«М-да, а пирожки все-таки были вкусные. Знал бы, где их делали…» — я скривился и вышел из кухни.

— Эй, есть кто-нибудь? Ау!

Дверь в спальню была закрыта. Я вернулся в коридор и хотел было уйти, как вдруг заметил приоткрытую дверь в ванную. Я заглянул туда. Прелый и зловонный воздух старой ванной резко ударил мне в нос. Здесь было влажно, словно кто-то недавно принимал горячий душ. И без того затхлая квартира тут же наполнилась еще более тошнотворным запахом. Я скривился и вспомнил о кошках: «Эта чокнутая подбирала их во дворах и тащила домой, а где они сейчас? Впрочем, дверь была незаперта, возможно, они выбежали из квартиры».

И тут я сделал глупость, о которой жалею до сих пор. Найдя в кармане халата спичечный коробок, лежавший там еще со вчерашнего вечера, я зажег спичку и зашел в ванную.

Бог мой! То, что я увидел в тусклом свете пламени, повергло меня в такой ужас, что очнулся я, когда догорающий огонь обжег мне пальцы. До тех пор я стоял как вкопанный, не в силах даже вдохнуть.

Не помню, как оказался у себя в квартире, но тяжелое дыхание и выскакивающее из груди сердце давали понять, что я бежал сломя голову, без оглядки. Быстро заперев за собой входную дверь, я оперся о нее и, словно мякиш, сполз на пол. Ноги отказывались держать. Сердце не успокаивалось. Немного отдышавшись, попытался сосредоточиться, но в голове царил хаос. Я поднес отяжелевшие руки к лицу. Ледяные кисти были мертвенно-бледными, с еле заметной желтизной. Пальцы стали тоньше. Я собрал их в кулак и снова разжал. Розовые пятна сразу же растворились в бледном восковом оттенке кожи. И тут мне на ум пришла первая внятная мысль: «Я наверняка выгляжу настолько дерьмово, что подходить к зеркалу чревато таким же шоком, какой я испытал минуту назад».

Картина, увиденная в ванной соседки, словно фотография, застыла перед глазами. Я запомнил все до мелочей, словно часами смотрел на этот ужас, тщательно вглядываясь в подробности. И от осознания того, что прямо над моей головой, буквально в двух метрах «красуется» такая тошнотворная картина, меня еще больше бросило в дрожь.

Немного придя в себя, я побрел в ванную и умылся холодной водой. Тошнота подкатывала к горлу, а ноги еле держали меня, будто пластилиновые. Я склонился над раковиной и не смог сдержать рвоту.

«Боже мой, зачем я зашел в эту чертову ванную? Для чего вообще поперся в эту квартиру?»

Эти мысли все настойчивее пульсировали в висках.

«С твоей-то впечатлительностью, — говорил я сам себе, — ты никогда в жизни не сможешь выкинуть это из головы».

Я неохотно поднял трубку телефона и набрал номер.

19:35

В дверь позвонили. Я посмотрел в глазок: на пороге стояли три человека в строгих костюмах. Их лица казались каменными масками. Справа стоял высокий, крепкий парень, державший кисти рук в замке в районе паха. Посредине — сухой мужчина среднего роста с короткими ухоженными волосами цвета мокрого асфальта. Он был в темных очках, несмотря на позднее время суток. Слева, чуть позади стояла девушка с незапоминающейся внешностью; таких обычно называют «серыми мышками».

— Слушаю вас, — сказал я, не торопясь открывать.

В ответ они представились. Я щелкнул замком, и незнакомцы, не разуваясь, прошли в квартиру. Мой ковер из прекрасного подарка родителей на свадьбу тут же превратился в грязное покрытие для пола. Гости без церемоний расселись на диване, разрешив присесть и мне. Повинуясь, я сел на край кресла.

— Уважаемый, — начал мужчина в солнцезащитных очках-капельках, полностью скрывающих глаза. — Звонок поступил от вас?

— Да, — робко ответил я.

Он повернулся к девушке и кивнул ей. Она достала ручку и несколько листов бумаги, аккуратно сложила их в стопку и приготовилась записывать.

— Вы живете один? — продолжил мужчина.

— Да.

— Один?

— Один.

— Родители?

— Они живут в другом городе.

— Животные есть?

— Нет.

— Были?

— Никогда не было.

— Женаты?

— Да, был.

— Разведены? Дети есть?

— Детей нет и не разведен. Я вдовец.

— Давно умерла?

— Год и четыре месяца тому назад.

— Причина?

— Их переехал автобус.

— Их? — Он приподнял бровь.

— Она была беременна.

— Понятно. На каком месяце?

— На седьмом, — капелька пота тонкой и прямой линией скатилась по моей щеке.

— Хоронили из квартиры или из морга?

— Простите, — я был в замешательстве. — Это так важно?

— Так, — перебил меня мой собеседник. — Задавать вопросы — это моя профессия, а ваша — отвечать на них и не задавать вопросов в ответ.

