— Да ладно, серьёзно? — шалею я от собственных выводов. — Кстати, если ты вдруг не в курсе, нечто подобное попадает в тот же разряд новостей, о которых стоит предупреждать заранее — до свадьбы, как то же возможное наличие детей, — язвлю в довершение.

Вот теперь Айзек отмирает.

— Опять херню несёшь, — прибавляет скорость и остаётся таким же мрачным. — Она всего лишь взбалмошная девчонка, которой вечно не хватает внимания, и которая готова на любую тупость, чтоб все думали только о ней. В случае с тобой, как посмотрю, это очень даже хорошо срабатывает.

Скорость автомобиля всё выше и выше. Неудивительно, что до города мы добираемся очень быстро, и получаса не проходит. Нужное нам здание — настоящий контраст на фоне большей части промелькнувших мимо строений, выглядит совершенно новым и современным, как с постера к сериалу про скорую помощь.

— Подожди здесь, — сухо командует водитель, прежде чем покинуть салон.

Через тридцать шагов он скрывается за разъехавшимися стеклянными створами, а мне ничего не остаётся, как действительно его ждать, в очередной раз медитируя на то, дышит ли пассажирка на заднем сидении. Хотя хватает меня ненадолго. Айзек так и не возвращается, когда трое человек в медицинской форме целенаправленно приближаются к нам, после чего вытаскивают девушку и забирают с собой. Разумеется, следую за ними. Те же тридцать шагов.

— Далеко собралась? — с явным упрёком возникает на моём пути Айзек, преграждая собой дальнейшую возможность пройти.

— Всего лишь хочу убедиться, что с ней действительно всё будет в порядке, — вздыхаю тоскливо.

Шагаю в сторону, но манёвр оказывается неудачным.

— С ней всё будет в порядке. Всё, что от тебя зависело, ты уже сделала, остальное оставь на них, — вновь преграждает он мне дорогу. — Лучше надеть это, — протягивает мне… тапочки.

Одноразовые. Такие обычно дают пациентам в реанимации. Не знаю, где Айзек сам их достаёт, но при виде подобия обуви мои босые пальчики на ногах поджимаются собой, напоминая о собственном безрассудстве. По крайней мере, асфальтовое покрытие под моими ступнями до этого момента уж точно не ощущалось настолько жёстким и грубым.

— Я не собиралась вмешиваться, всего лишь хотела постоять в сторонке и посмотреть, — ворчу на такую его категоричность.

Не собираюсь отказываться от предложенного, но взять не успеваю. Собеседник не отличается терпением. Перехватывает свою ношу иначе, заодно и меня саму. Единственное, с чем я действительно справляюсь — это шумно выдохнуть, прежде чем сильная рука поднимает меня и тащит обратно к машине. Не внутрь.

— Если тебе больше нечем заняться, можем просто поговорить, пока ждём, в палату к ней пока всё равно не пустят, — усаживает меня прямиком на капот.

Ещё секунда, и мои босые ступни наконец прикрыты. Им же. И тапочками. Жест выглядит настолько заботливым и милым, на контрасте с тем, кто его совершает, что невольно смущаюсь, тут же мысленно ругая себя за подобную реакцию.

— И о чём нам с тобой разговаривать? — ворчу, отворачиваясь.

Слезла бы с капота и вовсе отошла, но собственное положение не располагает. Не тогда, когда этот качок вольготно устраивается между моих разведенных в стороны колен и отодвигаться не планирует. Наоборот. Придвигается ко мне ещё ближе, чуть склонившись ниже.

— Например, о том, насколько хорошо и крепко ли ты сегодня спала, — заявляет тихо и вкрадчиво.

И ох уж этот его голос!

Отзывается мириадами знойных мурашек по моим позвонкам. А может, вся проблема вовсе и не в нём, а в том, о чём именно он говорит. Память моментально подсовывает каждое мгновение сегодняшнего утра. На мне снова будто нет обуви. И не только её. Рубашки тоже. Я перед ним будто вообще полностью голая оказываюсь, настолько неудобно и некомфортно становится.

Получается, Айзек вовсе не спал, как я тогда решила?

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — отзываюсь куда более резко, нежели стоит.

Тем самым себя лишь выдаю. Если бы реально не имела ни малейшего понятия, то сказала бы что-нибудь совсем иное, куда более нейтральное, и уж точно не с такой интонацией. Вот и высокомерная насмешка на мужских губах демонстрирует то же самое.

— В самом деле? — склоняется ко мне ещё ближе.

Приходится отклониться назад. В противном случае слишком мало расстояния остаётся между нашими губами.

— Потому что мне так совсем не кажется, — добавляет Айзек.

— Тебе кажется, — огрызаюсь.

Хранящаяся на его губах насмешка становится лишь шире и явнее. А я позорно вздрагиваю, когда одна его ладонь ложится на моё бедро, в то время как пальцы другой задевают сгибом белоснежную ткань рубашки на мне. Вместе с самой выдающейся частью того, что она призвана скрыть, хотя получается в последние секунды у неё это довольно прескверно.

— В таком случае, вероятно, ты просто замёрзла, да? — комментирует собственные действия блондин, опустив свой небесный взор к задетой ореоле.

Инстинктивно дёргаюсь снова назад. Чуть не падаю, ведь собственные ладони, которыми я упираюсь в железо, вдруг отказываются держать меня. И упала бы, если б Айзек не поймал, переместив ладонь на мою спину.

— В таком случае очень вовремя ты с тапочками подсуетился, теперь мне будет значительно теплее, — кривлюсь от своей случившейся опрометчивой реакции.

Втягиваю побольше воздуха. Мне он катастрофически необходим. И лишь после того, как дистанция между нами становится безопасной, а Айзек распрямляется, всё-таки добавляю:

— А если нет?

Зачем спрашиваю? Наверное, потому что всё же необходимо знать, насколько всё между нами плохо и запущено. Иначе так и спятить недолго.

— Если нет, — заново усмехается он. — То тебе стоит знать, что я не собираюсь быть твоим грёбанным утешением, — резко подаётся вперёд и опять оказывается опасно близко: — Если ты вдруг захочешь мой член, то ты должна хотеть исключительно только его, — заканчивает пробирающим полушёпотом, задевая губами мочку уха.

Подозреваю, намеренно. Наверное, именно потому на этот раз не отодвигаюсь и не шарахаюсь, как ошпаренная, хотя мириады захвативших позвонки мурашек чувствуются до того остро, словно взбесились. Наоборот. Сама же, не собираясь вестись на его провокацию, придвигаюсь вплотную.

— Да, я помню о твоём внезапном пунктике про верность, — отзываюсь в тон ему. — Учту. Сэкономим хотя бы на твоих антидепрессантах, — улыбаюсь напоказ ласково и беззаботно.

Не уверена в том, сколько так смогу продержаться. Хорошо, долго и не приходится.

— Вот и договорились, — весело подмигивает этот нахал, наконец, стащив меня с капота, позволяя стоять самостоятельно. — Закрепим?

Жаль, руку мою не отпускает.

— Закрепим? — непонимающе хлопаю ресницами.

Ей-богу, это не мужик, а сплошной аттракцион!

И не знаешь, чего ждать в следующую секунду.

— Пока ждём, сходим позавтракаем, заодно купим тебе уже нормальные туфли, — показательно смотрит на тапочки на мне, опустив взгляд. — И хотя бы трусы.

Новая моя улыбка выходит куда более искренней, нежели предыдущая.

— Закрепим.

Глава 9

Нина

Две мили торговых павильонов лишают меня всех остатков сегодняшнего энтузиазма, а также приводят в чистый восторг. Едва ли полчаса проходит, как у меня появляется такое количество новых шмоток и обуви, благодаря известному мультибрендовому магазину, что дальше идти банально нет сил. Обзавожусь не только вещами. Новенький гаджет также радует глаз оттенком «розовое золото», приобретён на имя Айзека, а я получаю очередное строжайшее наставление быть осмотрительной при пользовании им. Запрещено даже заглядывать на социальные страницы своих родственников и знакомых, не только связываться с ними, но это временное неудобство я воспринимаю, как должное, ничего не поделаешь, сама же подписалась на обозначенные мои новым мужем условия. Как только с покупками завершено, обещанный завтрак тоже не заставляет себя ждать. Хотя это скорее похоже на полноценный обед, нежели действительно завтрак.

Я помню, что Сицилия — остров чрезвычайно плодородный: оливки, лимоны, апельсины, помидоры, фисташки, виноград — далеко не полный список даров местного края, а если добавить ко всему этому ещё и изобилие морепродуктов, то и вовсе… но это же не значит, что я способна съесть всё и сразу? На столе посреди небольшого уютного ресторанчика не остаётся свободного пространства по заказу моего сопровождающего, и мне требуется некоторое время, чтобы определиться, что именно из всего разнообразия буду дегустировать лично.

Решаю начать с вина!

Не судите меня, это всё стресс…

После нескольких глотков в желудке разливается приятное тепло, и становится не столь уж и важно, что вряд ли на настоящий обед в желудке останется место, если начинать пробовать с супа из мидий, сваренного в бульоне из томатов с различными специями, приправленного лимоном. Вкус непривычный, но мне нравится. Капоната из запечённых баклажанов с картофелем и кедровыми орехами и сыром — тоже сплошное восхищение.

— М-мм… очень вкусно, — хвалю и вслух, заметив, каким задумчиво-пристальным взглядом сопровождает мою трапезу Айзек. — Что? — не могу не спросить.