Дверь приоткрылась, выглянуло помятое лицо Петровича — владельца двух парикмахерских и салона красоты. Вместе с лицом из-за двери выглянуло необъятное пузо, перетянутое спортивными штанами.

— Николаич, ты че?

— Слушай внимательно, — перебил его ВээН. — Запри дверь и никому не открывай. К окнам не подходи. Понял?

— А че…

— У тебя ружье есть?

Петрович явно не отошел от сна, тупо пялился на соседа, моргая глазами. Стрельбу он точно не слышал, иначе бы не задавал лишний вопросов.

— Если есть оружие, приготовь его, понял?!

На улице опять кто-то начал стрелять. Петрович, наконец, пришел в себя, оглянулся.

— Что происходит?

Но ВээН уже шагал по лестнице, вспоминая, у кого из соседей есть оружие. Вроде на пятом этаже у директора магазина. И… все? С таким арсеналом не выстоять. Значит, тикать?

Он зашел домой, запер обе двери, мельком порадовался, что поставил не обычную железную дверь, а наборную стальную с внутренними переборками. Весила она немало, пришлось косяк усиливать, и стоила до черта, но деньги потрачены не зря. Не всякая пуля ее возьмет, да и открыть сложно.

ВээН прошел к сейфу, на ходу включая телефон. Пока шел вызов, открыл сейф, достал карабин «Сайга». Это была гражданская версия автомата АК-104, по своим характеристикам не уступающая боевому аналогу на дистанциях до трехсот метров. Самая популярная модель у тех, кто знал толк в стрельбе по… ростовым мишеням. Следом достал магазины, пачки патронов.

Ага, ответили…

— Юра. Это Иванцов. Да, привет еще раз. В моем дворе боевики. Стреляют, ломятся в подъезды. Не меньше десяти, скорее всего больше. Хрен знает зачем! Они открыто работают, Юра. Это захват!

Он выронил пачку, пытаясь открыть ее одной рукой. Чертыхнулся, врубил громкую связь, положил телефон на столик. Разорвал еще две пачки и стал торопливо набивать магазины патронами.

— … Не знаю, что делать! Если полезут, буду отстреливаться. Нет, один, жена за городом. У нас тут оружия почти ни у кого нет.

— Николаич, не геройствуй! — раздался в телефоне громкий голос Храмова. — Они не будут в каждую квартиру лезть. Если что, уходи через крышу, у вас там можно.

Вновь заработал автомат на улице, потом опять хлопнуло, а потом долетел приглушенный крик. Мужской или женский, не разобрать.

— Мы пока сидим на месте, — сказал Храмов. — А этих много.

— Нас тоже много, только хрен ли толку? — рявкнул ВээН, разрывая новую пачку. — Как щенков в квартирах перебьют!

В ответ Храмов выругался.

— Все, я пошел.

— Давай, Николаич, успеха! Выживи, полковник!

ВээН отрубил телефон и ухмыльнулся. Эта фраза из какого-то новомодного сериала о героических буднях то ли морпехов, то ли таможенников, то ли пожарников. Сериал дерьмо, но фраза запомнилась, ее часто повторяли к месту и ни к месту.

ВээН натянул на себя разгрузочный жилет, засунул в карманы три полных автоматных магазина, пакет ИПП, жгут, пять пачек с патронами. Отдельно положил аптечку, пристроил на клапан нож — скромный «Смерш-2».

Четвертый магазин пристегнул к карабину, снял его с предохранителя, дослал патрон в патронник. Кошелек убрал в карман штанов, туда же спрятал телефон. Потом вспомнил, позвонил племяннику.

— Женя, это я. В моем дворе банда боевиков. Это не налет, а захват. Я буду прорываться. Ты слушай. Позвони отцу, расскажи, в чем дело. Оружие держите наготове. Черт его знает, что они хотят, не рискуйте зря. У меня телефон без звука, если не отвечу сразу — не беда. Все, успеха!

Он уже запирал дверь квартиры, когда снизу ощутимо рвануло и послышались чьи-то шаги. Потом кто-то закричал на чужом языке.

ВээН подошел к лестнице, глянул вниз. Увидел голову в кепке, приклад автомата. Там забарабанили в дверь. Послышался легкий скрип. Петрович, бляха, на хера же открыл?

— Ну чего надо, уроды? — раздался его утробный рев.

А потом жахнуло сразу из двух стволов. Кто-то дико заорал, кто-то упал. Стреканула очередь, новый рев и тяжелое тело рухнуло навзничь, пронзенное пулями. Эх, Петрович, ведь сказал же!..

ВээН перехватил карабин левой рукой и стал быстро подниматься наверх.

Старостин Анатолий Олегович — так звали бывшего сослуживца Сазонова, ныне полковника, заместителя начальника областного управления полиции. Ему было пятьдесят пять лет, и он уже думал, выходить ли на пенсию или соглашаться на теплую должность в Главке с перспективой через пару лет занять пост начальника управления в соседней области. Так ему намекали в управлении кадров, и Старостин никак не мог решить, давать ли согласие или пойти заместителем по безопасности в одну крупную фирму. Там обещали очень приличные деньги.

Этими мыслями была забита голова полковника последние недели и даже история со старым знакомым Сазоновым не отвлекла его от размышлений. И предупреждение Сазонова почти забыл. Что он там советовал? А, оружие носить с собой. Давно уже Старостин не носил пистолет, подаренный ему ПСМ держал дома, а табельный ПМ в кабинете в сейфе.

И только вчера вечером, собираясь домой, вдруг вспомнил Сазонова, его непонятный намек и вдруг вытащил пистолет из сейфа, проверил магазины, один вставил в рукоятку, второй сунул в карман пиджака. А пистолет спрятал в поясную кобуру и повесил ее на пояс. Зачем он так сделал, сам не мог объяснить. Видимо, сработала интуиция.

Спасла она Старостина следующим утром, эта пресловутая интуиция, когда он хотел выехать со двора, чтобы пораньше прибыть в управление. Еще давя на газ, он расслышал стрельбу возле магазина, а потом из кустов под колеса вдруг выскочили два типа с автоматами наперевес.

Полковник давно уже не посещал тир, мало тренировался и набрал лишний вес, однако в тот момент былые навыки вдруг вспомнились сами собой. Нога ударил по тормозам, руки вывернули руль влево, потом правая рука выхватила пистолет, а большой палец сбросил клавишу предохранителя вниз. Патрон по старой привычке был в патроннике. Он высадил весь магазин прямо через стекло, попав по разу в обоих бандитов. Один рухнул на землю, второй отпрыгнул и пропал из виду.

А потом по машине рубанули из автомата, по передку прошлась цепочка выстрелов, что-то сильно ударило в дверцу и в полковника полетели осколки стекла.

И опять тело сработало само, почти без участия сознания. Старостин выскочил из машины, прыгнул к багажнику, потом перебежал к стене дома, умудрившись на ходу перезарядить магазин, споткнулся о брошенный автомат, подхватил его и побежал к подъезду.

Дома он стразу закрыл обе двери на все замки, надрываясь, перетащил к ним шкаф, подпер его поставленным в распор стулом. Игнорируя изумленные взгляды жены и младшей дочери, набрал номер дежурного по управлению, но после восьми гудков бросил трубку и позвонил в райотдел. Там тоже молчали.

— Толя, что случилось? — выдавила, наконец, из себя жена.

Старостин опустил телефон, посмотрел на своих женщин и коротко приказал:

— Закройте все шторы, сейчас же! К окнам не подходить. Ясно?

Женщины молчали.

Полковник проверил трофей — АКМС, в магазине два десятка патронов. Вспомнил о своем арсенале: гладкоствольном дробовике «Моссберг» и карабине «Марлин» — дорогой изящной игрушке, купленной пару лет назад.

Верно, в тир полковник давно не ходил, но вот на охоту выезжал частенько, да и с друзьями в поле бывал не раз и там стрелял много.

Старостин открыл сейф, достал карабин, зарядил его и уже более спокойно сказал:

— Лена, Оля, закройте шторы, сидите в комнате. В городе что-то случилось.

— Что? Толя, что там? — почти простонала супруга, никогда не видевшая мужа в таком состоянии и впечатленная его приготовлениями.

За окном кто-то заорал, в ответ отстучала длинная очередь. Старостин вновь набрал номер дежурной части и подошел к жене.

— Похоже, налет.

…Старт операции в раннее утро имел много достоинств, но и страдал некоторыми недостатками. Улицы пусты, магазины, торговые центры, больницы закрыты. При таком раскладе захват большого числа заложников представлял проблему. Да, аэропорт, автовокзал, железнодорожные вокзалы дали сотни пленников, но этого было мало.

Так что главной целью групп захвата стали жилые дома в разных районах города. Где-то выбирали новостройки, там больше обеспеченных жильцов. Где-то шли в типовые панельные пятиэтажки, там больше женщин и детей. Где-то проверяли все подряд, не глядя на уровень жилья и удобство доступа. С этого момента операция перешла в стадию открытого штурма. Ибо оказать активное организованное сопротивление не могла ни одна государственная военизированная организация. А жители являли собой просто толпу. Добычу. Образно говоря, стая волков, перебив сторожевых псов, на полном ходу врезалась в стадо баранов и овец.

Кое-где им открывали двери жильцы из числа тех, кто переселился со Средней Азии и Закавказья в Россию в последние десять-пятнадцать лет. В этом случае все было легко и весело. Вышибалась входная дверь квартиры, внутрь входили две пары, а ещё одна страховала на лестничной площадке. Боевиков встречали заспанные растрепанные женщины, зевающие мужчины, неготовые не то что к активному сопротивлению, а даже к осознанию происходящего. Иногда мужчин убивали сразу, иногда забирали. Женщин и детей брали всегда. Стариков — только если те были способны идти сами.