— Расход-созвон?

— Думаю, окончательно.

— Все-таки любишь.

Макс жестом заказал следующую порцию.

— Бабы удивительны, — произнес он. — Они стремятся к тому, чтобы ты без остатка подарил себя им. Но как только это происходит, ты вдруг становишься не нужен.

— Обычно.

— Никак не могу привыкнуть к «обычному»… А самое неприятное, что они — как обезьянки-путешественницы.

Светловолосая девушка снова подняла глаза:

— Обезьяны-путешественницы?

— Да, с ветки на ветку. Правая рука еще держит одну, а левая уже ухватилась за другую. И бог с ней, что отпустит. Важно то, что наступает момент, когда она держится за две одновременно.

— А вы, мальчики, — святые моногамщики, значит? — включилась брюнетка, которая все это время лишь слушала их разговор. — Сами за воздух держитесь?

— В момент расставания чаще всего — да. Мужики, в основной своей массе, уходят от кого-то и из-за чего-то. А женщины уходят к кому-то и для чего-то. Так уж мы созданы. Мы чаще всего бежим от прошлого, а вы убегаете к будущему.

— Ну, ты уж всех под одну гребенку…

— Конечно, нет! Я сразу сказал: «в основной своей массе».

Каждый задумался о своем. Первой молчание нарушила темноволосая девушка:

— Мне кажется, в тебе говорит обида за то, что тебя бросили. Красивый, умный и к тому же популярный самец! И тут, надо же, такой редкий экземпляр оставили на полпути!

Макс еле заметно приподнял уголки губ:

— Быть брошенным действительно неприятно. И самооценку это не повышает, в этом ты права… — Он повернул уже пустой бокал, разглядывая рисунок на мутном стекле. — В этом ты права… И насчет обиды ты попала в точку. Я уязвлен, подавлен, разочарован и растерян. Но вот в чем ты ошибаешься: «красивый, умный, популярный» — все это предлоги для того, чтобы держать при себе человека. Это лишь дополнительные функции, чтобы с тобой было лучше, чем с другими.

— Да, но это необходимые дополнительные функции, согласись! — не отставала она.

— Кому как. Это важно для того, чтобы обратить на себя внимание, заинтересовать партнера. Но их недостаточно для того, чтобы быть любимым. Любят ведь не умом и не статусом, а сердцем! Или я настолько глуп, что верю в это?

— Максик, я не это имела в виду, — начала оправдываться девушка. — Ты потрясающий, правда!

Макс кивнул:

— Да, я и правда хорош! — Он сверкнул улыбкой. — Думаю, пора сменить тему, и так в голове все вверх дном.

Компания перешла на простые темы, позволяющие отвлечься. Девушки заливались громким смехом, парни, жестикулируя, рассказывали всевозможные истории. Но вскоре разговор вернулся к Максу и его шоу. Ведь некоторые сюжеты программы без преувеличения были достойны воплощения в большом кино.

— Это все Лиза, — твердил Макс. — Вот она — неиссякаемый источник креатива! Я вообще не понимаю, как могут рождаться такие идеи!

— А это все по-настоящему?! — отодвигая очередной бокал мохито, воскликнула блондинка.

Макс улыбнулся:

— Каждая история реальная. Но мы немного сгущаем краски, чтобы было интереснее.

— А про дорогу, где погибают люди?

— Проклятая трасса.

— Ага. Тоже сгустили?

— Нет, там все именно так. Жуткое место! Венки на обочине через каждые десять метров…

— И сколько километров длиной этот отрезок дороги? — уточнил упитанный парень.

Макс прищурился, вспоминая:

— Километра полтора. Самое интересное то, что дорога прямая, как палка. Никаких хитрых поворотов и дырок в асфальте. Представьте: две полосы, на фоне сосновый лес, но люди бьются днем и ночью.

— Ужас, — девушка обхватила себя за плечи.

— Практически все аварии — с летальным исходом, — продолжил Макс. — Люди, проезжая этот участок, сбрасывают скорость, но и это не всегда помогает. Один выживший водитель рассказал нам, что ночью увидел переходившую дорогу женщину с коляской. Он, естественно, по тормозам — и оказался в кювете. Благо сзади ехала машина, и его тут же отвезли в больницу. Повезло. Очевидцы говорят, что машина сначала резко затормозила, а затем слетела с дороги.

— А женщина с коляской? — тихо спросила блондинка.

— По словам пятерых свидетелей, никакой женщины там не было.

Компания загудела, обсуждая невероятную историю. Макс негромко подозвал официанта и заказал черный чай.

— Что, реальные призраки? — не унимался приятель.

— Залезь в Инет, посмотри фото и видео. Про форумы я вообще молчу! Там таких историй пруд пруди.

— Уверен, что большая часть — полная чушь.

— Большая часть — да, но есть и реальные. Именно такие мы и выискиваем для шоу.

