— Разумеется, мы же одна семья, — немного пафосно произнёс король, вызывающе глядя в глаза кузену. Но смутить того было чрезвычайно сложно, во всяком случае, его величеству это точно было не по силам. Так что герцог довольно кивнул и только собрался встать и отправиться в свою комнату в гостевом крыле, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть, как Чарльз сказал:

— Но со шкатулками мы точно без тебя не разберёмся, Себастьян. Это загадка не для нас, как бы нам ни было неприятно это признавать.

— Что за шкатулки? — герцог уже готов был проклясть тот час, когда какое-то труднообъяснимое чувство заставило его вскочить на коня и примчаться в летний замок кузена.

— В комнатах всех пропавших девушек, а их, как ты знаешь, было три…

— Включая бедняжку Беатрис, — не смог удержаться от колкости герцог, ехидно покосившись на брата.

— Да, включая несчастную Беатрис, — с вызовом отозвался Чарльз, — так вот, в комнатах всех девушек на прикроватных столиках были обнаружены небольшие шкатулки. В таких обычно хранят недорогие драгоценности, для которых не предусмотрены специальные футляры. Причём все горничные, как одна, клялись, что ничего похожего у их хозяек никогда не было. Мы бы, может быть, и не обратили бы внимания, но кто-то, я уже не помню, кто именно, заметил, что шкатулки совершенно одинаковые.

— Может, у них просто одинаковые коробочки для всяких безделушек, так ведь бывает, — недовольно откликнулся герцог, чувствуя, как где-то под сердцем сворачивается пока небольшой ледяной клубок — верный признак надвигающихся неприятностей.

— Не бывает, — решительно вступил в разговор принц, — для девушек же смерти подобно, если у кого-нибудь будет точно такая же вещь. Так что твоя версия, дядя, не выдерживает никакой критики. Не разбираешься ты в женщинах…

Герцог медленно повернулся к племяннику, затем иронично приподнял левую бровь, хотел что-то сказать, но предпочёл промолчать, за что король был ему искренне признателен. Вот только ссоры кузена с Филиппом им сейчас и не хватало.

— Я могу увидеть эти шкатулки? — только очень внимательный слушатель уловил бы, что в голосе королевского кузена стало чуть больше льда. Король относился именно к таким людям, поэтому недовольно нахмурился и с лёгким раздражением посмотрел в сторону сына: ну вот куда вылез со своими комментариями?

— Разумеется, — кивнул он лорду Себастьяну, подозвал своего камердинера, которому доверял почти безоговорочно, и отдал приказ принести одну из шкатулок, которые спрятали ото всех подальше, в один из ящиков письменного стола в кабинете короля.

— Я прослежу, чтобы всё сделали как следует, — поднялась королева, которая всё это время молча сидела в своём кресле, склонившись над вышиванием, — Себастьян, ты же останешься на ужин?

— Благодарю, непременно. Марион, ты не будешь возражать, если на ужин я приглашу одного своего старого друга, к которому у меня дело? Он человек достойный, состоятельный, благородного происхождения, безупречно ведёт себя в обществе, да ещё и холостяк. Так что приглашённым юным дамам будет, что обсудить потом. Он прекрасная партия для любой, хотя не каждая сможет его заинтересовать, уж поверь. Мне удалось тебя заинтриговать?

— Удалось, хитрец ты этакий. Конечно, приглашай, раз ты ручаешься за него, — королева мило улыбнулась герцогу, хотя в её глубоких тёмных глазах на секунду мелькнула тревога и ещё какое-то чувство, название которому подобрать было очень сложно, — как говорят в одной из северных провинций, твои друзья — наши друзья.

— Спасибо, Марион, — герцог тепло улыбнулся королеве, снова прикоснулся губами к её запястью и переключил своё внимание на королевского камердинера, поставившего на стол в центре библиотеки небольшую шкатулку.

Её величество, увидев, что мужчины внимательно рассматривают принесённый предмет, положила вышивание на специальный столик у окна и вышла из библиотеки, уверенно постукивая каблучками. Но, как только тяжёлая дверь закрылась за её спиной, она обессиленно прислонилась к стене, прикрыла глаза и глубоко, прерывисто вздохнула. Затем, едва выровняв дыхание, она медленно поднесла к губам руку, прижавшись к тому месту, которое пару минут назад поцеловал герцог. Затем, взяв себя в руки, королева Марион запрокинула голову, чтобы не дать предательским слезам выкатиться из глаз: ей совершенно ни к чему, чтобы хоть кто-то видел секунды её слабости. Она просто не может себе этого позволить. Не сейчас.

