С ФСБ фокус ремонта-закладки не прошел, Гапур в свое время не рискнул повторять отработанный прием. Поэтому вопрос с областным управлением госбезопасности решали иначе. Ровно в пять десять утра из подъехавших машин выскочили несколько человек с ручными огнеметами и дали залп по окнам и дверям. Пост охраны среагировал быстро, однако остановить нападение по вполне понятным причинам не смог. Когда отгремели взрывы, внутрь вошли боевики.

Двое охранников погибли, успев дать сигнал тревоги. Еще два сотрудника, дежурившие в кабинете, приняли бой и попытались проскочить через двор, но были расстреляны возле гаража. Боевики прошерстили кабинеты, взорвали сейфы, но получить доступ к секретной информации не смогли. Важных бумаг не нашли, а данные на компьютерах были стерты при активации сигнала тревоги. Однако главная цель — уничтожение управления — была достигнута. И без потерь.

Военные учебные заведения штурмовать не стали. Слишком много народа и много оружия. На соседние здания подсадили снайперов и пулеметчиков и те без особых проблем отстреливали всех, кто, отваживался выбегать наружу. Подъезды к институту и академии перекрыли, дороги заблокировали асфальтовыми катками и грузовыми машинами. Запертые курсанты еще могли доставить неприятности, но только когда придут в себя и осмелятся на какие-то активные действия. Однако это произойдет не скоро и уж точно после взятия центра города под контроль.

Захват первоочередных объектов, помимо прочего, лишал полицию, армию и госбезопасность центров управления. Уцелевшие сотрудники, а таких хватало, были разобщены, не могли организовать сколь-нибудь значимое сопротивление и представляли собой одиночные цели, легко поражаемые при любой попытке вступить в бой.

Да и некому было вступать в этот самый бой, если уж откровенно. Ну не готовы оказались носители погон разного фасона исполнять присягу и рисковать жизнью на улицах родного города. Большинство и не думали вообще вылезать, самим бы уцелеть. А те немногие, кто все же помнил о чести, достоинстве и своих обязанностях, не знали, что делать. Не учили их принимать бой на пороге дома и вести партизанскую войну.

Кое-кто, правда, по привычке двинул к райотделам, но либо вовремя поворачивал назад, либо попадал под огонь групп зачистки.

…Дежурного офицера капитана Куркина вызвали к КПП в начале шестого часа утра. Полусонный капитан, зевая и потирая глаза, вышел к воротам, небрежно ответил на приветствие сержанта и перевел взгляд на грузовой микроавтобус, стоявший в нескольких метрах от забора.

Машина была знакомой, на ней привозили продукты. Возле кабины стоял рослый водитель, пепельноволосый Артур в неизменном жилете и джинсовой кепке. Личный знакомец командира, которому Артур привозил парное мясо и домашнее вино. Ранний визит Куркина не удивил, последний месяц Артур всегда приезжал в это время.

Капитан открыл дверь КПП и вышел наружу, едва не споткнувшись о моток кабеля, оставленного связистами до утра. Бардак! Совсем уже охренели, разбрасывают имущество, где попало! А все эта чертова передислокация.

Стоявшая здесь ракетная бригада была сокращена до полка, потом до дивизиона, а теперь вот на волне армейских пертурбаций опять разворачивалась до бригады, но уже в другом месте. Здесь же по плану генштаба должен быть размещен мотострелковый полк.

Чем думали в высоких штабах и почему именно дивизион сдергивали с места, неизвестно, но у ракетчиков наступила веселая пора. Целая часть переезжает — это геморрой в квадрате! Последние недели все бегали как укушенные, собирали, грузили, вывозили, считали, пересчитывали, опять грузили и опять вывозили. Дисциплина, конечно, упала, замотанные солдаты едва не спали на ходу и через раз отдавали честь офицерам. Прапорщики под шумок тащили все, что можно и нельзя: форму, продукты, запчасти. Сам Куркин дежурил вторые сутки и с нетерпением ждал смены, чтобы уехать домой. А дома еще предстоял разговор с женой и тещей, которые наседали на него с требованием уволиться или перевестись, чтобы не покидать город.

— Хреново выглядишь, капитан, — вместо приветствия бросил Артур.

— И тебе не хворать. Что привез-то?

Артур махнул рукой и улыбнулся.

— Иди сюда.

Куркин подошел к кузову машины с другой стороны, хлопнул по борту.

— Ну?

Артур вытащил небольшой планшет, включил его и протянул капитану.

— На, смотри.

Капитан машинально взял планшет, глянул на экран и вдруг увидел свою жену Катю, дочку Олю и двух незнакомых мужчин кавказской внешности с оружием в руках. Один из них держал за плечо жену, второй смотрел в камеру.

Куркин от неожиданности вздрогнул, посмотрел на Артура, готовый заорать на того. Но Артур вдруг наставил на капитана пистолет и жестко прошипел:

— Молчи! Смотри и слушай! Молча!

