А вот Ане было неуютно. Лезть к полутёмной громаде недостроя хотелось теперь ещё меньше. Да и вообще: человек умер, в семье горе — а они как на аттракцион. Неправильно это.

Но отступать уже поздно. Ругая себя, что согласилась, Аня полезла следом за другими в собачий лаз под проволокой ограждения. Земля немного подмёрзла, но сверху пока оставалась рыхлой, поэтому куртка всё же испачкалась. Хорошо хоть, не порвала — дома точно бы влетело. На территории стройки валялся рабочий хлам, из земли торчали железные бочки и арматура. Зато освещения здесь почти не было — свет шёл только из окон соседних жилых домов и от уличных фонарей, стоящих за пределами строительной площадки.

— Тут и на земле-то убиться нечего делать, — пробормотала Машка, споткнувшись о колдобину.

— Вон там он упал. — Стас ткнул пальцем куда-то под фундамент. — Там цветы лежат.

У кого-то в руках засветилось окошко смартфона.

— С какого этажа? — спросил Лёва Северцев, хорошист из их класса.

— Со второго, — едко усмехнулся Стас. — Сам-то как думаешь? Следак говорил, что с последнего, до какого доставала лестница.

— Ого, высоко, — присвистнул кто-то из ребят. — А кровь осталась?

Аню передёрнуло — только крови здесь не хватало.

— Маш, может, пойдём отсюда, а? — попыталась она уговорить подругу.

Но Маша проигнорировала просьбу, дёрнув плечом. Её, как и остальных, страшная тайна манила, заставляя вглядываться и прислушиваться. Что там, например, в тёмном дверном проёме — или… кто? Сидит смотрит на них из черноты. Вот послышалось шуршание, словно лёгкие шаги по гравию. Вдруг это ходит неупокоенный дух одноклассника? Немного успокаивало только то, что их тут целая толпа — вместе не так страшно.

— Сейчас всё увидим! — покопавшись в рюкзаке, Стас достал фонарик.

Круг света выхватил из мрака чью-то скрюченную фигуру на фоне серого фундамента. Аню резанул ледяной страх. Ладони взмокли, а колени сделались ватными. Машка взвизгнула. Кто-то из ребят выругался. Стас выронил фонарик, и в наступившей темноте зашуршали уже вполне реальные шаги — кто-то удирал обратно к лазу в заборе.

В ушах стучала кровь, сердце бешено прыгало в грудной клетке.

Осторожно подняв фонарик, Стас снова направил пятно света на страшный силуэт. «Фигура» оказалась пятном сырости на бетонной стене фундамента.

Петров ещё раз тихо выругался. Все потихоньку приходили в себя. То у одного, то у другого вырывались нервные смешки:

— Совсем уже! Пятна испугались…

— Да оно реально на человека похоже.

Мальчишки будто оправдывались друг перед другом.

— Ты что, фонарик нормально держать не можешь?! — набросилась на Стаса порядком струхнувшая Машка.

— Чего пристала?! — огрызнулся тот. — Бери свой и держи как хочешь!

В этот раз Машка решила не связываться, только пробурчала под нос что-то про кривые руки.

Рядом со стеной, так напугавшей ребят, россыпью лежали гвоздики и стояла лампадка с погасшей свечой. Никакой крови не было. Зато вокруг искрился ранний лёд, отражавший фигуры испуганных школьников. В его чёрной глубине проступали очертания строительного мусора, старых сломанных игрушек и какого-то тряпья. И казалось, вот-вот оттуда что-то всплывёт. Может, чья-то рука притронется с той стороны к зеркальной глади. Аня дёрнулась, как от удара током, и отвернулась.

«Прости, Никонов. Зря мы это. Правда, извини».

— Да тут каток можно открывать! — Стас повозил носком сапога по гладкой поверхности.

— А почему лёд не потрескался, когда… ну, когда Сашок упал? — выглянул из-за спины Стаса Андрей Черных.

Стас оглядел ровную гладь:

— Может, льда ещё не было. Вон вчера как подморозило. Ну, всё. Ничего интересного тут больше нет. Надо будет днём наверх слазить, посмотреть.

— Ага, и закончить как Никонов, — ухмыльнулся Лёва, отомстив за обиду, нанесённую его самолюбию. — На фига туда лезть? Сказали же, что это несчастный случай.

— Да может, он просто не знает, что искать, — возразил Стас. — Всё, пошли уже.

Компания развернулась и направилась к выходу со стройки.

— А может… залезем сейчас? — предложил Мишка.

— Да пожалуйста, — милостиво разрешил Стас. — А я лучше при свете. Поскользнуться в темноте — как нечего делать. Я за Саньком следом не собираюсь.

Авторитет у Стаса был непререкаемый. Никому даже в голову не пришло обвинить его в трусости. Аня так вообще радовалась возможности уйти с тёмной заброшенной стройки. Обратно шагать было веселее, хотя сердце всё ещё колотилось, как у пойманной птицы. Время от времени она вздрагивала, пугаясь странных очертаний в темноте — хотя, наверное, это был просто строительный мусор.