— Да, но, на мой взгляд, все это не имеет отношения к конкретному обстоятельству, — продолжил настаивать я.

— Давайте мы с вами договоримся вот как, — мужчина нервно вздохнул. — Вы отвечаете на наши вопросы, а мы обещаем не обращать внимания на ваши взгляды на то или иное обстоятельство. И мы подружимся. Договорились?

— Из морга, — тихо произнес я.

— Отлично! — при этих словах он лениво наклонился к рядом сидящему парню и что-то шепнул на ухо. Девушка продолжала записывать каждое слово.

— Паспорт, будьте любезны, — не отрывая глаз от исписанной бумаги, сказала она.

Я встал с кресла, пошел в спальню, нашел в письменном столе паспорт, тщательно завернутый в прозрачный полиэтиленовый пакет, и, вернувшись в гостиную, протянул сверток девушке:

— Вот, пожалуйста.

Она кивнула.

— Есть контактный телефон?

— Домашнего нет, но есть мобильный и рабочий.

— Диктуйте.

Она записала все данные и вернула мне документ.

— Так, — продолжил мужчина. — Давно живете в этом доме?

— Относительно давно, лет пять.

— С соседями контактируете?

— Я бы так не сказал. Живем как-то обособленно, каждый сам по себе. Ограничиваемся приветствием, и то не всегда.

— С кем-нибудь враждуете?

— Нет, я вроде мирный сосед, — я нервно улыбнулся.

— Так, понятно. С хозяйкой сорок седьмой квартиры общались часто?

— Нет. Иногда пересекались на лестничной площадке, приветствовали друг друга, не больше. Когда супруга была жива, я и вовсе не видел ее. Старый человек, может, было что-то со здоровьем… Во всяком случае, чаще я стал встречать ее последний год, хотя живет она здесь, похоже, очень давно.

— Замечали в ее поведении что-нибудь странное?

— Ну, если странности и были, то, безусловно, в силу возраста. Забывчивость, вялость, может, некая придурковатость, простите.

— Так, — не отставал мужчина в очках. — Если вы не общались с соседкой, то каким образом попали в ее квартиру? Вы же не могли проходить мимо и случайно заглянуть, поскольку она живет отнюдь не по пути к вам, — он улыбнулся, и даже сквозь черные очки я почувствовал холодный и пронзительный взгляд.

— Конечно, не проходил мимо. Я специально поднялся, чтобы…

— Чтобы что?

— Чтобы подарить ей мясорубку.

— Мясорубку?

— Да, мясорубку. Вчера соседка заходила ко мне и одолжила ее ненадолго. А сегодня после обеда занесла обратно — и пирожки в придачу.

— Пирожки?

— Да, пирожки. А что здесь удивительного? В знак благодарности за мясорубку.

— За мясорубку, — повторил «гость».

Все это время я чувствовал себя полным идиотом. Он оттачивал на мне сарказм, даже не скрывая этого:

— И где же пирожки?

— Я их съел.

— Так, значит, пирожки… Значит, на пороге сорок седьмой квартиры лежит ваша мясорубка?

— Да, я ее там оставил.

— Оставили?

— Выронил после того, как заглянул в ванную. Я вообще ничего не помню после этого. В себя пришел уже в своей квартире.

— Так, мясорубка в подарок? Странно.

— А что в этом странного? Просто мне она оказалась не нужна, а у старушки ее не было. И я подумал, почему бы не сделать приятное человеку?

— Так… Я понимаю, понимаю. И цветок принесли в придачу?

— Вы шутите?

— Нет, просто вы же хотели сделать человеку приятное. Мало ли.

— Нет, только мясорубку.

— Хорошо. Ну, а животные?

— Что животные?

— У нее были животные?

— Да, кошки…

— И сколько примерно кошек у нее было?

— Понятия не имею, — я пожал плечами. — Но точно не одна.

— Вы говорите, что соседка заходила к вам и вчера, и сегодня?

— Именно так.

— Постарайтесь вспомнить, может, в эти два дня в ее поведении было что-то необычное?

Я на секунду задумался:

— Знаете… Если это можно считать необычным, вчера, когда она пришла в первый раз, она выглядела по-домашнему, немного неряшливо. А сегодня совсем иначе.

— Точнее.

— Нарядней, что ли… Нелепо, конечно, но все-таки не в старом халате.

— Хм… Нарядней? — не унимался тот.

— Чувствовалось, что она к чему-то готовилась. Прическа, помада, пудра… Перед уходом она сказала что-то вроде: «У меня сегодня много дел» или: «Я должна многое успеть».

— И?

— И поднялась к себе, очень торопясь.

Гость потер подбородок, задумчиво посмотрел на коллег и резко повернулся в мою сторону:

— Расскажите, что вы увидели в сорок седьмой квартире, — он четко выговаривал каждое слово.

Я вздрогнул.

— Ни в коридоре, ни в зале, ни на кухне, ни в ванной не было света. В патронах просто не было лампочек.

Над очками мужчины снова показалась приподнятая бровь: