Врач сделал ещё несколько пометок. Только сейчас Данилов понял, что обложка довоенная, а вот страницы тетрадки сделаны из какого-то вторсырья. Видно было даже отдельные фракции, кусочки. Похоже, какая-то машина перерабатывала старьё.

— Токсемия тоже у тебя есть, — произнёс доктор ещё одно незнакомое слово, — Глаза нормальные, радиационный капиллярит не вижу, ожогов и некроза тоже. Теперь самое опасное — это инфекционные осложнения. Иммунитет падает от этой дряни, почти как раньше от СПИДа, который, слава богу, вымер… вместе с носителями. Поэтому хотя бы неделю лучше избегать сильных нагрузок. Постельный режим не нужен, но и тащиться куда-то пешком в мороз… это верный капут. Тебе бы в санаторий.

От этой шутки Андреич сам усмехнулся. Но у Младшего ассоциации с санаториями были только плохие, и он с трудом сдержал лицо, чтобы этого не выдать.

— Но если не повезёт, я тебе особо помочь не смогу. Даже переливание крови не сделаю. А уж про пересадку костного мозга и говорить нечего. Мы в таких случаях заявляем: «Бог дал — бог взял». Лаборатории у меня нет, поэтому и приходится гадать на кофейной гуще. Но обычно я не ошибаюсь. Будешь следовать моим советам — выживешь. Поживёшь пока у меня.

Саша кивнул.

— Повторюсь. Лазаретов у нас нет, поэтому госпитализацию порекомендовать не могу, — продолжал доктор. — Избегай нагрузок, отдыхай и следи за динамикой. Водка — не поможет. Разве что стресс снять…

— А йод? — вспомнил Саша. — Йод принимать надо?

— Нет. Только если ты контактируешь с изотопом Йод-131. Но вроде бы он быстро распадается. Поэтому ты его встретишь, только если повезёт найти работающий реактор, или тебя затронет недавний выброс какого-нибудь могильника. Свежего, не как в Поясе Озёрска. Тогда принимать пятипроцентный раствор йода по три-пять капель на стакан молока или воды. Риск, конечно, мизерный, но йода у меня много, я тебе с собой бесплатно дам. Пригодится для иммунитета.

— Спасибо…

— Не перебивай. Йод — ерунда. В общем, ещё назначаю тебе витамины. Могу продать баночку. Нет, они не довоенные. Купил у ордынцев. У них есть аппарат, синтезирует. Но важнее разнообразно питаться. Хоть это и тяжело выполнить. Овощи, мясо, жиры… Антибиотики тебе пока не нужны. Начнётся, не дай бог, простуда с осложнениями — тогда посмотрим. У меня есть и антибиотики. Тетрациклин и пенициллин. Но за отдельную плату. Мне надо о своих односельчанах думать. Ну ладно, осмотр окончен, иди отдыхай, завтра утром увидимся. Печку, надеюсь, сам затопить сумеешь. Дрова бери, не стесняйся. Мне их много приносят.

— Спасибо.

— Ну, понятное дело, не даром поживёшь.

— Ясно. А вы откуда всё знаете? Я имею в виду, термины. Разве сейчас ещё где-то на врачей учат? — любопытство даже в таком состоянии не оставило Александра.

Почему-то ему казалось, что всё за пределами Сибирской Державы — это дичь дикая. И он был опозорен — обычный сельский врач с Урала оказался таким толковым и столько знающим.

— Может, и учат, но я академиев не кончал, — ответил Андреич. — У меня наставник был путёвый, наш прежний костоправ, Игорь Михалыч. Царствие ему небесное… Когда стал совсем стар, пошёл за дровами, и волки задрали. Причём одному из них Михалыч успел скальпелем горло проткнуть. Он в молодости, как ты, бродил. И выучился у мужика откуда-то из-под Белорецка. Про того говорили, что он был врачом в бункере, в Ямантау. Правительство лечил. Не знаю, может, враки. Но вот так все медики — передают друг другу крупицы. Как братство Красного креста. Свидетели Гиппократа, ха-ха.

Вся эта информация ничего Саше не давала. Он надеялся, что поселение поддерживает контакты с более цивилизованными местами. Одиночные путешествия не в счёт. Ему нужен был транспорт. Морозы крепчали, и переход ему дорого стоил. Второй такой может убить.

— А что-то типа караванов у вас ходит? — проверил он свою догадку.

— На восток — нет. Там Пояс, сам знаешь. А вот западнее нас есть маршруты — да, но до нашей дыры не добираются. И наши никуда не ездят. Нам нечего продавать. И что там, на западе, тоже не очень знаем. Изредка приходят странники, и всё. Ордынцы тоже ничего не рассказывали.

— А Москва ещё есть? — непонятно к чему спросил Саша.

— Понятия не имею. Вряд ли. Да и насрать мне, если честно… Может, и разбомбили ее русофобы чёртовы. Я не говорю, что я великий эксперт. Но кое-как лямку тащу. Людям помогаю. А они мне с голоду сдохнуть не дают. Сам видишь, охотник, рыболов или пахарь из меня так себе.

