— Запомнил, и очень надолго. Я был на войне, конечно, но война — это совсем другое дело. А тут была настоящая бойня. Семерых полисменов уложили, если мне память не изменяет, и еще ту женщину из соседнего номера. Ну и мужчину, но он как бы и не в счет. Ему вроде как поделом.
— А скажите, мистер Парсонс, слышимость в гостинице была хорошая? Вы слышали, что происходит в соседнем номере?
— Не просто хорошая, мистер Холмсон, а отличная. Больше никогда в жизни в той гостинице не остановлюсь. Эта женщина так кричала на свою дочь, что у меня даже голова разболелась.
— Она была с дочерью? Вы уверены? — Холмсон был невыразимо доволен. Значит, в номере была еще дочь этой женщины! Прав был тот Браун или не Браун из разведки!
— Конечно, я не могу быть уверенным, что это ее дочь! Откуда бы мне это знать? Но девочка называла ее мамой.
— А эта мама как ее называла?
— По-разному. Мразь, тварь, дрянь… Всего не упомнить. И лупила ее постоянно. А девочка плакала и просила: «Мама, не надо».
— Чудесная семья, — похвалил Холмсон.
— И не говорите.
— А что вы слышали во время той стрельбы?
— Как что? Стрельбу.
— А подробнее не припомните?
— Попробую описать. Значит, так. Вопль тот женщины, что-то вроде «убирайся отсюда!» и поток оскорблений. Потом звук удара и всхлипывания.
— Ударила дочку, стало быть.
— Нет, мистер Холмсон, это ее ударил тот мужчина. Я, конечно, понимаю, что женщин бить нехорошо, но в ответ на такие слова — это грех простительный.
— Понятно, мистер Парсонс, продолжайте.
— Потом, через какое-то время, этот мужчина крикнул: «Я выхожу!» — открыл дверь и выстрелил. Кто-то упал. Потом беспорядочная стрельба. Потом она, эта женщина, как завизжит: «Тварь, ты что делаешь?!» — потом выстрел, и тишина.
— Вот, значит, как все было… — Холмсон не мог понять только одного — откуда все это узнали в разведке? Хотя, с другой стороны, у них полно ясновидцев, кому же еще такие вещи узнавать?
— Да, именно так, — подтвердил Парсонс. — На память не жалуюсь.
— Жаль, что вы не видели эту девочку, — посетовал на судьбу Холмсон.
— Почему жаль? — удивился Парсонс.
— Мне бы это здорово помогло, — пояснил Холмсон.
— Ну и чудесно. Дело в том, что я ее видел.
— Так это же великолепно! Давайте съездим к полицейскому художнику, он по вашему описанию нарисует портрет…
— Мистер Холмсон, я не хочу ехать в полицию. Не люблю я их.
— Я вам заплачу за потраченное время.
— Не нужно. Я сам художник, и довольно известный, между прочим. Мои картины отлично продаются. Если хотите, подождите немного, и я вам нарисую эту девочку.
— Разумеется, я подожду, мистер Парсонс.
— Да, неделю назад эту девочку к нам привозили. — Уже в третьем участке Холмсон услышал тот ответ, на который надеялся. — Но она ничего не говорит. Мы ее передали в полицейский приют.
— У вас нет в участке телепата?
— Есть, но это не наше дело. В приюте есть телепаты, которые обучены работать именно с детьми. Это ваша дочь?
— Вроде того, — ответил Холмсон. Разве можно быть точно уверенным, не отец ли ты какому-нибудь ребенку?
— Не может быть! Это же рисовал Джордж Парсонс! Я узнаю его стиль! — Сотрудница полицейского приюта увлекалась современной живописью.
— Друг нашей семьи, — пояснил Холмсон. — Он тоже очень расстроился, когда неделю назад пропала моя дочь.
— Я рада, что могу помочь другу этого замечательного художника! Вот эта девочка, она у нас уже неделю, и за всю эту неделю не сказала ни слова.
— С ней такое бывает. Она стесняется незнакомых людей, — сообщил Холмсон, просто чтобы не молчать. — Иногда она даже меня не узнает. Сьюзан, деточка, ты не узнаешь своего папу?
— Папа! — закричала Сьюзан и повисла у него на шее. — Я знала, что ты меня найдешь! Как я рада!
— Ну, пошли домой, доченька.
— Распишитесь вот здесь, пожалуйста! — Холмсон не замедлил исполнить эту бюрократическую формальность. — До свидания! А ты, Сьюзан, больше не теряйся.
— Стоять! — Инспектор Мортон был очень доволен собой. — Взяли, наконец, этого чертова педофила!
— Ты следил за мной, — вполголоса предположил Холмсон.
— Не имеет значения, — уклонился от ответа Мортон. — Ребята, этого типа отвезите в участок. Завтра утром установим его личность, потом проверим алиби на все случаи насильственной педофилии. Один случай, по крайней мере, вызывает очень обоснованное подозрение. А ребенка я отведу обратно в приют.
