Себастьян аккуратно, всё ещё боясь очередного взрыва боли, открыл глаза и обнаружил сидящего на краешке кровати Хьюберта, который смотрел на него с неприкрытой тревогой.
— Мы с Чарльзом и Филиппом ждали тебя в библиотеке, — негромко сказал Хью, и герцог удивлённо посмотрел на старого друга, — но ты не пришёл, и я решил проверить, что произошло.
— В библиотеке? Зачем? — с недоумением уточнил Себастьян, и выражение глаз Хьюберта стало ещё более обеспокоенным. — Мы о чём-то договаривались?
— А ты не помнишь? — Хью быстро провёл рукой вдоль тела лежащего герцога и нахмурился. — Ты что вообще делал после ужина?
— Пришёл к себе, — каждое воспоминание давалось герцогу с колоссальным трудом, словно он за верёвку тянул из болота огромную тяжесть, — а потом не помню. Но по ощущениям я или один выпил ведро гномьего самогона самого отвратительного качества, или меня в течение часа пинали ногами все желающие. Но ведь это маловероятно…
— Совсем не помнишь? — Хью становился всё задумчивее. — А почему ты пошёл к себе, а не в библиотеку, где мы договорились встретиться с Чарльзом и Филиппом?
— Знаешь, очень странно, — медленно проговорил герцог, — но я совершенно забыл об этом. Но такого просто не могло быть: я ради этого дела сюда приехал. Я никак не мог забыть о встрече в библиотеке. Но забыл…Как так может быть? Это не магия, её бы я почувствовал…
— Ладно, с твоими провалами в памяти мы разберёмся, а вот что было потом? Почему ты напоминаешь сейчас больного трёхсотлетнего старика? Ты пришёл…дальше что?
— Я собирался в ванную, но тут, кажется, пришла Марион…а дальше я вообще не помню… — Себастьян беспомощно взглянул на Хьюберта, — я абсолютно ничего не помню…Кажется, она что-то говорила насчёт того, что очень беспокоится о Филиппе…хотя точно не скажу…как в тумане всё…
— Это твои бокалы на столе? — Хью поднялся и стал методично осматривать комнату друга. — И вино твоё?
— Не помню, — в очередной раз повторил герцог, морщась от сознания собственного бессилия, — но такое вино у меня точно было…
— Подожди-ка, — Хью внезапно насторожился, осторожно взял со стола один из бокалов и поднёс его к лицу, медленно и глубоко втягивая воздух, — однако…
— Что? — Себастьян готов был услышать любую новость, но, как оказалось, только не ту, которую озвучил ему Хью.
— В этом бокале было сильнейшее возбуждающее зелье, из числа запрещённых, — почти прошипел маг, осторожно поворачивая в руках улику, — ты не заметил, потому что его практически невозможно узнать — оно слишком редкое, да и выветривается быстро — приди я утром, ничего уже не смог бы обнаружить. Но возникает два вопроса… Первый: где она его взяла. И второй: зачем она это сделала.
— Вопрос — кто, я так понимаю, уже не актуален, — почти шёпотом произнёс Себастьян, растерянно вертя в руках шпильку для волос, украшенную искусной резьбой. Он сам привёз этот комплект в подарок королеве пару лет назад и знал, что Марион с удовольствием их носит. И вот одну такую шпильку он только что обнаружил у себя под подушкой. Можно, конечно, попытаться придумать какое-нибудь другое объяснение, но есть ли смысл: всё, увы, достаточно понятно…
— Но зачем, Хью?! — герцог смотрел на мага с искренним недоумением, словно ребёнок, которого незаслуженно обидели взрослые. Учитывая возраст и жизненный опыт начальника тайной полиции выглядело это достаточно занятно.
— Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе логику женского поступка? Друг мой, я могу и умею многое, но не требуй от меня невозможного!
— У нас с Марион всегда были хорошие отношения, мы знакомы почти четверть века, с чего бы ей вдруг подливать мне в вино зелье? Да ещё такое… — к собственному удивлению герцог покраснел, чем вызвал негромкое хихиканье Хьюберта, — и нечего веселиться, я бы на тебя посмотрел в такой ситуации…Как мне теперь ей в глаза смотреть? А Чарли? А Филиппу?
— А Чарльз с Филиппом здесь при чём? — Хью стал абсолютно серьёзен. — Надеюсь, ты не собираешься теперь культивировать в себе комплекс вины? Слушай, женщина напоила тебя зельем, чтобы затащить в койку, так как добром ты бы туда её не пригласил. Правильно я вижу ситуацию?
— Ну…в целом, да, — кивнул Себастьян, — я никогда не испытывал к Марион никаких чувств кроме дружеских и родственных. И даже не мог предположить, что она… Как она могла так подло со мной поступить, Хью? Я не могу сказать, что бесконечно люблю кузена или что мы с ним не разлей вода, но Чарльз — мой брат и мой король, каким бы он ни был братом и королём. И как мне теперь с ней разговаривать?
— Никак не разговаривай, — посоветовал маг, хмуро изучая поднятую им с пола рубашку герцога, — соблюдай полнейший, абсолютнейший нейтралитет. И, знаешь что, намекни-ка кузену, что ему стоит почаще посещать спальню жены. Глядишь, и ещё наследники появятся…Ты же понимаешь, что у сегодняшней встречи вполне могут быть последствия?
— Да уж не маленький, понимаю, — хмуро ответил герцог, — но противно это всё…
Конец ознакомительного фрагмента
