Ян остановился недалеко от перекрестка, возле третьего дома.

Меж проезжей частью и облезлой зеленой калиткой снег оказался изрядно растоптанным и подтаявшим — значит, мастера здесь действительно побывали. Не глуша дизель, Ян отпер калитку, а потом, пошуровав ржавым болтом, распахнул внутрь створки ворот.

Кирпичный дом со стеклянной верандой имел не совсем типичную для Заграйска архитектуру, потому как прежнему хозяину, особо секретному инженеру с военного завода, начальство, обычно строго пресекавшее любые излишества, разрешило выстроить мансарду. Внизу в доме располагались две комнаты и просторная кухня с печью — центральное отопление провели уже потом, годах в семидесятых, — а верхний этаж, куда Климов только заглянул при покупке, представлял собой что-то странное, с узким коридорчиком и фанерными перегородками, покрытыми обоями.

Дом он купил год назад, когда понял, что остаться в Москве ему не дадут. Старик инженер умер два года назад, а единственный его сын, приехав в Заграйск из какой-то балтийской страны, где он оказался после развала Союза, безо всяких разговоров сбагрил наследство риелторской конторе да и убыл восвояси. Больше года дом продать не могли, уж очень жадной оказалась бывшая комсомолка Юлечка Андреевна. Покупатели, наткнувшись на полное отсутствие желания сбросить непомерную для городка цену, разворачивались и уходили: из Заграйска люди сматывались толпами, так что свободной недвижимости хватало. Ян обратился в агентство в очень удачный момент, а именно тогда, когда хозяева, уставшие тянуть на себе сразу несколько «зависших» квартир и домов, думали уже избавиться от столь ненасытной замдиректорши. Своей покупкой он фактически спас ее от увольнения, так что Юлия Андреевна чувствовала себя в большом долгу перед московским гостем. Неделю назад, собирая уже вещи, Ян позвонил ей и попросил привести домик в порядок. При всей своей жадности человеком Юлия оказалась обязательным: батареи жарили вовсю, а канализация, год назад забитая, работала отлично. Газовая плита, которую он купил при оформлении документов взамен старой развалюхи, уже не стояла в коробке посреди кухни, а ждала хозяина в углу, аккуратно подключенная к магистрали.

Ян загнал свой микроавтобус кормой к веранде и принялся носить коробки с вещами. Поклажи у него было много, и за это пришлось отдать некоторое количество денежных знаков гаишникам, три раза тормозившим его по пути из Москвы. Закончив разгрузку, Климов едва не падал с ног, но отдыхать было пока рано, так как из еды у него остались только два бутерброда с сероватой колбасой, купленные в придорожной забегаловке. Ян посмотрел на гору в большой комнате и горку поменьше в прихожей, вытер трясущейся рукой пот и взял со старинного трюмо ключи. Ближайший магазин, синяя железная жуть семидесятых годов постройки, находился у перекрестка — это он помнил.

Пройдя по улице, Ян остановился возле автобусной остановки и удивленно завертел головой. Железный павильон, служивший гастрономом, отсутствовал, а на его месте красовался веселенький домик с острой черепичной крышей, под которой помаргивала вывеска «Мини-маркет».

— Ни фига себе, — поразился Ян. — И сюда, значит, цивилизация пришла? Что ж, глянем, чем у них тут народ потчуют…

Он прошел через двери и оказался в небольшом зале, привычно заставленном стеллажами с товаром. Тележек не полагалось, так что пришлось обойтись двумя корзинками. Продукты здесь были в основном европейские. Встречалась провизия и местного производства, но на нее Климов смотрел с сомнением, поэтому пришлось взять датскую колбасу и несколько банок польских маринованных овощей. В рыбной секции он прихватил шпроты и сардины, а потом надолго остановился в алкогольной…

Девушка на кассе, обслуживающая сгорбленную старушку, глянула на две с горкой набитые корзинки и моргнула в недоумении. Таких покупателей она видела нечасто.

— Вам пакетик нужен? Или, мм, пакетики?

— Четыре, наверное, — отозвался Ян. — Да мне тут рядом, вы не переживайте.

На улице он поднял глаза к темнеющему небу и вдруг остро ощутил, насколько стало холоднее. Лужи под ногами быстро покрывались корочкой льда.

— Вот тебе и далекий край, — пробормотал Ян. — Да уж, тут вам не мегаполис.

Замок калитки, немного заедавший еще полчаса назад, подался мягко, словно приглашающе: входи, хозяин, теперь дом этот твой и все живущие в нем вещи тоже твои.

