Герман шагнул вперед, встретил удар жестким блоком и сам ударил костяшками пальцев в шею амбала. Тот рухнул под ноги, словно подстреленный.

Следом напал и хмырь, успевший вытащить нож из-за голенища сапога. Герман отшагнул назад, снял с седла кнут и, крутанув им, щелкнул хмырю меж ног. Тот завыл уже всерьез, тонким голоском, упал рядом с амбалом и стал кататься по мостовой.

Прохожие, успевшие образовать круг, встретили падения налетчиков свистом и смехом. Были слышны ободрительные выкрики в адрес жреца и совет задать им покрепче.

Старший налетчиков протиснулся сквозь толпу и встал над друзьям. Тех уже хотели бить скопом, бандиты никому не были по нраву. Старший с трудом защищал их, одновременно пытаясь вытащить из толпы.

Герман, поняв, что на секунду оказался не в центре внимания, схватил лошадь под уздцы и шмыгнул вбок. Его охотно пропустили и еще сказали что-то одобрительное.

Уже выходя на соседнюю улицу, Герман заметил фигуры полицейских, спешивших к месту схватки. Ветров вскочил на лошадь и направил ее прочь от опасного места.

Кир просидел в комнате полчаса. Ничегонеделанье вгоняло в тоску, но от вещей далеко не отойти. В конце концов он решил прогуляться до бара мотеля.

Идти в наряде жреца, конечно, глупо, и Кир скинул халат. В рубашке без рукавов и просторных штанах он выглядел вполне нормально.

Бар был скудноватым для мотеля. Не очень просторное помещение с двумя окнами, несколькими столиками и узкой стойкой. Выбор спиртного небогат: несколько сортов вина и крепких напитков, легкая закуска. Владельцы мотеля считают, что постояльцы привозят еду с собой.

Шилов подошел к стойке, кивнул скучавшему за ней сонному мужику в легкой безрукавке, попросил стопку бракла и сел на стул.

— Что нового? — спросил он.

Бармен налил бракла и неопределенно буркнул. Потом кивнул на подставку у окна. Там лежали газеты. Кир рассмотрел на странице фото канцлера.

Он подошел к стойке, взял газету. Номер был сегодняшним. Первая и вторая полосы посвящены покушению на канцлера. Третья — реакции властей на убийство лидера страны. А дальше шли местные новости.

Кир сел за ближний столик и стал бегло просматривать газету, изредка бросая взгляд в окно.

* * *

Тон статей был одинаков: всеобщий шок и горе. Жажда мщения, желание поквитаться с убийцами канцлера и с теми, кто стоял за их спиной.

Выдвигали версии относительно мотивов преступления, искали тех, кому выгодна гибель Сталма. Обсуждали способ убийства. Писали о найденной в башне библиотеки винтовке, об убитых полицейских. Их посмертно возвели в героев. А выжившим коллегам вручили награды.

Еще одна статья поднимала вопрос о том, что будет дальше. Младший брат канцлера Фердер Сталм — начальник Главного штаба армии — должен был принять пост канцлера после торжественного погребения брата. Видимо, надо ждать этого момента, ведь потом Сталм-младший наверняка озвучит концепцию своей политики.

Что ж, такой реакции наемники и ждали. Планы вторжения в Степь будут пересмотрены и скорого выступления теперь не будет. Этого, собственно, земляне и добивались.

Герман застал друга лежащим на кровати с закинутыми на табуретку ногами. Лицо скрыто под газетой. Могучее дыхание поднимало край страницы. Кир спал богатырским сном.

Ветров хотел было пошутить насчет солдат спит — служба идет, но в этот миг правая рука Кира взлетела вверх, и Герман увидел дуло револьвера, направленного ему в грудь.

— Не стреляйте, я помню, что пароль: слоны идут на север! — хмыкнул Герман.

— Слоны идут на хрен! — скинул газету с головы Кир. — А сюда без стука не входят.

— Дрыхнуть надо меньше!

Герман прошел в центр комнаты, бросил на пол набитый мешок со снедью и потянулся.