За территорией разрушки сразу стало спокойнее. Расставшись с компанией одноклассников, девочки принялись преувеличенно весело шутить. Нервный смех то и дело выдавал недавний испуг, но теперь все страхи казались просто глупыми. Подружкам было о чём поболтать, поэтому Аня сильно задержалась с прогулки.

* * *

Дома никто не обратил на неё внимания. Мама с кем-то болтала по Скайпу, только крикнула, чтобы Аня разогрела себе еды, Егор заперся у себя в комнате, и из-за его двери слышался надрывный рёв мотора — видимо, брат снова играл в гонки. Бабушка всё ещё не вернулась со смены в больнице, где подрабатывала санитаркой. Отец вообще работал вахтовым методом, и семья привыкла к его отсутствию по несколько месяцев.

Аню встретил только Барс. Рыжий упитанный кот вальяжно потянулся, выйдя в коридор, и уставился на хозяйку.

— Что смотришь, моська рыжая? — улыбнулась Аня, быстро оттирая грязь на куртке влажными салфетками.

Барс только облизнулся.

Есть не хотелось, поэтому она ушла к себе и взяла с полки недочитанную книгу. В их общей с бабушкой комнате было уютно и тепло, и скоро, несмотря на увлекательные приключения героев, Аню сморил сон.

Во сне почему-то было лето, и школа, и беспокойство за несданную контрольную по физике. Рядом на подоконник присел Сашка Никонов.

— Пойдём покажу кое-что, — он потянул Аню за рукав.

— Не хочу! — упёрлась она. — Ты же умер.

— Умер?! Совсем, что ли, ку-ку? Пойдём. Да не бойся ты — там классно!

— А-а-аня-а-а-а! — В окно махала Машка в лёгком синем платьице.

«Новое, наверное», — оценила Аня.

— Ну пошли, чего застыла? — Никонов снова потянул её за рукав.

— Нет! Не пойду!

Но Сашка оказался очень сильным.

И вот впереди уже замаячила учительская. Стало ещё страшнее. Вдруг сейчас они зайдут — а там все их учителя? И завуч Мария Васильевна спросит, как всегда строго: «Святая, ты дверью ошиблась? Мать в школу приведи, мы с ней поговорим».

Но в учительской никого не оказалось. Пустые столы, шкафы с книгами и журналами, цветы, аквариум и большое зеркало. А в зеркале — какие-то огромные сводчатые залы. И Саша во всём белом и с плащом за спиной. И — Аня чуть не вскрикнула от испуга — она сама была в белоснежном платье будто из Средних веков.

Наконец Никонов отпустил её и, шагнув прямо в зеркало, по поверхности которого поплыла лёгкая рябь, махнул рукой:

— Она просила найти тебя и только на два дня открыла путь. Тебе надо спешить.

— Зачем?

— Потом путь закроется. Она хочет познакомиться с тем, кого я пригласил.

— Кто «она»?

— Увидишь, — Никонов вдруг задорно подмигнул и исчез.

Зеркало пошло рябью.

— Аня! Вставать пора! — мама быстро выключила трезвонивший будильник, чтобы не разбудить бабушку.

— Ма-а-ам… ещё минутку…

— Вставай уже. Завтрак на столе. А мне пора на работу. Ты что, так в одежде и спала? Ой, чукча! Иди умойся и переоденься.

* * *

Школа, как обычно по утрам, встретила многоголосым гомоном. Мимо пробежали Мишка и Стас, по пути шуганув первоклашку. В раздевалке Аня поздоровалась с Лизкой Павловой, которая, не заметив её, энергично махала Даше и Кристине. Ну и ладно! Хотя где-то внутри струной натянулась обида. Ну сейчас-то прямо в упор смотрела, могла бы и ответить. Вся эта звёздная компания редко на кого обращала внимание. Особенно на таких серых мышек, как Аня.

Из толчеи у расписания вынырнула Машка:

— Пойдём, сейчас химия. Хорошо, тема новая — можно расслабиться, пока Жанна Егоровна у доски бубнит. Кстати, тебя после вчерашнего кошмары не мучили?

Аню всегда восхищала способность подруги перепрыгивать с темы на тему, иногда даже не дожидаясь ответа собеседника.

Аня уже собралась было рассказать свой странный сон, но тут увидела зеркало.

То самое, из её сна. Аккуратно прислонённое к письменному столу в коридоре рядом с учительской. Около второго стола стояли стулья. Бородатый школьный завхоз вынес ещё пару. Мария Васильевна вынырнула следом за ним, закрыв дверь учительской на ключ.

— Дмитрий Фёдорович, освободите место в хозяйственном помещении и перенесите всё туда. Вечером перетащите шкаф. А после покраски мебель нужно вернуть на место.

— Ну, чего встала? — потянула подругу Машка.

— Подожди! — отмахнулась та.

Бородатый завхоз, слушая завуча, печально кивал, думая о чём-то своём. Дав указания, Мария Васильевна заторопилась по своим делам. Дмитрий Фёдорович почесал в затылке, разглядывая доверенное ему имущество, и подозвал какого-то девятиклассника покрепче: