С Лесей все должно было произойти иначе — нежно и осторожно. Но она до вчерашнего вечера смотрела на него ровно: без признаков симпатии или неприязни. И вот появившееся в руках оружие вдруг произвело магический эффект: во взгляде Леси появился взрослый женский интерес, который волнует всех пацанов старше тринадцати.

Тимур в предвкушении, что через несколько минут останется наедине с Лесей, налегал на весла изо всех сил. Несмотря на то, что гнать лодку приходилось против течения, скорость была приличной — ведь корму теперь ничто не тяготило. Обогнув запруду, он махнул ждавшим на берегу товарищам и ухватился за ветку осины.

— Ну как? — с беспокойством спросил Ворожцов, едва он причалил.

— Каком кверху, — ответил Тимур, не глядя на него. — Нормально все.

Леся стояла в стороне и о чем-то говорила с Мазилой. Тимур нетерпеливо похлопал веслом по примятому тростнику.

— Я следующая? — обернулась она.

— Да, — слишком поспешно сказал Тимур. И тут же нарочито безразличным тоном добавил: — Можно, конечно, пацанов сначала перевезти, но одной тебе ждать будет не в кайф.

— Я могу с ней остаться, — предложил Ворожцов. — Забирай Мазилу, а потом за нами вернешься.

Тимур пристально посмотрел на него, но ботан опять выдержал взгляд.

— Леся, садись, — велел Тимур, подгребая кормой вперед. — А вам, мальчики, вдвоем веселее будет от людоедов отбиваться.

— В реке ничего подозрительного не заметил? — проигнорировав подначку, поинтересовался Ворожцов.

— Заметил, — проворчал Тимур, помогая Лесе забраться в лодку. — Титаник на дне валяется, и русалки вокруг кружат.

— Будь осторожен. Брат говорил, что в воде тоже аномалии встречаются.

Тимур с силой оттолкнулся веслом и в три гребка оплыл запруду. Серьезность ботана реально бесила. Мнит себя рассудительным, поучает, советами кормит, как старший.

«Надо будет его при случае на место поставить. Перед всеми, публично», — мелькнула подленькая мыслишка, и Тимур хищно улыбнулся ей в ответ.

Леся сидела напротив и смотрела вбок, на полупрозрачную пелену. Утренняя мгла не спешила рассеиваться, хотя уже не было так промозгло, как час назад. Туман жил здесь своей жизнью — неспешной и отстраненной. Он был стражем загадок того берега, приграничной полосой.

Плеск весел замирал в текучей дымке.

— Веришь, что та штуковина аномальная существует, про которую Ворожцов рассказывал? — нарушила молчание Леся.

Тимур пожал плечами.

— Наверное, существует. Ведь не просто так его братец с академиками там эксперименты проводили.

— А тебе не страшно? Ну они же вроде собирались омоложение изобрести… А получилось-то — вон как.

— Чего бояться? — усмехнулся Тимур, подгребая левым веслом. — Старперы лопухнулись, а нам это на руку.

— Ну не знаю, — замялась Леся. — Ворожцов говорил…

— Да что ты заладила: Ворожцов, Ворожцов, — обозлился Тимур. Он совсем не так планировал провести эти минуты вдвоем с Лесей, и упоминание ботана его раздражало. — Лох твой Ворожцов. Раз решили найти источник, значит, найдем и попробуем, как он работает. А Ворожцов пусть домой к маме топает, если трусит.

— Да он вроде не трусит, — нахмурилась Леся. — Чего ты разошелся?

— Ничего, — буркнул Тимур. Ему уже не казалось, что Леся смотрит на него как-то по-особенному. — Приплыли. Вылезай.

— Не обижайся, — шепнула она и подмигнула. — Мне страшновато, но если все получится, как мы задумали, то ты будешь молодец.

— Почему я-то? — опешил Тимур, мигом оттаивая.

— Без тебя я бы не пошла.

Леся выбралась на берег и направилась к подбежавшей Казарезовой, оставив Тимура в крайне приподнятом настроении. Воодушевленный, он бросил что-то ободряющее Сергуне и отплыл в последний рейс, за оставшимися пацанами.

Все-таки он лидер их группы. Если уж Леся призналась, что пошла за ним, а не за Ворожцовым, то — без вариантов. И дело, видимо, не только в том, у кого крутая пушка.