— Кушать подано. Но жрать будем в дороге.

Кир одобрительно посмотрел на мешок, убрал револьвер и встал.

— Как прогулка?

— Нормально. Рынок местный неплох. Девочки в борделях тоже. Но на выходе меня хотели взять на гоп-стоп.

— Интересно!

— Да ничего интересного. Халтурщики. Согласованности никакой, подготовка нулевая. Больше друг другу мешали.

— И где теперь их мятежные души?

— Да при них же. Нечего народ привлекать. Дал по щелбану и ушел.

Кир покрутил головой, словно оценивая, верно поступил друг или ошибся. Потом изрек:

— Ну и ладно!

— А ты как здесь? Дрых напропалую?

— Ну да, как же. Я успел и газетку почитать, и с барменом поговорить. Правда, тот не особо болтлив, но от дармовой выпивки отказываться не стал. Ну и немного развязал язычок.

— На тему?

— Изобилие полиции в городе и перспектива поиска убийц канцлера. Самые насущные темы дня!

Герман бросил взгляд на газету.

— Это я потом прочту. А пока двигаем отсюда. Запасов хватит на несколько дней. Можем ехать без перерыва.

— Да нам и ехать-то не так много осталось.

Друзья быстро собрали вещи и вынесли их во двор. Сходили за лошадьми, оседлали их. Потом погрузили поклажу на седла. Герман рассчитался за номер, отдал ключ.

Наемники покинул двор мотеля и взяли курс к ближнему выезду из города.

Пост полиции они миновали благополучно. И здесь стражи порядка почти не обратили внимания на жрецов, даже не трогали их вещи. А вот всем мужчинам в возрасте от двадцати до сорока уделяли пристальное внимание. А также тем, у кого были винтовки и ружья.

Отъехав от города на несколько километров, наемники свернули на проселочную дорогу, что шла вдоль леса. По ней обычно ездили жители лежащих к востоку от Орта поселков.

Дорога была малолюдна. И пролегала в тени деревьев, что весьма кстати в теплый день.

Наемники уже расслабились после города и хотели было отыскать удобное местечко, чтобы перекусить. Но на повороте дорогу им перегородила стоящая поперек телега.

Расслабленность и веселье разом слетели с землян. Они достали револьверы и стали внимательно смотреть по сторонам, вполне логично считая, что угодили в засаду.

Но вокруг было тихо. Зато за телегой явно кто-то кричал, стонал и, похоже, плакал. Наемники пустили лошадей вперед медленным шагом. Сами готовые в любую секунду слететь с седла и стрелять на поражение.

Кир ехал чуть впереди. Ему первому и открылась картина за телегой.

На обочине, на грязном покрывале лежала маленькая девочка. Рядом с ней суетились две женщины, а чуть в стороне стоял мужчина среднего роста. Все в обычной сельской одежде. Оружия не видно.

Внимание взрослых было сосредоточено на девочке. Кир видел только ее лицо. Искаженное болью, в слезах. С прокушенной губы капала кровь.

Мужчина оглянулся на стук копыт, поднял бледное, полное страдания лицо.

Подъехал Герман, обогнул мужика и подвел коня ближе к ребенку. Кир проследовал за ним. И увидел девочку целиком.

У ребенка сломаны обе ноги чуть ниже колен. Переломы открытые, кровь залила покрывало.

— Что случилось? — спросил Герман.

Ближняя женщина повернула голову и, давясь от рыданий, сказала, что ее дочка заигралась и попала под колеса телеги. А взрослые не успели остановить лошадей.

Кир насупился. После случая в Степи он дал зарок не лезть с помощью, что бы ни произошло! Но здесь маленький ребенок страдает от дикой боли. Оставить его в таком состоянии?

Он смотрел на красивое, но искаженное болью лицо ребенка, на ясные, полные слез глаза, а потом покосился на друга. Пожалуй, придется сделать исключение.

Пока Кир осматривал ноги девочки, Герман и отец несчастной разожгли костер, вскипятили воду. Потом Герман помогал Киру. Вкололи промедол, вправили сломанные кости, очистили раны. Промыли их. Кир уложил ноги в лубки, зафиксировал. Вколол еще пару уколов: противостолбнячный и укрепляющий.

Боль немного отпустила девочку, и она заснула. А обрадованные родители бросились целовать спасителям руки и предлагать деньги.

— Никаких денег! — поднял руку Кир. — Вашей благодарности вполне достаточно! Ребенка покажите врачам, пусть осмотрят. Ухаживайте за ней и хорошо кормите! Ясно?

Женщины и мужчина наперебой стали заверять, что все сделают, как сказано. И что они будут благодарить богов за спасение родной кровиночки.

— Пусть Хранитель одарит вас благосклонным взором! — ответил уже привычно Кир. Потом подмигнул Герману: — Сваливаем.

— Не осуждаешь? — спросил он через десять минут.

— Нет, — покачал головой Герман. — Жрецы помогли ребенку. Ну и что? Такая у них работа — страждущим помогать. А девочку жалко.

— Лишь бы не проболтались в городе.

— Да пусть говорят! Кто обратит внимание?

Герман говорил почти искренне, и только в глубине души царапала мыслишка, что лучше бы до мыса доехать сосем без приключений, даже со спасенными детьми.

Донос мелкого осведомителя шел по инстанциям медленно, со скрипом. Его и продвигали только потому, что он имел кое-какое отношение к делу номер один — убийству канцлера.

Вот так тихой сапой он и дополз до аппарата начальника розыскного отдела. Отдел был создан в вечер убийства. Исполнять обязанности поставили легата Эвенару. И только потому, что он уже занимался розыском двух неизвестных. Видимо, высокое руководство решило так: неудачу с поиском спишем, если найдет убийц. А если нет — ответит за все сразу.

Эвенара, не будь дураком, конечно догадался о рассуждениях руководства. Но поделать ничего не мог. Он и так висел на волоске.

Его сборная команда, усиленная сотрудниками других департаментов, искала во всех направлениях. Круглосуточно, без перерывов и отдыха.

Сквозь густые сети поиска просеивали сотни человек в день. Столько же проверяли донесений от агентов, осведомителей и добровольных помощников. Как всегда больше девяноста процентов информации — вода. Но пропустить хоть одно сообщение смерти подобно.

Двое суток поиска ничего не дали. Легат знал, что именно в первые часы и дни можно ожидать результата, потом шансы на успех станут резко падать. И к исходу вторых суток он уже оценивал свои шансы выйти сухим из воды как один к ста.

То самое донесение осведомителя Эвенара просматривал лично только потому, что взял последнюю сводку сам, а не послал помощника. Скупые строки описания, составленные не очень-то грамотным человеком повествовали о некой девочке, спасенной странствующими жрецами братства Хранителей.

Банальная картина — спасенный ребенок! Скольким детям и взрослым помогают служители культов, правда, не всегда успешно. Но что из этого? Ага, осведомитель пишет, что жрецов было двое. Ехали из Орта на север. Оба высокие, плечистые. Выправка армейская. Поведение уверенное, тон властный. Лечил ребенка один из них, второй помогал. Использовали некие препараты, никому не знакомые. Даже лекари в городе, когда осматривали ребенка, не смогли опознать препараты по описанию.

Денег не взяли, благословили ребенка и родителей и уехали очень быстро. Явно торопились…

* * *

Торопились! Это интересно, но недостаточно! Мало ли куда спешат жрецы? Может, у них служба или обряд. Неизвестные препараты. Ну и пусть их не узнали лекари. Это смотря как описывать! Вряд ли осведомитель знаток медицины. Что еще? Упоминание о больших мешках и баулах. Много вещей везут жрецы. Обычно они ходят налегке, а тут едут, да с грузом. Опять же не факт. Но в общем…

Если бы у Эвенары были хоть какие-то зацепки, он бы пропустил это донесение мимо ушей. Но кроме дома на окраине Менхисина, винтовки и показаний выживших полицейских, у него ничего не было. Убийцы так здорово оборвали все концы, что можно только позавидовать их умению.