Доктор показал на свою ногу. Дома он обходился без костыля, хотя у стены стояла палка, похожая на трость. Но не объяснил, была ли это травма или последствия болезни.

— Так куда же ты шёл, Санька? — повторил свой вопрос Андреич. — В поисках лучшей жизни? Я раньше карты чертил, замеры делал. Разная почва по-разному впитывает. От времени года зависит, от ветра… Но потом понял, что лучше вообще на восток не ходить. И местные не ходят. Никто. Защита твоя — накидка, маска — фигня! Даже сейчас, когда бяки в разы меньше, всё равно с дождями приносит. Прячемся. А двадцать лет назад жизни не было от ливней. Половина урожая падала. Полураспад, мать его. Чего искал-то?

Ответ на этот вопрос Младший уже обдумал.

— Как все родные умерли, с соседями поругался. Хотели у меня огород отобрать. Сжечь пытались вместе с домом. Слышал, что где-то есть большие города, целые государства поднимаются… думал новую жизнь начать. Потому и записался в силы СЧП, — он чуть не забыл свою легенду.

— Понятно. Ну ты даёшь. «Лучшую жизнь», считай, почти нашёл. Но только такую, о которой попы говорят. Нету больших городов ближе Нового Ёбурга и Уфы. А это много сотен километров. И туда я идти не советую. Назад в свой Курган через мёртвые поля — тоже не вариант. Ни сейчас, ни потом. Своих ты уже не догонишь. Поэтому ищи, где жить. Хотя… рады тебе не будут. Если ты и в своей деревне не прижился… Дурная голова ногам покоя не даёт. Здесь у нас ты не останешься. Поправишься и двигай дальше на закат. Тут ещё деревни есть. А не найдёшь — занимай пустую и живи, сколько хочешь. Бери, — мужик указал на лежащий на полу старый матрас. — Извини, что жёстко.

— Да я привык, — в общем-то не соврал Младший. — Моя жизнь вообще жёсткая штука.

— Это тебе кажется, что привык. Я бы не сказал, что ты выглядишь подготовленным.

Он проводил Сашу в баню. Предбанник был достаточно большой.

— Ну ладно, мне пора, — доктор глянул на наручные часы, потёртые, но явно ценные, — Извини, надо ставить дочкам уколы. Отдыхай. Пока, до завтра. Ещё поговорим.

В дверях Пустовойтов вдруг остановился.

— А всё-таки, — произнёс доктор. — Начистоту. Я понял, что ты не ордынец, парень. Значок-то настоящий. Их не подделать. Но просто по лицу вижу — врёшь. У них, конечно, есть парни твоего возраста. Но ты — не из них.

— Извините, — Саше ничего не оставалось, кроме как признаться. — Да, соврал. Ни в какие ордынцы я не записывался. С группой старателей шёл. Действительно из-под Кургана. В руинах мародёрили. А потом заболел, и меня бросили на хрен.

И опять не совсем враньё, а полуправда. Похоже, в эту историю врач поверил чуть больше. Хотя по его лицу было непонятно.

— Вы что, на голову больные? Кто же отправляется в путь перед зимой? Самоубийцы. Что вообще ваша экспедиция делала?

— Да какая экспедиция? — Данилов понимал, что надо быть очень осторожным, подбирая слова. — Пять человек всего. Ценности искали, и всё. Жить-то надо.

— Ну-ну. И какие ценности нашли? Молчишь? Ну, не хочешь делиться, как хочешь.

— Я правду говорю. Обычные землепроходцы, — слово из учебника всплыло в памяти. — Но мы переоценили силы. А дальше — всё правда. Заболел, бросили. Заблудился. Нашёл место какой-то битвы. С покойника снял значок, «корочки» забрал. И винтарь унёс. А про ордынцев соврал, потому что испугался. Все их уважают, хотел, чтобы ко мне лучше отнеслись. Ничего плохого не хотел.

Младший сделал такое лицо, что не поверить ему было трудно. Как у кота из мультика про Шрека. Хоть и было противно и стыдно.

— Вот-вот. Зачем соврал, понимаю. Не виню. Понимаю, почему ты себя за ихнего выдаёшь. Они — хорошие люди. Я тоже вначале ворчал, когда они заявились… но потом поумнел. «Орда — это порядок» — такой девиз у них. Так оно и есть. Виктора только рабовладельцы и людоеды не любят. Потому что он им жизни не даёт. Но врать ты не умеешь. Мне нет разницы, чей ты. Но хорошо, что ты нашим на глаза не попался. А то вечером навестила бы мой двор компания с топорами и обрезами. Чтобы узнать, кто ты. Я про тебя пока рассказывать не буду, а ты не суйся никуда со двора. И к забору не подходи, где решётка. Только в сортир, и всё. Ничего, отлежишься, почитаешь. Тут в тумбочке журналы старые есть… Человек без подготовки редко столько проходит зимой. Поход должен был убить тебя вернее, чем радиация. Повезло, что зима не очень лютая.

— Когда было совсем холодно, я прятался и отдыхал. Зато потом пытался наверстать.

— Сумасшедший. Какая необходимость так гнать?

— Сам не знаю, — произнёс Саша. — Не знаю сам… Вы говорили про людоедов. Они тут есть?