Задорно борясь с течением и направляя лодку к запруде, Тимур заметил темное пятно в глубине, но не придал этому значения. Мало ли что может почудиться в воде под покровом вездесущего тумана.

Пацаны ждали его, устроившись на осине. Как только Тимур подогнал лодку, Ворожцов побросал в нее оставшиеся вещи и сам забрался на сиденье.

— Ничего не забыли? — уточнил Тимур.

— Вроде нет, — огляделся Ворожцов. — Мазила, готов?

Мелкий продолжал стоять в метре от берега и ворошить носком ботинка утоптанный камыш. Сутулился, хмуро глядел в сторону. Тимур обратил внимание, что пацан бледнее обычного.

— Мазила, ты чего? — спросил он. — Нет в реке аномалий. Тебе Ворожцов, что ль, ерунды наплел? Нашел кого слушать.

— А я и не боюсь аномалий, — пробормотал Мазила. — Я даже знаю, как выглядят кое-какие…

— Чего тогда?

Мелкий сжал губы в звездочку, отчего его утопшее в тени лицо стало похоже на недоспелый лимон.

— Я воды боюсь, — наконец выдавил он, так и не двинувшись с места. — С детства. Там глубоко, я знаю. И дна нет.

— Дно везде есть, — резонно заметил Ворожцов. — К тому же тебя никто не заставляет вплавь.

— Все равно не могу, — дрогнувшим голосом повторил Мазила и шмыгнул носом. — Если глубже, чем по шейку, не могу.

— Так, — решительно сказал Тимур, — воздушных шариков у нас нет, чтоб тебя, как Винни-Пуха, по небу переправить. Так что сигай в лодку и не дрейфь. Совсем страшно станет — зажмуришься.

Мазила сглотнул: кадык поднялся по шее вверх и резко упал, словно поршень. Он неуверенно шагнул вперед и опять замер как вкопанный.

— Да хватит уже выделываться! — повысил голос Тимур, заставив мелкого вздрогнуть. — Всю дорогу заливал про бравых сталкеров да про то, как Зону будешь бороздить, а теперь струхнул от какой-то речки-вонючки. Живо давай на борт или домой топай!

С шумом втянув побольше воздуха, Мазила набрался смелости и залез в лодку. Резиновое дно под ногами заходило ходуном, и ему пришлось ухватиться за осину, чтоб не грохнуться за борт. Сказать ничего не сказал, но рожа от испуга стала нежно-мраморной.

— Сядь и не вихляйся, — посоветовал Тимур с усмешкой.

Мазила рухнул на сиденье как подкошенный и вцепился в тесьму на бортике. Тупо уставился в грудь Тимуру, будто даже мимолетный взгляд на воду мог пробудить Ктулху или кого покруче.

— Не понимаю тех, кто воды боится, — признался Тимур, отгребая по знакомому уже маршруту. — Пить могут, в ванной купаются, под дождиком — тоже ничего, а как в глубину посмотрят — сразу в ступор.

— Это совсем другое, — бледными губами прошептал Мазила. — Под дождем не утонешь.

— Зато в стакане, а уж тем более в ванной — запросто.

Ворожцов достал ПДА и перевел в активный режим. Прибор тут же завибрировал, приковав общее внимание. Тимур на некоторое время даже перестал ворочать веслами.

— Не греби, — шикнул Ворожцов, вглядываясь в экран.

— Я и не гребу, — огрызнулся он. — Течением несет.

Ворожцов вдруг оторвал взгляд от наладонника и расширенными от ужаса глазами вперился поверх Тимурова плеча.

— Кто там? — дернулся Тимур, хватаясь за обрез и выкручивая голову.

— Не кто, а что, — осипшим голосом процедил Ворожцов. — Поворачивай!

Неподдельная тревога в голосе товарища заставила Тимура послушаться. Он бросил ему ствол и взялся за весла. В ушах загромыхала кровь, адреналин потек по жилам.

— Стрелять умеешь?

Ворожцов положил ружье между собой и окаменевшим Мазилой, приподнялся, чтобы было лучше видно.

— Не поможет, — прошептал он.

— Я говорил, что надо по мосту, — часто дыша, обронил мелкий.

— Да что, блин, там такое…

Нервы у Тимура не выдержали, и он несколькими мощными движениями развернул лодку кормой вперед, чтобы видеть происходящее.