И Эвенара с неохотой отдал распоряжение: «Отследить перемещение двух жрецов братства Хранителей, совершающих путешествие на север от Орта. Проверить и иные маршруты вплоть до побережья. Для этого создать три летучих отряда по шесть — восемь человек. Состав смешанный: агенты Службы, сотрудники полиции и военные (если они есть). Жрецов допросить лично, проверить вещи и одежду…»

Вообще-то за захват и допрос жрецов можно здорово огрести. Служители культов всегда были вне всяких разработок и подозрений. Трогать их запрещалось всем. Даже Служба никогда не лезла в религиозные дела.

Но Эвенара и на это махнул рукой. Одним грехом больше, одним меньше — отвечать все равно придется. А так есть крохотный шанс. Соломинка для утопающего.

25

Требование остановиться прозвучало от широкоплечего красномордого здоровяка в сером костюме, сидящего на рослом жеребце. Помимо кобуры на поясе у него была магазинная винтовка за плечами. А на голове шляпка с красно-синей нашивкой в виде вертикального ромба. И в центре горизонтальная восьмерка черного цвета.

Требование предъявлял местный служитель закона — шериф Момешты.

Этот городок они никак не могли миновать. Он лежал прямо на пути к мысу, а кроме того, был узлом многих дорог. Ну не ехать же через чистое поле?!

В Момеште задержались чуть-чуть, пополнили запасы и в путь. Но, видимо, этого «чуть-чуть» хватило, чтобы обнаружить «жрецов» и пустить за ними погоню во главе с шерифом. Вопрос только в одном: зачем шерифу два странствующих монаха?

Под тяжелым взглядом шерифа наемники остановили лошадей и приняли смиренный вид, который приличествует жрецам. А сами быстро оценили количество и качество противников.

Пятеро. Два помощника шерифа, одеты так же, как он, словно с картинки сошли. Еще двое — явно добровольцы. Их взяли для солидности и количества. Два ствола лишними не будут. Но почему все же прицепились?

— Откуда следуете, жрецы? — довольно грубо вопрошал шериф.

— Из обители нашей едем к благословенному Патриараксу, посетить святые места, возвеличить дух предков молитвой и покаянием, — наизусть повторил Герман слова Старшего жреца.

Голос он тоже старался повторить, но вышло не так хорошо. Смиренность в норме, а вот тембр явно низковат.

Шериф с недоверием посмотрел на жрецов. Он получил недвусмысленный приказ задерживать всех служителей культов, проводить допросы и обыск. Особое внимание на жрецов братства Хранителей.

И вот жрецы пожаловали. Двое, молодые и из братства Хранителей. Следует приступить к обыску. Только как-то боязно. В случае ошибки погонят со службы.

— Вот что, жрецы… кхм!.. что у вас в мешках?

— Вещи, одежда, еда… — перечислил Герман, но уже не так смирено. — Что произошло, брат? Почему ты спрашиваешь об этом?

Шериф покосился на помощника и уже тверже произнес:

— Таковы указания! Я должен проверить вас и ваши вещи. Так что давайте-ка сами откройте!..

Что этот индюк не отцепится, наемники уже поняли. Видимо, была какая-то наводка на них. Иначе шериф никогда бы не полез к жрецам. А раз наводка — где-то наследили.

Герман с горечью подумал, что помощь той малышке дороговато обходится теперь. Но ничего не переиграть, да и не надо. Только бы все сделать быстро и уйти до того, как в городке поднимется шум. Благо день идет к концу, и погоня вряд ли найдет их ночью. А до побережья всего-то двадцать километров…

— Мы должны показать вам свои вещи? — переспросил Кир.

— Да, — проворчал шериф. — И показать, что несете на себе.

На себе наемники кроме револьверов несли пистолеты с глушителями и по одной гранате. Впрочем, это несущественно. Увидь шериф содержимое баулов, причин для захвата прибавится сразу. А раз так, то… надо показывать вещи.

