— Да-а… — зажмурился от приятных воспоминаний Альбиков. — Помню! Всю их контрольную группу положили, как траву косой!

Мне вдруг очень захотелось рассказать о былом, поделиться пережитым.

— Вот тогда и пришла моя очередь, — продолжил я. — А то, думаю, растянутся сейчас «германы», как их дед звал, охватят вас с флангов, а потом гранатами забросают, и все — рой вам потом братскую могилу. А у меня, как назло, лопаты не было…

— Шутник ты, пионер! — бахнул Валуев и громоподобно рассмеялся. — Так как ты их умудрился тогда сделать, расскажи, мне до сих пор непонятно!

— Дед меня страховал, а я работал по пулеметчикам — до них метров сто было. Одного снял, другого, третьего… Вторые номера пытались было сменить убитых, так дед их сразу отправлял следом за первыми. А главный у них в танке сидел, из люка торчал с биноклем. Думаю, надо его срочно приголубить, а то накомандует, чего не надо! До него далековато было, метров триста, а я без оптики… Попал! Целился, правда, в корпус, а попал в голову — пилотка в одну сторону, наушники в другую.

— Как мы потом выяснили, это был полковник Ангерн — заместитель командира дивизии, — вставил слово Альбиков.

— Помню, помню… — сказал Валуев. — Я тогда просто охренел: вдруг ни с того ни с сего танк срывается с места и уматывает. А за ним радийная машина, на той же скорости, только пыль столбом!

— Я со своего места только пылюку увидал, — признался Альбиков. — А потом лейтенант Петров с фланга ударил — ты ему еще вот эту самую свою «авээску» оставил. — Сержант легонько хлопнул ладонью по ложу моей винтовки. — Помнишь?

— А как же! — бодро ответил я. — Но только немцы, суки, как-то удивительно быстро в себя пришли… Начали по нам с дедом долбить так, что головы не поднять!

— Ну, а как ты внутри «Ганомага» очутился? — пытливо глядя мне в глаза, спросил Валуев, словно подозревая в измене Родине.

— Решил исполнить древний русский тактический прием — обойти врага с тыла! — изобразил я жестом свою военную хитрость. — Было у меня две «колотухи». Ну и решил я к фрицам поближе подобраться, на дистанцию броска, не ждать, пока у «германов» патроны кончатся! Или когда к ним подкрепление подойдет…

— И как у тебя это получилось? — спросил Альбиков, щуря черные глаза. — Бронетранспортеры ведь на открытом месте стояли!

Я про себя ругнулся даже — Хуршед будто допрос вел. Или ему в самом деле интересно знать? Или проверяет чего?

— Нашел место, где от кустов до ближайшего «Ганомага» каких-то полста метров было, — растолковал я. — Да нет, побольше… В общем, я туда. Добегаю до броневика, вижу — приятная компания укрылась за ним и по вам лупит. Досчитал до шести и бросил «колотушку» — она как раз в воздухе рванула. Потом еще одну такую группку… Но не всем досталось. Я тогда в БТР ворвался. И к пулемету… А остальное — дело техники. В упор сложно промахнуться!

— Да-а… — затянул Хуршед, видимо, удовлетворившись. — Были схватки боевые…

— Всего я пятьдесят четыре немецких трупака насчитал, — прогудел Валуев, — сам «зольдбухи» собирал. А полвзвода ты один, считай, перебил!

— Что бы вы без меня делали! — ухмыльнулся я и спросил, оглядевшись: — А куда это мы так бодро топаем? Въезд на территорию Школы в другой стороне!

— Да есть тут одно… дело! — тоже оглядываясь по сторонам, ответил Альбиков.

Мы остановились у небольшого бревенчатого домика, стоящего в той части территории ШОН, где я ни разу не бывал.

— Здесь, что ли, Петь? — спросил у напарника Хуршед.

— Похоже… — пробормотал Валуев.

Тут вдруг сзади послышалось негромкое покашливание — мы резко обернулись. На дорожке стоял и улыбался начальник ШОН. Подобрался он к нам совершенно бесшумно.

— Василий Захарович! — радостно сказал Альбиков. — Здравствуйте!

Я поразился. Никогда прежде мне не доводилось наблюдать, чтобы Хуршед выказывал кому-нибудь такое почтение, он всегда вел себя очень ровно. Но сейчас… Альбиков просто сиял от восторга, будто фанат, лицом к лицу повстречавшийся со своим кумиром, мегазвездой первой величины.

— Здравствуйте, Хуршед Рустамович, — улыбнулся начальник. — Прибыли?

— Да! — вытянулся во фрунт Альбиков.

А Валуев-то, Валуев! Этот великан, который мог бы сыграть Халка, всего лишь намазавшись зеленой краской, лучился, как стоваттная лампочка, и прогибался так, что чудилось — еще немного и он вовсе на коленки хлопнется.

— Ну что, Игорь? — повернулся Василий Захарович ко мне. — Готов?

— Так точно! — отчеканил я, хотя в тутошние уставы еще не ввели такой фразочки.