— Неужели не страшно находиться во всяких домах с привидениями и в заброшенных психушках? — спросила брюнетка.

Макс поднял глаза:

— Жутко. Если снимаем ночью, то очень неприятно. — Он допил каплю виски на дне бокала. — Правда, воочию лично я ничего не видел, но энергетику чувствовал. Когда у дома плохая история, поневоле ощутишь присутствие заблудших душ.

— Как высокопарно! — воскликнул пухлый паренек.

Максим улыбнулся в ответ:

— Так я же для девочек вещаю. Как же без красивых оборотов?

Компания еще долго обсуждала эту тему. Макс делился мыслями, иногда спорил, сталкиваясь с неверием собеседников, но неуклонно оставался лидером беседы.

Честно говоря, он не особо вникал в основную массу им же снятых жутких историй, стараясь не сопереживать пострадавшим и очевидцам. Работать с материалом, переполненным смертью и сумасшествием, было и без того непросто. Стоя перед камерой, Макс представлял себя профессиональным рассказчиком страшилок для взрослых. Чаще всего его участие в сюжете было чуть ли не механическим, хотя зритель никогда не замечал этого.

Когда не было настроения импровизировать, он говорил подготовленный редактором текст, а после уезжал со съемок, напрочь забывая обо всем. Лишь в такие вечера, как этот, под влиянием расспросов друзей, он вспоминал о ситуациях, с которыми ему приходилось сталкиваться на работе.

Макс не мог не признать, что внимание окружающих ему льстило. Любой публичный человек чаще всего кокетничает, жалуясь на навязчивые взгляды окружающих. На самом деле ему страшно даже подумать, как он будет жить, если всего этого вдруг не станет. Поэтому, когда известного ведущего просили рассказать историю о призраках, он делал это с удовольствием, понимая, что так проявляется его популярность. Он помнил всего несколько ярких сюжетов и с упоением пересказывал их в деталях. Завороженные взгляды слушателей, особенно красивых девушек, вдохновляли его, и он млел от внимания к своей персоне.

Макс часто пользовался своей популярностью, но сердце его мечтало о единственной женщине, с которой можно было бы просто помолчать. С которой он мог бы быть флегматичным и даже хмурым, рассеянным и часто непонятливым, — таким, каким он был на самом деле. Другим. Разительно отличающимся от остроумного красавца, которому всегда есть что сказать.

Совсем недавно ему казалось, что он нашел такую женщину. Ее звали Дина. Их счастье длилось чуть больше трех лет, но месяц назад они расстались. Макс продолжал беззаветно любить ее, а вот чувства девушки испарились, словно их и не было. Не удовлетворяясь объяснением, что «так бывает», он без конца копался в себе в надежде найти причину ее охлаждения. Все больше он осознавал, что его настоящее «Я» кажется со стороны куда более скучным, чем его экранный образ, и что Дина просто разочаровалась в нем. В такие мгновения он чувствовал себя опустошенным.

— Максик, ты чего сник? — приятель подбадривающе толкнул его в плечо.

Тот потер подбородок.

— Что-то устал я сегодня.

— Завтра опять?

— Совещание, а это еще более муторно, чем съемки. Готовимся к новому сезону, нужно как-нибудь разнообразить концепцию. Завтра встречаемся с Полем и Лизой, они будут что-то придумывать.

Макс встал из-за стола и по пути в туалетную комнату расплатился по счету. Он терпеть не мог подсчитывать, кто сколько наел.

Через несколько минут, вдыхая холодный московский воздух, вся компания уже стояла на улице. Весна продолжала мучить горожан морозом.

— Ну что, — обратился ко всем Максим, — спокойной ночи, девочки и мальчики?

— Давай, Максик, — обнял его приятель. — На днях созвонимся. Может, в покерок как-нибудь?

— С удовольствием, ты же знаешь. К тому же, если частый all in — не признак дурости, то тем более.

— Расход, созвон.

Они попрощались и разошлись в разные стороны. Максим сел в машину и откинулся на кресло.

Ночная Москва впивалась в глаза своих еще бодрствующих жителей. Для кого-то ее огни мелькали слишком быстро, кто-то находил время рассмотреть их.

Этот город суетлив днем и ночью, но с наступлением темноты приобретает особенное обаяние. Он оживает, начинает дышать, наслаждаться свободными дорогами и полуголыми тротуарами. Начинает упиваться яркими огнями и почти незаметными людьми, в кои-то веки обратившими свое внимание на красоту вокруг.

Максим не спеша ехал по Садовому кольцу в полной тишине и не думал о том, что может быть крепко наказан инспекторами ГИБДД, за вождение в нетрезвом виде. Несмотря на постоянную занятость и востребованность, его мысли были пронизаны одиночеством. Засыпая в холодной постели, он думал о том, что рядом нет любимой, и страдал от мысли, что она на его плече не уснет уже никогда.