— Да пусть видит Хранитель муки последователей его! Да пусть укрепит он их души, да ниспошлет на головы заблудшихся справедливый гнев свой! — прогундосил Кир, снимая с седла мешок с едой и спрыгивая сам.

Эти слова были не по душе шерифу и его людям. Проклятие жрецов — страшная сила. Хотя и не все в него верят. Но лучше уж лишний раз не сердить ни жрецов, ни их богов.

Кир тем временем слез с коня, подошел к шерифу и встал между ним и его помощником. Тот подал коня чуть в сторону, освобождая место. Шилов с некоторым трудом развязал мешок, опустил края и представил всеобщим взглядам нехитрый набор продуктов: хлеб, вяленое мясо, специи, зеленый лук, яйца, вареный картофель. Все это было завернуто в чистые тряпки.

— Плоды труда рук человеческих и дары Хранителя нашего! — сказал он. — Не побрезгуйте угоститься.

Шериф смущенно отвел взгляд.

— А второй мешок?

Кир послушно закивал, сделал шаг вперед и неожиданно качнулся вбок. Одним слитным движением он поднырнул под коня шерифа и выскочил с другой стороны уже с пистолетом в руке.

Еще до того, как Кир выпрямился в рост, Герман выстрелом в лоб свалил шерифа, а потом перенес огонь левее, где были два всадника.

А Кир пальнул во второго помощника шерифа, потом проскочил и под его конем и всадил еще две пули в одного из добровольцев.

На все ушло пять секунд. Шесть тихих выстрелов и чуть позже еще пять. Контрольных.

Прятать следы бессмысленно. Пропажа шерифа все равно встревожит тех, кто послал его сюда. И погоня будет продолжена. Так что нечего терять время. И наемники послали лошадей в галоп, спеша уйти как можно дальше, пока есть хоть небольшая фора.

О происшествии на выезде из Момешты Эвенаре доложили через полтора часа. Легат некоторое время смотрел на помощника, осмысливая услышанное, потом выскочил из-за стола и сам побежал в шифровальный отдел.

— Перекрыть все дороги! Выслать туда все летучие отряды. Вызвать дополнительные силы! Прочесывать все населенные пункты, лежащие на пути к морю. Подозреваемых брать живыми! Их вещи переслать сюда! Срочно!

Выйдя из отдела, легат кое о чем вспомнил и сказал следовавшему за ним по пятам помощнику:

— Пусть этому осведомителю заплатят. Двойную ставку!

Нанесенный вслепую удар пришелся в цель! Мирные жрецы оказались теми самыми разыскиваемыми убийцами!

Тут легат немного кривил душой, ведь доказательств пока нет. Может, это просто бандиты, переодетые в служителей культа? Легат вполне допускал и такое, но сейчас страстно желал, чтобы эти люди оказались искомыми убийцами! Если бы это были они!..

Теперь следовало направить все усилия на поиск этих людей. Если они так легко расправились с группой шерифа, то и более крупный отряд смогут разбить. Откуда у них только такая прыть? И кто их послал? Впрочем, это сейчас не самое важное.

Перед Патриараксом наемники избавились от нарядов жрецов. Теперь они ни к чему, только внимание привлекают.

В поселок въехали со всеми предосторожностями. Хотя и уповали на то, что сюда не успели дойти розыскные ориентировки. В поселке не было телеграфа, почту и иную корреспонденцию доставлял почтальон из Момешты.

Не задерживаясь, наемники миновали поселок и выехали на тракт, по обе стороны которого шли священные рощи — место паломничества жрецов братства Хранителей. По их преданиям, рощи высаживал лично Хранитель.

В реальности рощи представляли собой узкие посадки. Они тянулись почти на десять километров, вплоть до мыса Себренна. А дальше равнинная местность, на которой расположены несколько рыболовецких поселков. Вот туда-то и лежала дорога наемников.

…В первом поселке им не повезло. Дома только женщины, дети и старики. В самом разгаре путина, все суда в море. Те, кто не занят ловлей, работает с уже пойманной рыбой.

Староста поселка в ответ на просьбу наемников долго чесал бороду и щурил левый глаз.