Фарватер они уже миновали и теперь приближались к противоположному берегу, где на песчаном пятачке топтались Леся с Казарезовой, а рядом застыл с поднятым пистолетом Сергуня. Тимур провел взглядом вдоль воображаемой линии прицела и сначала не заметил ничего необычного.

Волны, опостылевшая туманная пелена, безжизненная коряга, торчащая из воды. Тимур даже подумал, что Сергуня выцеливает кого-то на другом берегу, но и там не было ничего примечательного.

А потом он увидел. И неприятный морозец пробежал по спине, оставив россыпь мурашек.

В глубине, где он давеча приметил темное пятно, повис фиолетовый сгусток. Уплотнение напоминало разбухшего с голодухи кальмара, окруженного чернильной кляксой. Но это… было неживым. То есть оно двигалось, пульсировало, но не вписывалось в знакомые представления о живых существах.

Над сгустком вода постепенно вспухала прозрачной полусферой, и если бы Ворожцов вовремя не углядел опасность и не велел Тимуру отгрести в сторону, то их лодка вписалась бы точно в эту штуку.

— Твой брат о таких… хреновинах рассказывал? — продолжая машинально плескать веслами, спросил Тимур.

— Тише ты, — одернул Ворожцов. — Он говорил про водные аномалии. Кажется, называл их «неводами» и «чернильницами».

— Судя по цвету, «чернильница». И что она делает?

— Понятия не имею. Но подплывать близко нежелательно.

— Сверчку понятно.

Тимур подрулил к отмели и почувствовал легкий толчок — лодка коснулась берега. Мазиле к лицу прилила кровь. Он тотчас перестал быть похожим на изваяние и закрутил башкой, отыскивая аномалию.

— Ух ты-ы-ы… Красивая.

Тимур выбрался на песок и подтянул «Волну». Ворожцов и мелкий тоже вылезли, быстро разгрузили вещи и полностью втянули лодку на сушу.

Сфера над «чернильницей» тем временем продолжала подниматься. Вода в этом месте словно игнорировала законы физики, и течение огибало шар метров полутора в диаметре со всех сторон. Даже белесая мгла расступилась, пропуская невиданную диковину. Сквозь прозрачную пленку было заметно, как внутри сферы клубится темная взвесь. Оставалось только гадать, что породило такую небывальщину — радиация, аномальные поля или что-то вовсе неподвластное человеческому разуму.

Тимур почувствовал, как ладони коснулось что-то теплое, и опустил взгляд. Леся взяла его за руку, но смотреть продолжала на возносящуюся над водами Припяти «чернильницу». Он сжал ее руку и покосился на Ворожцова. Почему-то захотелось, чтобы ботан увидел недвусмысленный жест, но того полностью поглотила картинка на ПДА. «Гляди-гляди в свой мониторчик, — мстительно подумал Тимур, — все проглядишь».

— Может, уже хватит пялиться на эту жабу, — громко заявила Казарезова. — Булькает почем зря…

И сфера будто услышала ее. С тихим журчанием шар отделился от поверхности воды и окончательно превратился в самостоятельный объект. Завис на мгновение в полуметре над рекой, будто раздумывая, что дальше делать. А затем поплыл к берегу.

Прямо на них.

Тимур дернулся, чувствуя, как накатывает новая волна страха. Выпустил руку Леси и, проклиная про себя голосистую Казарезову, подхватил рюкзак и оружие.

Складывать лодку теперь было некогда — придется тянуть за собой.

— Ну-ка, помоги взя…

Договорить Тимур не успел. Первый выстрел оглушил, будто рядом пальнули не из ТТ, а по меньшей мере из гаубицы. За ним прогремели второй и третий.

Девчонки с визгом бросились наутек, Мазила смотрел на прошитый пулями шар, отвалив челюсть, а Ворожцов схватил одуревшего Сергуню за шиворот и потянул за собой в лес. Тот продолжал стрелять по надвигающейся сфере, расходуя патроны, безбожно паля всю группу и выкрикивая угрозы.

Тимур бросился на помощь Ворожцову, понимая, что если не утащить разбушевавшегося блонду с песчаного пятачка, то через пару секунд прозрачный шар, удерживаемый в воздухе неизвестным полем, его накроет. И что произойдет тогда — одному дьяволу известно.

