Алексей Головенков
Метро 2033. Крысиный король
Объяснительная записка Анны Калинкиной
Во «Вселенной Метро 2033» Питеру повезло едва ли меньше, чем Москве. Его первым описал Владимир Березин в романе «Путевые знаки», открывающем серию, и другие авторы двинулись по его стопам. Городу на Неве посвящали романы Шимун Врочек и Андрей Дьяков, неизменно получавшие призовые места во время выборов лучшей книги года. Они населили питерскую подземку харизматичными героями — тут и мужественный Таран, и неподражаемый Иван Меркулов, и неистовый Убер. Константин Бенев и Ирина Баранова внесли свой вклад, обогатив серию образом Алекса Грина, человека с необычными способностями. Дмитрий Ермаков также не обошел Питер вниманием, добавив своих колоритных персонажей — неунывающего сталкера Игната Псарева, прекрасную медсестру Алису Чайку, полковника Бодрова. Трудно вписываться в такой густонаселенный мир, однако Алексей Головенков рискнул. И не зря — пожалуй, в питерской подземке не хватало именно такого героя, какого вывел он в своем романе. Леонид по прозвищу Чита — так называемый книжный мальчик. Однообразие подземной жизни он скрашивает чтением, а о реальности знает не так уж много. Но не стоит недооценивать книжных мальчиков. История показывает, что именно они порой выдавали идеи и теории, способные глобально изменить картину мира. Кроме того, Чита вполне способен переходить от слов к действиям, когда это необходимо, и с оружием обращаться умеет.
Подобно тому, как Артем в московском метро проходит долгий путь, наблюдая, делая выводы и взрослея, так и Леонид со своим другом и с наставником вынужден однажды покинуть родную станцию, чтобы увидеть, что творится вокруг. И его ожидает немало открытий.
Заслуживает внимания и друг главного героя, Николай Штыков, мечтающий стать сталкером или, как говорят на Выборгской, диггером. И еще об одном персонаже хотелось бы упомянуть. Как известно, изображение братьев наших меньших очень оживляет действие. Это в полной мере относится к выведенному в романе псу Прометею, который получился необыкновенно трогательным.
Действие романа происходит ранней весной 2033 года. То есть раньше, чем во всех остальных романах о Питере, не считая «Путевых знаков». Война между Империей Веган, государством экологов с националистическим уклоном, и Приморским Альянсом, еще одной крупной группировкой питерского метро, еще только назревает. И автора это противостояние интересует скорее с точки зрения психолога. На примере одного из офицеров Империи Веган он показывает те черты «зеленых», за которые их ненавидят в остальном метро, органично дополняя общую картину, внося в нее свои краски.
Поклонникам серии вновь предоставляется возможность окунуться в знакомую атмосферу. Вернуться в Питер и оказаться на независимой станции Выборгская, где собираются отдать в жены офицеру «зеленых» дочь коменданта. Где травят свои байки челноки, мечтают о подвигах молодые дозорные, в то время как Империя Веган начинает готовиться к войне.
— Отгадай загадку. Что это? Сначала ползешь, потом бежишь, прыгаешь, стреляешь, весь в грязи, обливаешься кровью и потом, добываешь хабар, а потом дохнешь.
— Ну, ясно, что — это залаз!
— Нет, брат, залаз — это когда ползешь, прыгаешь, стреляешь, весь в грязи, крови и поту, берешь хабар и возвращаешься. А вот когда в конце дохнешь — это уже другое.
— И что же?
— Это, брат, жизнь!
Из диггерского фольклора.
Глава 1. Дозор
— Чита, хорош глаза ломать, обход.
— Сейчас. — Леонид отодвинул масляную лампу, но так и не сумел оторваться от чтения.
— Ладно, я сам.
— Иду.
— Забей, я быстро. — Николай не дождался реакции и, заподозрив, что друг его не слушает, добавил. — Я до Площади и обратно.
— Ага, — невпопад согласился Чита.
— Хотя как получится — может, там жить останусь.
— Иду.
— Нет уж, — хохотнул Николай, — оставайся. Нашим скажешь, что я в диггеры ушел.
Он сплюнул, растер плевок ботинком и отошел от блокпоста. Замерев, некоторое время вглядывался в темный зев туннеля, вслушивался в его звенящую тишину. Затем едва заметно потянулся, разминая мышцы, перекатился с пятки на носок и обратно. Проверил ремень автомата — не болтается ли свободной петлей и не слишком ли крепко затянут, не будет ли мешать или сковывать движения. Коснулся налобного фонаря. Поправил крепление и пошел вглубь туннеля.
— Штык! Ты куда, блин?
Леонид с сожалением отложил книгу и, схватив вертикалку, догнал приятеля.
— Ты чего? — Настроившийся на туннель Штык смотрел на возникшего рядом друга рассеяно, словно бы и вовсе забыв, что на дежурство они заступали вдвоем. — Я сортир проверю — и обратно.
— Я с тобой.
— Забей.
— Ага, забью, ты уйдешь, а тут Дед нагрянет и вставит мне по самое не балуйся, что тебя одного отпустил.
Санитарный блок, расположенный метрах в ста от блокпоста, днем был настоящим подспорьем для жителей Выборгской. Недалеко от таможни, под платформой, располагалась маленькая ферма, в связи с чем санузлом активно пользовались для поливки урожая. На ночь санитарный блок запирали на замок.
Ходили слухи, что раньше санузел не запирали даже ночью. Придут, например, челноки, и что с ними делать? На станцию пускать и коменданта разыскивать? А если комендант почивать изволит? В туннеле до утра держать тоже не дело. Челнок — птица гордая. Обматерит дежурных и вернется на развязку. На товары спрос везде есть, а Выборгская — станция бедная, челнок сюда целенаправленно не идет.
Вот и пускали дежурные торговый люд в санузел заночевать. С одной стороны, самим хлопот меньше — пост покидать не надо (народу на станции немного, каждая пара глаз, караулящая туннель ночью, на счету), начальство разыскивать да из кровати вытаскивать тоже необходимость отпадает. С другой стороны, такой порядок и челнокам по душе. За санитарным блоком ухаживали как следует, а возможности помыться с дороги в душевой челноки были только рады. Здесь же и спали. Помещение чистое, от станции недалеко, блокпост с охраной рядом.
Так и повелось до поры до времени. Пока однажды привычный порядок вещей не перевернулся с ног на голову по чьему-то недосмотру. С очередным торговым караваном на Выборгскую пробралось нечто, сумевшее не только не привлечь внимание таможенников, но и не вызвать подозрение у самих челноков.
Нечто перебило во сне десяток людей и покинуло санитарный блок так же незаметно, как и проникло в него. Лишь наутро женщины и молодежь, занятые на ферме, обнаружили то, что осталось от несчастных. На ферме в тот день не работали. Все жители Выборгской были заняты. Мужчины — поиском безжалостного и умелого потрошителя, женщины — отмыванием санузла. Санузел отмыли, а вот потрошителя так и не нашли.
После этого инцидента ночевки в санитарном помещении прекратились. Челноков туда не пускали, бродяг прогоняли. Дверь стали закрывать на замок, а дежурным вменили в обязанность прогулку от блокпоста до запертой двери санузла.
— Как думаешь, чего это крысы обезумели? — спросил Николай, пытаясь пнуть подвернувшегося под ноги грызуна. Крыса отбежала на некоторое расстояние, затем, передумав, развернулась и пошла в атаку на человека. Тот развеселился и топнул ногой. Зверек ретировался. — У нас еще ничего. На других станциях, говорят, совсем беда. Расплодились, агрессивные стали, людей не боятся.
— Сам что думаешь? — Чита пожал плечами.
— Не нравится мне то, что я надумал, вот тебя и спрашиваю, — Штык отошел от стены, вдоль которой они шли, и, остановившись посреди туннеля, направил ствол автомата в сторону узкого ответвления, затем кивнул напарнику — действуй.
— Что же ты надумал? — Леонид заглянул за угол. Не спеша, аккуратно. Как учил Дед. Чуть качнулся вперед и сразу назад, переждал три секунды и снова высунулся. Но уже приседая.
— Помнишь, Дед рассказывал, когда они на флоте в учениях участвовали, по их кораблю подлодка должна была отстреляться?
— Когда подводники накосячили, и торпеда не под килем прошла, а брюхо кораблю вспорола?
— Да. Дед говорил, они сообразили, что корабль тонет, только когда крысы в воду стали прыгать. Все, что были на корабле, повылезали изо всех щелей и сиганули в воду.
— Я читал про такое. Если крысы бегут с корабля, значит, замечают мелкие трещины и прочие признаки скорой гибели судна.
— Вот и я об этом, — Николай навис над присевшим товарищем, просканировал туннель стволом «Ублюдка», изготовленного умельцами с Техноложки, — если крысы бегут из метро, значит, чувствуют скорую погибель.
— Чью? — не понял Чита.
Штык помедлил с ответом, прошелся до двери санузла. Друг шел следом.
— Погибель метро. — Николай проверил замок, брякнув им о дверь, развернулся, встретившись взглядом с Леонидом. — Это все не вечно. Мы очень неплохо обустроились. Иногда слушаю рассказы Деда про то, как все случилось, и не верю. Кажется, всегда так было — метро наш дом, наша крепость, а поверхность никогда нам не принадлежала. Думаешь так, и все вроде бы нормально. А как вспомнишь, что было по-другому, что мы там жили, наверху, а не твари — тошно становится. Если мы так легко целый мир просрали, то и метро просрем.
