


— Ну спасибо! — ворчливо произнес парень, успешно осуществивший операцию по поимке нежелательной свидетельницы их очередной охотничьей вылазки, и одним движением забросил бессознательное тело себе на плечо. — Не мог в сторонке постоять, пока я с ней разберусь?

— Ты думаешь, что твоя физиономия напугала бы ее меньше, Алексей? — Существо, от которого исходило голубое свечение, иронично приподняло безупречно очерченную бровь и насмешливо покачало головой, демонстрируя, насколько оно сомневается в подобном развитии событий.

— Уверен! — Тот, кого назвали Алексеем, выдал ослепительную улыбку записного сердцееда и едко добавил, устраивая свою ношу поудобнее: — Меня девушки любят. Это только ты пугаешь людей до потери сознания, Адрин! И что самое интересное, напугал ты, а тащить ее к нам домой придется мне.

— Ну так оставь эту девицу здесь. Вряд ли до утра ее кто-нибудь найдет.

— Адрин! Как ты можешь такое предлагать?! Она все-таки женщина!

— Ох уж эти мне твои средневековые предрассудки, — протянул презрительно Адрин, решив не начинать снова бесполезный, с его точки зрения, спор о том, как следует настоящему мужчине обращаться с представительницами слабого пола. Он отвернулся от своего упрямого собеседника и бесшумно скрылся в кустах, где до сих пор дожидался своего часа труп, из-за которого все это и затевалось. Точнее, все затевалось не из-за тела, а из-за его бывшего владельца, заставившего их немало побегать, прежде чем им удалось его убить, но охотник с тысячелетним стажем предпочитал не ломать голову над всякой ерундой вроде правильного построения предложений. У него других проблем хватало. А кому надо, и так поймут, что он хотел сказать.

Осторожно опустив тонкую белую руку в рваную дыру в груди трупа, Адрин нащупал твердый гладкий предмет и, аккуратно сжав его большим и указательным пальцами, вытащил наружу рубин величиной с голубиное яйцо. Кровь, покрывающая его находку, отливала в лунном свете черным, но охотник знал, что на самом деле она синяя, почти фиолетовая. У безумных богов, связанных с водой, кровь всегда была такого цвета. Кое-как обтерев камень о траву, Адрин сунул его в карман штанов и неторопливо последовал за Алексеем, успевшим отойти со своей ношей уже довольно далеко. Очередная охота была успешно завершена. Насчет того, что кто-нибудь найдет в парке то, что осталось от его добычи, охотник не волновался. Некоторые особенности его жертв подобное просто исключали. Поэтому Адрин, даже не оглядываясь, знал, что у него за спиной тело убитого им безумного бога медленно растекалось, превращаясь в воду, из которой когда-то было создано.

Охотник бесшумно скользил по мертвой листве, как ковер устилавшей землю парка, и мысли его кружились вокруг недавно состоявшегося разговора. Алексей, как это ни возмутительно, был прав. Люди боялись его, если он выходил на улицу, не накинув на себя тонкую кисею морока. Слишком примечательная у него внешность. Белая кожа, красные глаза без малейшего намека на белок или зрачок — единственное цветное пятно на узком худом лице, белые волосы, холод… Его часто называли призраком и шарахались от него, стараясь оказаться как можно дальше от выходца из потустороннего мира. Особенно быстро люди разбегались, если он позволял им услышать свой голос, в котором с самого его рождения не звучало никаких эмоций. Но самое странное и неприятное для Адрина было в том, что большинство смертных испытывало дискомфорт даже тогда, когда он накрывался мороком и выглядел, как вполне обычный человек…

Только немногие могли долгое время выносить его общество. За все тысячелетия, прошедшие с появления охотника на свет, таких набралось всего несколько десятков. И Алексей был одним из них. Упрямый, вредный, любитель женщин и лошадей, он был истинное дитя своего века и этим очаровывал надежнее, чем самым сильным приворотным заклинанием. Впрочем, за все время, что они были вместе, Алексей не смог освоить ни одного. У парня было поразительное отсутствие таланта к магии, зато боец он милостью Тарна. Идти по земле скоро надоело, и Адрин, подхватив очередной порыв холодного осеннего ветра, взлетел к низким тяжелым тучам: так передвигаться он мог гораздо быстрее.

Часть первая

ВСТРЕЧА СО СМЕРТЬЮ

ГЛАВА 1

Яна просыпалась медленно, выбираться из теплой постели и идти на работу не хотелось. Свернувшись калачиком под одеялом, она зарылась носом в подушку и улыбнулась. Было хорошо и спокойно. Почему-то это настораживало. Странная, ничем не объяснимая тревога засела где-то в глубине сознания и никак не давала девушке снова погрузиться в сон. Яна тихо вздохнула, досадуя на свою склонность беспокоиться по пустякам, и, поняв, что уснуть больше все равно не удастся, открыла глаза. И тут уж сонная расслабленность и благодушие слетели с девушки в одно мгновение. Она была в чужой спальне! В памяти немедленно всплыли события прошедшей ночи… От удивления и испуга Яна резко села на постели, отбросив одеяло. И тут же пожалела об этом — в комнате было довольно прохладно, точнее сказать, холодно. Она в растерянности огляделась по сторонам, пытаясь разобраться в ситуации. Белое, светло-голубое, светло-серое… Вся обстановка комнаты была выдержана в холодных светлых тонах. Яна замотала головой, пытаясь избавиться от ощущения, что она находится внутри большого сугроба. Сердце сжало недоброе предчувствие. Где она? Кто ее сюда принес? Где те убийцы?

Словно в ответ на мучившие ее вопросы, беззвучно открылась дверь, и на пороге спальни появился странный парень лет двадцати. Несмотря на то что в комнате было довольно холодно, на нем красовались только легкие шорты, но, казалось, он не испытывал от этого никакого дискомфорта. Яна испуганно съежилась на кровати, беспомощным жестом прижав к груди угол одеяла и глядя на незнакомца, как кролик на удава. Парня такая нервная реакция на его появление ничуть не обескуражила. Задорно улыбнувшись настороженно наблюдающей за ним девушке, он, шлепая голыми пятками по паркету, пересек комнату и непринужденно уселся на подоконник.

— Привет! Вряд ли ты меня узнаешь, так что напомню: мы встретились с тобой в парке, а потом ты потеряла сознание, и я принес тебя сюда. Меня Алексеем зовут.

У Яны от неожиданности вырвался истерический смешок. Двух самых страшных людей, встреченных ею в жизни, звали одинаково! Как тут не задуматься над тем, что судьба — это не абстрактное понятие, а реальная злая тетка с неприятной привычкой шутить по поводу и без такового. Алексей, проигнорировав истерику у своей… гостьи? пленницы? — весело продолжил: — Сейчас ты в гостевой спальне у меня дома. Не стоит бояться, я не причиню тебе никакого вреда. Просто приглашу тебя со мной позавтракать, а то есть одному иногда бывает скучно. Заодно и поговорим… — Парень замолчал, вопросительно глядя на девушку в ожидании ответа на свое предложение. Яна деревянно кивнула, не в силах произнести ни слова, из горла рвался истерический смех, но Алексея молчаливое согласие, видимо, вполне устроило. Он легко поднялся с подоконника и упругим звериным шагом вышел из комнаты, бросив на ходу: