Раз уж я не командир, не давит ежесекундная готовность к неприятнейшим решениям, воспользовался случаем оценить нашу компашку со стороны. Первый минус, что должен броситься в опытные глаза, — легко различить истребительное и штурмовое звенья. Дак по привычке держится со мной вторым номером, ястребки пустились в свои обычные обгоняшки. Ничего не поделать — мы ж не регулярный флот.

Хотя в целом держимся без выпендрёжа, уверенно занимаем каждый свою позицию за лидером, да и с лидером, вроде, везёт — грамотно задаёт траекторию, главное, нам понятны его маневры, а для возможного противника они как китайская грамота, или, всё равно, что неграм хоккей…

Стоп! За каким лидером? За Сёмой!? Точно, он же просто переложил хоккейные расклады на новый лад. Ну, ладно, может, это у него само так получилось. Хотя вот сейчас, перед последней точкой, я уже навскидку не скажу, кто в нашей банде штурмовик, а кто истребитель. Ничёссе как у нас!

Захотел окликнуть Кэш, и вспомнил, что она всю дорогу молчала. Уснула, что ли? Открываю бриф-протокол — конечно же, нет — обменивалась данными с Ланой и с Сёмой, куда ж без него! Нет, со мной и парой слов не обмолвилась, а с ним… впрочем, с ним тоже. Этот клоун всю дорогу даже умудрялся задавать стрелкам секторы ответственности, тьфу!

Всё это интересно, конечно, но гораздо важней, что он предпримет на последних корах. Дак молчит или вызывает его по закрытому каналу, но зачем ему церемонии? Наверняка специально никого не назначает в арьергард, по умолчанию это место должен занять ведущий. Так-так…

Блин, ну, как он всё угадывает? В принципе ничего плохого в этом нет, конечно, просто как-то иначе я представлял себе кадетов. Да просто не бывает таких кадетов! Не должно быть! Ох, и мутный паренёк наш Сёмочка…

* * *

В каюте, стягивая с себя лётный скафандр, аж задумался в одной штанине. Спохватился — сейчас Кэш запустит мне пару шпилек. А она сидит на койке тоже в наполовину снятом лётнике, замерла и пустыми глазами смотрит в пространство перед собой.

Почему-то мне кажется, что я знаю о чём, или о ком, она думает. Вот и пусть сидит, всё равно никакого настроения нет… стресс снимать не зачем, не было стресса. Быстро облачаюсь в повседневку и направляюсь на выход.

— Стоять, — окликнула меня Кэш.

Я замер у дверей.

— Повернись, пожалуйста, когда с тобой разговаривают, — очень вежливо попросила она.

Поворачиваюсь с неловкой улыбкой.

Кэш наморщила лоб. — Так, с собой ничего не взял, значит, не к Даку.

— К Доку, — говорю виновато, — мириться.

— Вы поругались? Когда? Из-за чего? — её лицо оживилось.

— Тебя вот сейчас это больше всего интересует? — говорю уклончиво.

Она смутилась, нахмурилась.

Мысленно её успокаиваю, направляясь на выход. — «Подожди, дорогая, скоро станет легче, я всё улажу».

Бухать, а тем более мириться с Доком я не собираюсь, мне просто очень важно перехватить стажёра до того, как ему кто-нибудь расскажет о боевом времени и о его новом положении.

Он теперь пилот, боевая единица, и мне никто больше не позволит его убивать. Сёма больше совсем не обязан выходить со мной на тренировочные спарринги. Но как же ему отказаться от последнего-то раза, пока прямо не запретили?

А я могу не сдержаться. Я просто обязан это сделать! И ничего особенно страшного Сёме не грозит — всего лишь полежит в регенерационной капсуле, пока мы не смотаемся из этой системы, а лучше, пока мы с Кэш не свалим из компании!

Док как-то говорил, что в капсуле кости срастаются хоть и быстрее, но, всё же, довольно-таки медленно. Господи, как не хочется использовать гравикомпенсаторы… да так справлюсь — я тоже на многое способен, когда мне нужен конкретный результат.

Глава 4

Семён.

Док смеялся взахлёб, то задирая едало к потолку, то наклоняясь вперёд и звонко хлопая себя по ляжкам. Я подождал очередного наклона, резко прижал его ладони к ногам, приблизился лицо в лицо и просто попросил, — ну, хватит уже, правда?

Он дёрнулся раз, другой, обозлившись, рванулся изо всех сил, но я крепко его прижал. Док яростно уставился в мои насмешливо спокойные глаза, подышал тяжко и не выдержал. Отвёл взгляд, буркнув, — ещё один хренов супермен.

— Вот и ладно, — я отпустил его. — Док, можно тебя попросить не рассказывать, что я у тебя был? Пилоты, вроде, не должны были видеть, как меня вытаскивали из машины.

— Никто и не видел, — он пожал плечами, — только все и так знают, что ты у меня.

— Откуда? — я растерялся.

— Обычное освидетельствование после первого выхода в пространство. — Док неуловимо подобрался, из космического раздолбая стал серьёзным врачом.

— Но я ведь уже прошёл обследование…

— Это психиатрическое, — «успокоил» меня Док, — я ведь психиатр.

Я воскликнул. — Ну до чего же вовремя!

— Ну, что ты долбанутый, — он улыбнулся, — было ясно с самого начала…

— Спасибо, — говорю ворчливо.

— Пожалуйста, — он сама вежливость, — но видишь ли, мой гениальный друг. Открытый космос влияет на психику, людей он может свести с ума, а я должен определить, насколько кадет после первого выхода вменяем, и не проявляется ли какая-нибудь патология.

— И как часто проявляются? — я ощутил запоздалый страх.

— Примерно в двадцати процентах случаев, — сказал он запросто. — И не надо так на меня смотреть — в моей практике они проявлялись лишь как разные фобии, ничего страшного.

— Угу, — понимающе киваю, — нестрашные такие фобии.

— Не остри, — Док строго заговорил, — ты не понимаешь, как нам повезло. Всем людям! Что мы с рожденья можем видеть открытый космос каждую ночь.

— А…

— А ксены, например, уже хрен знает сколько поколений живут в климатических куполах. Их открытый космос собьёт с катушек за минуту.

— Да как же Кэп и Чиф тут всем командуют???

— По приборам. — Док покачал головой. — Ты представляешь? Ксены, харуки, джуби…

— Кто-кто?

— Это другие расы. Харуки — многорукие, хвостатые земноводные, ты их должен был видеть в кино. Джуби типа наших осьминогов. Они тоже никогда не видели и не увидят звёзд. Но они граждане, а мы, дети галактики…

— Понятно, — я улыбнулся, — они нам не конкуренты!

— Нет, ну угораздило ж тебя стать настолько психически устойчивым долбодятлом!

Док явно разозлился, хотел сказать что-то ещё, но осёкся, прислушиваясь к чему-то. — Странно. Вой попросился на приём, говорит, голова закружилась. Твоя работа?

— Да что сразу моя? — делаю честные глаза.

Вошёл Вой. — Привет. Как Сёма? В порядке?

— Вполне, — Док странно сух со своим другом. — Что у тебя?

— Да фиг знает, — Вой смутился, — давно так подолгу не летали, наверное, соскучился.

— Пятнадцать минут, — Док покачал головой, — действительно очень долго. Может, просто попробуешь помириться с Кэш?

— С чего ты взял, что мы поссорились? — удивился Вой.

— С того, что ты после финиша пришёл сюда, — Док строг, — хотя я вам рекомендовал…

— У неё тоже что-то голова болит, — потупился Вой, резко обернулся ко мне. — Сень, поможешь развеяться?

Получилось двусмысленно, по идее я должен резко пожелать помочь ему развеяться, разбив в хлам личность. Какой, однако, неуклюжий политес! В смысле для меня неуклюжий, но я ж, по определению Дока, долбодятел. Вот и ладушки.

— Извольте-с. Вам в табло на месте, или пройдёмте-с в залу?

— Наверно, лучше в залу, здесь может пострадать наш лекарь и другая мебель, — Вой легко поддержал ритм, высказав склонность к стихотворчеству.

Какие мы разносторонние, ну, кто бы мог подумать! Впрочем, Док не оценил, послал нахрен, а то достали уже оба. Он, конечно же, ничего не понял.

Я пробормотал в смущении, направляясь за Воем. — Извини, Док.

— Ладно, — проворчал он добродушно и добавил вдруг, — не забудь, что ты обещал Фаре.

Такое забудешь! Фаре я пообещал не использовать против Воя гравикомпенсаторы, если он первым к ним не прибегнет. Ну, вот — даже Доку всё ясно, и на что тогда рассчитывает Вой?

Я ж готов к решительной схватке… другой вопрос насколько решительной. То есть он решился применить импланты или, скорей всего, считает, что просто не исключает для себя такой возможности… что для меня лично один хрен — применит.

Ещё один вопрос — когда? Ответ ясен — неожиданно. Вообще прикольненько-то как! Идут двое "в тайне друг от друга" друг друга убивать.

— Взгрустнулось, кадет? — донёсся голос Воя. Ага, пришли. Что-то я задумался не вовремя, он же мог сразу меня грохнуть, ан гляди-ка какие мы бла-ародные нахрен! Не поднимая головы, не меняя выражения лица, атакую в нижнем эшелоне. Мне уже надоело это кривляние.

Досадно, по яйцам не попал, но подсечка прошла — Вой перекатом порвал дистанцию и прыжком оказался на ногах. Как и следовало ожидать, резкая контратака. Не угадал вектор, легко уклоняюсь, двоечка в корпус.

Упс! А печёночка у железного дровосека всё-таки нашлась! Ловлю его спокойный, оценивающий взгляд. Ну-ка, попробуем зайти сбоку — вот же как везёт — снова попал! Что-то тут…

Браслет едва не парализовал руку отрезвляющим разрядом — напомнил о себе. О договоре с валькириями. Я отдал им свою удачу… так кому же сейчас везёт?