— Хм… Не ожидал я от вас такого резкого отказа, Афанасий Иванович… — загрустил Рукавишников. — Понимаю и принимаю ваши доводы! Вы человек очень ответственный, попусту говорить не будете. Но что же мне делать? Авиация нам нужна обязательно! И чем быстрее, тем лучше!

— А надо ли так быстро, Александр Михайлович? Может быть, потихоньку, в течение нескольких лет? Ведь имеющихся сейчас дельтапланов с легкими моторами нам хватает для удовлетворения имеющихся потребностей — они ведь исключительно разведкой занимаются! Чтобы сделать боевые самолёты, несущие мало-мальскую нагрузку в виде бортового оружия или бомб, потребуется не один год! Ближайший шаг — всего лишь легкие аэропланы, на которые можно будет поставить максимум один пулемёт! Такие летательные аппараты никакого влияния на ход войны не окажут! Пример — Первая мировая война — ну, что там эти самые хвалёные первые асы могли сделать против миллионных армий с могучей артиллерией? Да практически — ничего! Поэтому я не советую вам, Александр Михайлович, бросаться сейчас на авиастроение, как боец на амбразуру! Можно ведь… Да не просто можно, а именно что НУЖНО создавать новую отрасль постепенно: строить производство, обучать рабочих и техников. А тем временем, параллельно, придумать необходимую структуру для применения самолётов — воздушную армию за неделю одним приказом командования, не построить!

— Вы во многом правы, Афанасий Иванович, и я ваши доводы уже прокручивал в голове, но… — Его сиятельство встал и начал нервно расхаживать по моему небольшому кабинету. — Хрен бы с ними, истребителями и бомбардировщиками! Да, на текущем техническом уровне нам грозные машины, способные решать хотя бы частные боевые задачи, не сделать! Но у нас страна огромная, без авиасообщения, для начала хотя бы почтового, никуда! Это если мы хотим быстро развиваться, конечно. Опять же аэрофотосъёмка для картографирования — сколько белых пятен на картах, особенно в Сибири, на Дальнем Востоке! Да и функции разведки уже пора расширять — дельтапланы, с их крохотным, стокилометровым радиусом полёта, уже не вполне удовлетворяют потребности армии, и тем более флота!

Усталый гость подошёл к окну и, глядя на панораму огромного, особенно для конца нашего — теперь уже нашего — века, Химкомбината, продолжил:

— Но самое хреновое, дорогой Афанасий Иванович, что мы УЖЕ засветили дельтапланы! А у тех же англичан, да и французов, возможности промышленности всё ещё выше наших! В двух прошедших войнах мы их били только за счёт преимущества в качестве вооружения и новизны тактики! Но они быстро учатся! По данным агентурной разведки «товарища Кухулина», в Ливерпуле уже построен завод по производству «планеров». Они пока выше двух метров не летают, но ведь лиха беда начало! Если мы не будем постоянно двигаться вперёд, то наши враги очень быстро нас догонят и обгонят! Пока потенциальный противник подхватил у нас идею мотодельтапланов и ротативные двигатели, нам надо начинать делать нормальные самолеты! А то ведь какому-нибудь умнику придёт в голову сляпать примитивную этажерку, поставить пулемеё — и что мы с нашими дельтапланами делать будем? Идею военного применения авиации мы продемонстрировали в войне против Турции, как и идею авианосцев. Пусть и в зачаточном виде, но всё же… За границей тоже не дураки сидят!

— Это понятно… — Я задумался. — Я не отказываюсь в принципе! Но бросить сейчас Химкомбинат не могу! Давайте сделаем так: вы найдёте ОЧЕНЬ толкового молодого человека, с хорошим базовым образованием, усидчивого, терпеливого, внимательного, старательного… Пусть ходит за мной буквально по пятам и записывает всё, что я смогу вспомнить по авиации. Дело не безнадежное — я ведь не двадцать четыре часа в день своей непосредственной работой занимаюсь — на перемещение из цеха в цех, из сектора в сектор, трачу до часа в день плюс прием пищи — ещё часа полтора в сумме. И вечерние часы — пара-тройка. Могу твёрдо обещать, что при таком графике я натаскаю товарища по полной программе, передам ему все свои знания! Но и это ещё не всё! Параллельно нужно сразу начинать строить производство. Вернее — организовать целый конгломерат новых производств! Вы, Александр Михайлович, готовы поделиться стальградскими инженерами и конструкторами? Больше брать неоткуда…

— А зачем несколько производств? — опешил его сиятельство.

— Для создания НАСТОЯЩЕГО самолёта потребуется большой комплекс разноплановых мастерских — фактически необходим авиазавод! Ведь сборка летательных аппаратов — финальный этап. Необходимо много дюралюминия, простите — империума, как вы его называете. Причём как в виде трубок, изготовление которых вы давно освоили, так и в виде профилей и даже прокатанного листа.

— Я думаю, что сделать всё это на Стальграде будет несложно! — подумав полминуты, сказал Рукавишников. — А стадию постройки аппаратов из ткани и фанеры вы хотите сразу проскочить?

— Конечно! Зачем нам паллиатив, если мы можем сразу создавать шедевры? Иначе придётся вместо производства алюминия делать бакелитовую фанеру, дельта-смолу, спецткань для обшивки, лаки для пропитки. Причём самолёт, построенный из этой бижутерии, при более непрочной конструкции, будет тяжелее! И, что тоже немаловажно — дороже! Ведь почему в начале двадцатого века таких страшных крокозябр с тремя крыльями строили? Да просто не было развитого производства легированного алюминия, которое вы освоили ещё в прошлом году!

— Я как знал! — усмехнулся Рукавишников. — В смысле — знал, конечно, что рано или поздно понадобится!

— За что вам наше сердечное спасибо! — Я вернул его сиятельству улыбку. — Но материалы — даже не половина дела! Главное в любом летательном аппарате — двигатель! Вот вы сегодня привезли новые пятицилиндровые «звёзды» — это грандиозный прорыв! Повторю по буквам, чтобы вы, дорогой товарищ Рукавишников, оценили серьёзность моего заявления: это ГРАНДИОЗНЫЙ прорыв в авиационном двигателестроении! Подобного уровня двигатели появятся у наших потенциальных «друзей» только лет через пять! А мы, вернее — вы, Александр Михайлович, за это время создадите семицилиндровые «звёзды», девятицилиндровые… Трёхсотсильные, пятисотсильные! Да пока те же англичане будут ковылять в воздухе на фанерных этажерках, у нас самолёты будут как во время Великой Отечественной войны! Предсказываю, что и здесь наши штурмовики получат от супостатов кличку «Чёрная смерть».

— Ого! Мощный замах, Афанасий Иванович! — одобрительно кивнул Рукавишников.

— Со своей стороны обязуюсь наладить выпуск оргстекла — без него, думаю, не обойтись. Бронестекло, которое вы уже делаете, на самолётах в ближайшие время будет избыточным. Хотя…

— Да мы его только начали делать — полукустарным методом — чтобы хватило на несколько спецавтомобилей.

— Ну, начали так начали — всяко лучше, чем вообще ничего! И чуть не забыл про важный элемент: приборостроение! У вас ведь тонкой механикой тот швед занимается, который в реальной истории арифмометр придумал?

— Да, Вильгодт Фёдорович Однер! Золотые руки у мужика и светлейшая голова! Он кроме арифмометра придумал печатную машинку, прибор управления артогнём, спидометр, курвиметр… Да и просто часы — от наручных до настенных.

— Пусть уже сейчас начинает конструировать коллиматорный прицел для штурмовиков и истребителей, а также бомбовый прицел! Второе как бы не более важное!

— Ну и размах у вас, Афанасий Иванович! — с восхищением в голосе произнёс Рукавишников.

— А вы что хотели, Александр Михайлович? Заниматься — значит, всерьёз! Иначе и не стоит начинать! Если не хотим ограничиться единичными кустарными поделками, чтобы на выставках красоваться. Я же вас знаю, вам через несколько лет полковыми комплектами технику подавай?

— Угадали, Афанасий Иванович! — Его сиятельство рассмеялся. — Даешь воздушную армию с десятками «Ту-160»!!! Надо с самого начала всё организовать по-взрослому, чтобы возможность масштабировать вверх была заложена изначально! Да, и обязательно опытно-научную лабораторию с аэродинамической трубой организовать надо! И руководить ею Жуковского поставить!

— Но мы самое главное чуть не забыли! — неожиданно для себя воодушевляясь, продолжил я. — Изобретать какие-то абстрактные самолёты — это как водка без пива, деньги на ветер!!! Надо сразу, так сказать, на берегу, решить — что будем строить в первую очередь! И, понятно, что не «Ту-160», как бы ни хотелось — иначе надорвемся! В первую очередь, я думаю, надо спроектировать две модели: учебную и грузопассажирскую.

— Это можно совместить! — мотнул головой Рукавишников. — Помню, что тот самый замечательный «По-2» делали не только в качестве учебного, но и грузопассажирского, хоть и не массово — вместо двух открытых кабин строили небольшой четырёхместный закрытый салон, по размеру примерно как у «Цессны-172». Блин, и чего это я туплю? Вероятно, от усталости! Надо именно копию «Сто семьдесят второй Цессны» и строить! Модель-то очень удачная и простая — недаром её больше полувека десятками тысяч штамповали! Думаю, что такой лёгкий самолётик даже нынешний пятицилиндровый движок потянет! А потом будем наращивать мощность и, соответственно, увеличивать размеры и грузоподъёмность самолётов. По экспоненте… Впрочем, это надо рассчитать — посажу Воробья за калькулятор!