Куркин оцепенел от испуга и неожиданности. И послушно уставился на экран.

— Ты меня видишь, Иван? — донесся приглушенный голос одного из незваных гостей.

Плечистый мужчина в полувоенной форме с пистолетом Стечкина в руке смотрел жестко, с прищуром.

— Т-ты кто?

— Я — твой шанс, Иван! Шанс на то, что твоя семья будет жить! Если ты все сделаешь как надо! Понял меня?

Это были бандиты, точно бандиты! И они пришли в дом капитана! Но как? Куркин был слишком напуган и шокирован, чтобы четко рассуждать, одно он понял сразу — это не банальный грабеж или наезд. Это что-то иное.

— Сейчас ты дашь команду пропустить машину за ворота! — уверенно говорил бандит. — Прикажешь солдатам не шуметь. Ясно?

Куркин перехватил взгляд Кати, полный страха и боли. Она что-то шептала, в кровь разбитые губы едва шевелились.

— Ты меня понял, Иван?

— Я… — во рту разом пересохло и капитан закашлялся. — Я не могу…

Державший Катю бандит, вдруг ударил ее по спине рукояткой пистолета. Катя вскрикнула и выгнулась, едва не падая. Камера отъехала назад и стало видно, что в их квартире полно бандитов, один держал дочь Олю, двое других стояли возле тещи и тестя.

По сигналу старшего бандиты вытолкнули тестя вперед и поставили на колени. Бывший директор завода властный и уверенный в себе мужик Эдуард Викторович сейчас выглядел таким же испуганным, как и его жена с дочерью.

— Открывай ворота, Иван! — повторил старший бандит. — Иначе мы начнем резать твою семью у тебя на глазах. Ну!

Это был тупой страшный сон! Этого просто не могло быть! Чтобы к офицеру российской армии в своем городе в дом ввалились бандиты и угрожали убить всю семью! Что происходит?

Куркин бросил взгляд на Артура, увидел ствол пистолета, направленный ему в живот и вдруг понял, что это не бандиты, а террористы. И машина привезла не мясо и овощи, а что-то другое, менее полезное для питания. Поднять тревогу, заорать? Тогда Артур пристрелит его. И что будет с семьей? Тянуть время? Не дадут. Напасть самому?

Мысли мелькали в голосе с непостижимой скоростью, но ничего путного капитан придумать не мог. Он был обычным офицером, не разведчиком, не десантником. Простой строевик, не хватавший звезд с неба и не имевший боевых навыков. А вот террористы эти навыки наверняка имели.

Старший группы террористов не стал ждать, пока капитан придет в себя и начнет соображать. Он коротко буркнул и стоявший возле тестя боевик выстрелил тому в голову. Эдуард Викторович рухнул на палас под крики Катерины и ее матери Нины Андреевны, на которых попала кровь из пробитой головы тестя.

— Следующая старуха, — предупредил террорист. — А пока мы на твоих глазах выепем дочку и жену!

Раздался вскрик десятилетней дочери Оли, которую повалили на стол и начали срывать халат.

— Стойте! — прохрипел капитан. — Не надо. Я…

— Открывай ворота, Иван! Сейчас! Или…

На колени поставили тещу, Нина Андреевна всхлипнула и умоляюще посмотрела в камеру.

— Ваня…

Куркин едва не заорал в голос, но каким-то неведомым образом сдержал себя, отшагнул назад. Артур прижал ствол пистолета к его боку.

— Быстро, Ваня. Идем к дверям, заходим. Ты даешь команду, ворота открываем. И веди себя нормально.

— Мои…

Артур забрал планшет и подтолкнул капитана к КПП.

— Твоих отпустят. Иди.

Капитан Куркин, прослуживший в армии двенадцать лет, мечтавший получить звёздочки майора и должность заместителя командира дивизиона, сейчас проклял тот день, когда решил стать офицером. На ватных ногах, с трудом держа на лице полуулыбку, с застывшим взглядом, шел к КПП.

Артур шел за ним, пряча пистолет под жилеткой, готовый открыть стрельбу при первом неловком движении капитана.

— Запусти их, — откашлявшись, буркнул сержанту Куркин.

— Товарищ капитан, без приказа…

— Я сказал, пропусти! — едва сдерживаясь, повторил Куркин. — Или сам будешь туши таскать на кухню!

Сержант с подозрением посмотрел на Артура, тот пожал плечами и состроил веселую рожу. Мол, я не причем.

Долг, воинская присяга, достоинство — все это куда-то отлетело прочь. В душе капитана жил только страх. За жену, за дочь, за себя. Этот страх вытравил остатки офицерской чести, заставил забыть о сослуживцах, об обязанностях. Даже о пистолете, что висел в кобуре на поясе. Куркин не думал, зачем террористам нужно попасть на территорию ракетной части, что они будут делать с техникой и вооружением, перед глазами были окровавленное тело тестя, распластанная на столе голая фигурка дочери и полные боли глаза жены.