— Я не хочу обратно в приют! — сообщила инспектору девочка, когда полицейские увезли частного детектива, ее ненастоящего отца.
— Ладно, — неожиданно для нее согласился Мортон. — Я тебя отвезу куда захочешь. Только сначала зайдем в одно место, тут рядом. В парке.
— Вам не страшно ночью идти в парк? — поинтересовалась девочка.
— Нет. Я вполне способен постоять за себя. А пока мы идем, расскажи, кто ты такая и что случилось в гостинице в тот день.
— Я не хочу об этом говорить.
— Тогда — в приют!
— Ладно. Зовут меня Мелинда Уилсон. Отец у меня, конечно, был, но я его не знаю. Сомневаюсь, что знала мать. Ну так вот. Я смотрела в окно и увидела, как два вооруженных бандита среди бела дня накинулись на прохожего. Только прохожий оказался не пальцем деланый и отобрал у одного из них пистолет. Второй выстрелил и попал в своего подельника. Прохожий и у него пистолет отобрал. Тут появились другие бандиты и погнались за прохожим. А он побежал в нашу гостиницу. Я ему дверь в номер открыла, он забежал и дверь закрыл. А потом дверь распахнул и давай по ним стрелять. А они по нему. Все друг друга и перебили. А он, когда падал, нажал на курок еще раз, и пуля попала в мою мать.
— Ну, пусть будет Мелинда. Имя не хуже любого другого. Складно ты врешь. Только есть одна деталь. В номере лежали нитяные перчатки, испачканные оружейной смазкой. Поэтому картина выглядела немножко иначе, чем ты описываешь. Он высунулся из номера, и его сразу же пристрелили. А потом ты надела перчатки, подобрала пистолеты и перестреляла бандитов, как ты их называешь. Только это были не бандиты, а полицейские, и среди них мой брат.
— Не важно, полицейские они или нет! Вели они себя, как бандиты! Тот человек хотел сдаться, положил пистолеты на стол и вышел с поднятыми руками. А тот самый бандит, который убил на улице своего дружка, пристрелил этого человека почти в упор!
— Да, он скотина, тут я согласен, — признал Мортон. — Если бы он не пристрелил того типа, могло бы всплыть, что это он напарника прикончил. А так есть труп, и на него можно все валить.
— Значит, я права!
— Не будем говорить о тех полицейских. Ты ведь еще и мать свою пристрелила. Я даже знаю, за что. Она тебя лупила и обзывала по-всякому. Вот ты и решила, что без нее тебе будет лучше, да и общество немного потеряет с ее смертью.
— И что теперь будет со мной? — поинтересовалась Мелинда.
— Я тебя убью, — сделал прогноз Мортон. — Только сначала изнасилую. Мне это противно, но придется так поступить. У нас в городе орудует маньяк-педофил. Думаю, тебя примут за его очередную жертву.
— Не так быстро, инспектор! — Двое юношей возникли словно из-под земли.
Мортон выхватил пистолет, но направить его на них не смог. Пистолет выворачивался из руки.
— Чертовы маги! — возмутился инспектор. — Что вам от меня нужно?
— Хороший вопрос. Но ответа не будет. Ты мне противен, Мортон! Ради тебя я нарушу инструкцию.
Юноша шагнул к инспектору и с силой пнул его в пах. Мортон свалился, корчась от боли. Пистолет инспектора сам прыгнул в руку другого мага, и тот забросил оружие куда-то в темноту.
— Не сильно ли ты его? — поинтересовался юноша-маг у своего напарника.
— Какая разница? Если сильно, он сможет петь в венском хоре мальчиков.
— Верно. Черт с ним. Кому он нужен… Мелинда Уилсон, независимо от твоего желания ты поедешь с нами.
— Куда вы хотите меня отвезти?
— По сути — тот же приют, только все немного по-другому. Магическая академия называется.
— Неправда! В магических академиях очень дорогое обучение! А у меня нет денег!
— Не во всех дорогое. И даже не во всех платное. Тебя ждет военно-магическая академия. Там платить не надо. Правда, туда берут далеко не всех. Но тебя возьмут.
— Это за какие заслуги?
— За умение бегло и метко стрелять с двух рук. Правда, ты пристрелила собственную матушку, что, несомненно, плохо. Но это не так страшно. Ты ведь больше не будешь поступать подобным образом. Потому что другой матери у тебя нет.
— Как вы меня нашли?
— Легко. Я следил за частным детективом, а он — за инспектором. Ну а раз инспектор следил за детективом, то мы и встретились.
— Кто вы вообще такие?
— Спецназ разведки. Но это строго между нами.
— Разведка не имеет права действовать на территории свой страны!
— Может быть, ты и права. Мы ведь спецназовцы, а не юристы. Но если ты считаешь, что мы что-то нарушили, можешь подать судебный иск. — Оба спецназовца заржали, не забывая при этом усаживать девочку в автомобиль. — Мы едем в другой город. Ты же не хочешь случайно встретиться с инспектором Мортоном?