Ян сбросил в прихожей ботинки, прошагал в кухню и поставил покупки на большой круглый стол. Стол этот, как и вся прочая мебель в доме, делался явно на заказ, да еще и с претензией. Густо-желтое полированное дерево было испещрено мелкими коричневыми прожилками, придающими ему какой-то особо благородный вид. Несколько мгновений Климов стоял, глядя в полутемное сумеречное окно, слушая тишину. В Заграйске привычный ему городской гул отсутствовал напрочь, а уж тут, в старом районе над рекой, о нем можно было забыть навсегда.

Ян положил консервы в холодильник — древний, но вполне еще рабочий «Саратов», переоделся в домашний спортивный костюм и вернулся на кухню. Распаковывать вещи у него не было никаких сил, поэтому он ограничился электрочайником, лежавшим на коробке с посудой. Заварочный чайник, пузатый и пыльный, стоял за гнутой стеклянной дверцей огромного, невероятно солидного буфета, занимавшего почти всю боковую стену кухни напротив плиты. Ян потянулся к дверце и остановился на полпути, заметив ключ, торчащий из замочной скважины ящика в нижней части буфета. Вынув его, Ян опробовал замки на всех дверцах и с изумлением убедился в том, что они, несмотря на свой возраст, работают прекрасно. По всей видимости, старик инженер, которому принадлежал этот дом, был большим аккуратистом.

Вымыв чайник, Ян заварил себе чаю и принялся наконец резать хлеб и колбасу. Напряжение дальней дороги отпустило его, теперь хотелось есть — да так, что пару минут он только и делал, что резал и сразу же бросал очередной ломтик в рот… Климов соорудил себе несколько бутербродов, откупорил наконец бутылку коньяка и достал из буфета рюмку — стекло было немного розоватым, толстым, а короткая ножка представляла собой шарик. Такие рюмки Ян видел когда-то на даче у одного приятеля отца, и сейчас встреча со знакомой по детству вещицей вызвала у него грустную улыбку.

Дешевый армянский коньяк показался ему необыкновенно вкусным. Ян посидел на старом скрипучем стуле, а потом снова открыл буфет. Пыльные стекла не дали ему сразу рассмотреть содержимое, и теперь он распахнул все три стеклянные дверцы сразу. В правой секции стояли рюмки — такие же, как и та, из которой он пил, и обычные хрустальные бокалы брежневской эпохи. Центральную занимал чайный сервиз, которым явно почти не пользовались, а в левой толпились пыльные чашки на каждый день, некоторые уже девяностых годов, с изображением Микки-Мауса, стодолларовых купюр и прочей ерунды.

Ян выбрал себе чашку постарше и побольше, солидную, с синими цветами и золотой каемочкой, промыл ее под краном и налил наконец чаю. Пока в чашке таял сахар, Климов исследовал нижнюю часть буфета и обнаружил там кучу старой посуды, включая здоровенную мельхиоровую супницу. Тот факт, что за все время, пока дом стоял пустым, в него ни разу не залезли, казался удивительным; впрочем, Юлия Андреевна говорила что-то о бдительных непьющих соседях и близости райотдела, рекламируя то и другое как огромный плюс для покупателя. Наследник, по ее словам, забрал из дома только ценности и семейные бумаги, а все остальное не интересовало его ни в малейшей степени. Агентству возиться с вывозом никчемной на первый взгляд мебели тоже не хотелось, поэтому дом продавался «как есть». Это обстоятельство сыграло решающую роль в выборе Яна — он догадывался, что если ему позволят бежать из Москвы, то делать это придется очень быстро. Тогда, оформляя сделку, Климов просто прошелся по дому, бегло отметив проблемы с отоплением и канализацией, глянул на огромные шкафы в комнатах и прихожей да и махнул рукой: подписываем. Долго сидеть в Заграйске он в те дни не мог никак.

Крепкий теплый чай подействовал на Яна умиротворяюще. Он налил себе еще коньяка и достал сигареты. С сигаретой и рюмкой Ян вышел из кухни, зажег свет в прихожей, потом прошел в большую комнату. Под низким потолком вспыхнула старомодная голубая люстра-тарелка с тремя лампочками.

Комната эта была просторной, больше двадцати метров, оба окна выходили на юг. В углу, на комоде, стоял телевизор семидесятых годов, у стены — раскладной диван, а напротив него почти упирался в потолок титанический шкаф из того же красивого желтого с прожилками дерева. Шкаф имел три створки и антресоль наверху. Ключик торчал в правой дверце. Повернув его, Ян увидел полки с затхлым постельным бельем, а еще банную суконную шапку в самом низу. В левой части шкафа обнаружились несколько мужских костюмов разной степени поношенности, сорочки и коробка, полная носков. На дверце висели галстуки. Ян с интересом вытащил вешалку с плотным коричневым пальто, примерил его на себя — нет, мелковат был дедушка, так что пойдет роскошная когда-то вещь к старьевщикам. Выбрасывать пальто на помойку было бы глупо.