Между тем лорд Себастьян, даже не подозревающий о буре в душе королевы, которую вызвало его внезапное появление, задумчиво рассматривал небольшую, чуть больше крупной мужской ладони, шкатулку, сделанную из обычного дерева и покрытую странными, но завораживающе красивыми узорами. Ни надписей, ни клейма изготовителя или значка гильдии на ней не было. Впрочем, не было на шкатулке и замка.

Повертев коробочку и внимательно изучив покрывавшие её рисунки, герцог попробовал её открыть, но у него ничего не получилось. Впрочем, именно этого он и ожидал: уж на то, чтобы открыть обычную шкатулку, у короля с принцем ума хватило бы. И, раз они этого не сделали, значит, есть какой-то секрет, не разгадав который, шкатулку не откроешь. Осталась мелочь — понять, что это за секрет и как его разгадать.

Себастьян осторожно попробовал прощупать коробочку с помощью магии и поднял на брата удивлённый взгляд: неприметная на вид шкатулка была опутана невероятно плотным коконом защитных заклинаний. Спрашивается — зачем? Что такого может лежать в шкатулке, что её защитили, словно это секретнейший военный или финансовый документ?

— Мой придворный маг, а ты его знаешь, он один из лучших, сказал, что не взялся бы вскрывать эту защиту, даже если бы я предложил ему половину своей сокровищницы, — прокомментировал удивление, отразившееся на лице герцога, король Чарльз.

Лорд Себастьян глубоко задумался, барабаня пальцами по столешнице, потом поднял на короля серьёзный взгляд.

— Чарли, — его величество внутренне напрягся, так как этим детским именем кузен называл его в двух случаях: или в состоянии глубочайшего опьянения, или в ситуациях более чем серьёзных. А так как герцог был абсолютно трезв, то оставался только второй вариант, — ты уверен, что хочешь, чтобы это дело было раскрыто?

— Что за странный вопрос? Разумеется, хочу, — король с неприкрытой тревогой всмотрелся в серьёзное лицо кузена, — ты что-то знаешь?

— Нет, — герцог отрицательно покачал головой, — но моя интуиция подсказывает мне, что ваше дело о пропавших девушках может оказаться гораздо серьёзнее и опаснее, чем нам сейчас кажется. Поэтому я уточняю — ты уверен, Чарли? Просто человек, которому я поручу это дело, узнает всё. Понимаешь? Всё в его понимании не подразумевает никаких тайн: ни крупных, ни мелких. Если понадобится, он под микроскопом изучит всю вашу жизнь.

— Но… — король растерянно посмотрел на хмурого кузена, — я думал, ты сам займёшься этим. Зачем кого-то посвящать во внутренние дела нашей семьи? И потом, ведь может быть так, что ты ошибаешься, и пропавшие девушки — это всего лишь пропавшие девушки?

— Боюсь, что нет, — герцог задумчиво крутил на пальце перстень с крупным изумрудом, — ты же понимаешь, что эти три девушки никому не интересны, они не нужны сами по себе. Их ценность в другом.

— В чём же? — Филипп хмуро смотрел на отца и дядю, в душе молясь всем существующим и несуществующим богам о том, чтобы король отказался. В жизни принца было слишком много того, что он предпочёл бы сохранить в секрете ото всех. Никакого криминала, нет, но…не хотелось бы…

— В их близости к вам, — совершенно спокойно пояснил герцог.

— Тогда зачем же их…убрали? — принц хотел сказать «убили», но ведь никто не знает, что произошло с его любовницами. Доказывай потом, что ты ничего такого не имел в виду!

— В чём-то они не подошли нашему злодею, — пояснил принцу очевидные вещи герцог, — и он будет перебирать их до тех пор, пока не найдётёт подходящую.

— Подходящую для чего? — нервно спросил король, начиная осознавать, что всё не так просто, как ему казалось.

— Вот это и нужно выяснить, — герцог решительно шагнул к окну, открыл створку, громко и как-то особенно резко свистнул и повернулся к королю, — прими решение, Чарли. Мне вызывать моего человека?

— А чем будешь занят ты, пока он станет вести расследование? — король цеплялся за последнюю соломинку, но уже чувствовал, что согласится.

— Я? А я буду стараться сделать так, чтобы вы все остались живы, пока он ловит нашего хитреца.

— Хорошо, — его величество кивнул, — но, я надеюсь, твой человек даст все клятвы, положенные в таком случае. Ты сам понимаешь — слишком многое может стать ему известно.

— Разумеется, — согласился лорд Себастьян, всматриваясь вдаль, и через несколько секунд присутствующие услышали хлопанье крыльев, а на подоконник опустился крупный чёрный ворон. Герцог потрепал его по перьям, быстро написал что-то на маленьком листке бумаги, вложил послание в специальный непромокаемый футляр, прикреплённый к лапе птицы, и ворон стремительно улетел куда-то на север.