— Хорош! — гаркнул он Сергуне в самое ухо, хватая за запястье. — Валим отсюда!

— Я его почти добил… — с сумасшедшим блеском в глазах прохрипел блондинчик. — Пусти!

Громыхнул последний выстрел, и сработал механизм задержки: затвор замер в крайнем заднем положении. На левой руке у Сергуни, между большим и указательным пальцами, красовалось несколько кровоточащих ранок — правильно держать оружие во время стрельбы он не умел.

— Кретин! — выцедил Тимур, волоча блондина за собой. — Все патроны просрал!

— Я ж его почти…

— Это он тебя почти! — внезапно взорвался Ворожцов, с размаху всаживая Сергуне под дых. — Заткнись и валим, пока целы!

Сергуня переломился пополам, но продолжил, кашляя, автоматически переставлять ноги. Тимур отпустил его и поволок за собой лодку с единственным оставшимся веслом. За вторым возвращаться на берег было поздно.

Они еще долго драпали сломя голову, углубляясь в чащу, стараясь не потерять из виду Мазилу и девчонок, мелькающих впереди. Ворожцов сопел рядом с обескураженным Сергуней, не давая ему отстать.

Под ногами хрустели ветки, по лицу хлестали ветки, по сторонам мельтешили сотни и тысячи веток — но никто не решался обернуться или остановиться до тех пор, пока дыхание не сбилось окончательно и сил ломиться сквозь густой лес уже не осталось.

Первыми выдохлись девчонки. Леся просто села на бревно и помотала головой: мол, все, не могу больше. Рядом брякнулась Казарезова. Мазила остановился и уперся ладонями в колени, вздымая спину, как загнанная гончая. Ворожцов оттолкнул от себя растрепанного Сергуню и тоже наклонился, переводя дух.

Тимур разжал наконец кулак и выпустил веревку, за которую тащил лодку. Грудь жгло изнутри, будто в легкие вместо воздуха впрыснули кислотного пара, оцарапанную во время бега шею щипало, на разорванном рукаве болталась целая гроздь репьев. В висках продолжала стучать кровь, лямки рюкзака резали плечи, а обрез тяготил руку.

И вся эта ерунда меркла перед осознанием единственного факта…

Ни одна пуля из целого расстрелянного магазина не причинила вреда штуковине, поднявшейся из глубины Припяти.

Ни одна.

Глава третья. Минус один

— И что дальше?

Вопрос этот, кажется, висел в воздухе. И Ворожцов решился-таки спросить о том, о чем другие старательно молчали.

Леся, сидевшая на бревне, только пожала плечами. Наташка вроде бы вовсе ничего не услышала. Зато Сергуня с Тимуром отреагировали мгновенно.

— Тебя спросить забыли, — зло пробурчал первый.

— А ты что предлагаешь? — поинтересовался второй.

Ворожцов поглядел на Тимура. С Сергуней все и так понятно: напугался, сорвался, да еще и под дых получил. И было б от кого, а то от Ворожцова. Вот если бы Тимур его пнул, он бы воспринял это нормально: Тимур для него лидер. А Ворожцов кто? Зануда и лох. От такого и получить-то стыдно. Так что блондинчик теперь будет долго злиться и тюкать его при первой возможности.

От понимания этого ему вдруг стало немного легче и спокойнее. Хоть что-то становится понятно и предсказуемо.

То ли дело Тимур. К чему он спрашивает? Или его действительно интересует мнение Ворожцова? С чего вдруг?

— Устроить привал, — осторожно предложил он.

От робкой фразы Сергуня воспрянул духом, даже вдохнул поглубже, набирая воздуха для яркой, долгой и уничижительной тирады. Но не успел.

— Какой привал, Ворожейкин? Кукукнулся? — Голос Наташки зазвенел от напряжения. — Зачем нам здесь сидеть? Ждать, пока эта штука придет и сожрет нас?

— Казарезова, а от тебя иногда польза бывает, — обрадовался Сергуня. — Давай прессуй жирдяя.

— Иди в пень, — фыркнула Наташка. — Без тебя разберусь.

— Он не жирдяй, — вступился притихший было Мазила.

— А ты вообще молчи, мелочь, — огрызнулся Сергуня.

Тихих, еще минуту назад не находивших слов ребят будто прорвало.

Только двое молчали. Леся устало, Тимур выжидательно.

Ворожцову назревающий скандал не нравился. Ему было что сказать каждому, начиная от Тимура, который набрал в команду невесть кого, как будто они в кино сходить собрались, и заканчивая Наташкой, которая откровенно истерила. Но здравый смысл подсказывал, что подливать масла в огонь не стоит, наоборот, надо скорее прекращать перепалку.

Тимур, видимо, тоже что-то для себя решил. Он серьезно сказал:

— Давайте по порядку.

— Ворожа паникер, — тут же выпалил Сергуня, торопясь застолбить первое слово.

— Так это ты стрельбу на берегу устроил, — ехидно заметил Мазила. — А мне показалось…

— Глохни, — бросил блондинчик. — Без сопливых скользко.

Он нелепо вскинулся, размашисто разбросав в стороны руки, сделал испуганную рожу, словно падал. В следующее мгновение лицо его снова стало собранным и злобным.

— Ой, поскользнулся, — поведал Сергуня, и яда в его голосе было больше, чем до того у Мазилы.

— Когда кажется, креститься надо, — поддакнула Наташка.

Ворожцов ждал, когда они выдохнутся. Спорить бесполезно. Каждое слово против только раззадорит, и базару не будет конца и края.

— Хорошо, — сказал он тихо и вполне миролюбиво. — У нас есть три варианта. Либо мы возвращаемся, либо идем дальше, либо останавливаемся пока.

— Пока что? — чуть не взвизгнула Наташка. — Пока та дрянь не придет и не…

Ворожцов спокойно посмотрел на Наташку. Уверенности у него не было ни грамма, но показывать это сейчас нельзя.

— Та дрянь, — стараясь добавить в голос твердости, продолжил он, — никуда не придет. Она в воде живет. Так что либо…

— Ладно, — поморщился Тимур. — Хорош нудить. Слышали уже. Что скажете? Кто за то, чтобы вернуться? Там весло осталось и…

— Назад я не пойду, — тихо, но твердо сказала Леся.

— Я тоже, — поддакнул Мазила.

Наташка только посмотрела на Тимура, но так, что стало ясно: назад она не пойдет даже под дулом обреза.

— Можно вперед попробовать, — самоуверенно заявил Сергуня. — Чего на месте сидеть? Ворожа дристун, с ним все понятно. А нам-то что?

Ворожцов глянул на блондина и промолчал. Возражать сейчас не было никакого смысла.

Вперед идти незачем. Девчонки устали. Переправа плюс пробежка. Да еще стресс. Им сейчас отдохнуть надо, да и перекусить не помешает. И потом — дальше топать всем гуртом тоже ни к чему. Лучше сначала вдвоем-втроем налегке пройтись по карте, поглядеть, что там впереди да как, а потом уже с вещами, всей компанией.

Все это было разумно. Вот только кто услышит, если он, Ворожцов об этом скажет?

— Девочки устали, — перехватил Мазила аргумент Сергуни.

— Это кто? — хохотнул блондин. — Казарезова, что ли? Да на ней пахать можно.

— А ты умеешь? — брезгливо поморщилась Наташка.

— Не пробовал. Зато я опытный наездник. Ты любишь верховую езду? — Голос у Сергуни стал елейным.

— Перебьешься, скакун, — ледяным тоном ответила Наташка. — Вон, на мелком скачи.

Ворожцов не слушал перебранки. Он только переводил взгляд с одного из однокашников на другого и искал поддержки. Но Мазила в виде поддержки не котировался, Наташка с Сергуней были увлечены склокой, да и не встали бы на его сторону. Тимур подозрительно притих. И только Леся…

Он вдруг поймал ее взгляд. Теплый, понимающий и, кажется, такой родной.

«Ты должна меня понять, должна помочь, если я что-то для тебя значу», — закричал он одними глазами, ни на что особенно не рассчитывая. Но, видимо, во взгляде его было столько мольбы, что она услышала и поняла. Иначе Ворожцов объяснить бы этого не смог.

— Я тоже думаю, что нам надо остановиться и передохнуть, — сказала Леся.

Негромко, но услышали все. Даже Сергуня с Наташкой примолкли.

— Все равно скоро обедать. Так почему не здесь, если мы уже остановились? Отдохнем и с новыми силами пойдем дальше. А пока мы будем готовить, кто-то может вперед сходить и проведать, что там.