— Ну, тогда пройдем к секретчикам [Секретчики — сотрудники Секретного отдела. Секретный (Первый) отдел в штабах крупных армейских соединений (корпусов, армий, фронтов) осуществлял контроль за штабным делопроизводством, обеспечением режима секретности, сохранностью секретных документов. Отвечал в том числе за хранение и выдачу карт.], карты поднимем! [Поднять карту — нанести на чистую географическую карту тактические значки, обозначающие расположение частей и соединений, как своих, так и вражеских.] — предложил Василий Захарович и приглашающе махнул рукой в сторону домика.

В течение следующих сорока минут начальник Школы неторопливо и вдумчиво грузил нас самой разнообразной информацией о том участке фронта (и немецкого тыла), где нам предстояло действовать. Причем только непосредственным «подъемом карты» Василий Захарович не ограничился: он отлично знал не только примерную численность частей и соединений, но и имена командиров, как своих, так и вражеских, какие-то подробности из истории описываемых подразделений, биографии офицеров, их слабые и сильные стороны и многое другое. В общем, «брифинг» получился весьма насыщенным.

— Ну, братцы, всем всё понятно? — глядя на нас с отеческой улыбкой, спросил начальник ШОН. — Вопросы есть?

— Никак нет! — не отрывая глаз от карты, проверяя по второму разу текущую фронтовую обстановку, ответил я.

Валуев пихнул меня локтем и прошипел:

— Пионер, и где ты только этих старорежимных словечек нахватался?

Альбиков, тоже по второму разу изучив нанесенные на свой экземпляр карты тактические значки, поднял голову и сказал:

— Все понятно, Василий Захарович, вопросов не имеем!

— Тогда я вас отпускаю и… Удачи! — благословил нас на подвиги начальник Школы.

— Спасибо! — хором ответили мы.

Оба сержанта проводили глазами начальника ШОН, покидавшего нас, и оборотились ко мне. Восхищение в их глазах потухло.

— Все, что ли? — пробасил Валуев.

— Что ли… — подтвердил я.

— Тогда поехали! — скомандовал Альбиков и первым вышел из домика секретного отдела.

Глава 2

Школу мы покидали не в кузове полуторки, а в мягком салоне «ЗИСа-101». Любит Петя Валуев большие машины! Поездка показалась мне даже приятной — лимузин катился по утрамбованному гравию «шоссированной» дороги быстро, но мягко, не замечая выбоин. Высокие елки обступали «трассу» с обеих сторон, погружая проезжую часть в сумрак, лишь изредка пропуская солнечный луч.

— Скоро вылетаем хоть? — спросил я минут через двадцать, оторвавшись от любования окружающим ландшафтом.

— А как доедем до аэродрома, так и вылетим, — строго по существу ответил Петр.

— А радист наш где?

— Радист в Киеве ждет, — сказал Альбиков.

За очередным поворотом внезапно открылось обширное поле, покрытое бурой травой. У дальней опушки леса, серебрясь на свету, стоял «Дуглас», он же «ПС-84», он же «Ли-2» (в близком будущем). Ни забора, ни охраны вокруг не наблюдалось.

«Это что же, — подумал я, — самолет здесь просто в «чистом поле» посадили, чтобы далеко не ездить?»

«ЗИС» подкатил почти к самому трапу, я с сержантами вышел и достал из багажника рюкзак. Впрочем, по сравнению с «ручной кладью» Валуева моя скромная поклажа смотрелась как полупустая авоська рядом с туго набитым чувалом.

Пилоты завели моторы, еще когда мы подъезжали, и теперь два мощных агрегата ревели, закручивая лопасти винтов. Взобравшись по лесенке в салон, я огляделся — самолет оказался в той же комплектации, которая была у «лайнера», доставившего меня в Москву — с рядами мягких пассажирских сидений. Военного колорита добавлял лишь выполненный кустарным способом люк в крыше салона, прикрытый мутным плексигласовым колпаком. Вероятно, это была заготовка для рабочего места воздушного стрелка.

Петя сразу грамотно «забил себе место» — развалился на брезентовых тюках, сваленных в хвосте фюзеляжа. Наверное, это были чехлы от двигателей.

— Просьба не будить! — прогудел Валуев, аккуратно умащивая под щеку свой огромный баул, и уточнил: — До Киева!

Моторы взревели, будто бы соревнуясь с Петром по громкости, и наш самолет покатился по полю, вздрагивая на неровностях. Разогнался и взлетел.

— Все выше, и выше, и выше… — пропел Альбиков, усаживаясь в соседнее кресло.

Интересный штрих — чехол с винтовкой (или что там у него?) он из рук не выпускал. Впрочем, как и я свою «АВС».

За квадратными иллюминаторами только облака и были видны, так что вскоре я заскучал.

Тоже, что ли, покемарить? Солдат спит — служба идет! Я смежил веки… Да фиг там, не засну все равно — организм взбудоражен, в голове каша!

Повернув голову, я глянул на Альбикова. Тот был рассеян и задумчив.

— Хуршед Рустамович! — окликнул я его, немного — в меру — ёрничая.

— М-м? — оторвался от созерцания собственных сапог сержант.

— А чего это вы так прогибались перед начальником школы?

Хуршед, похоже, не понял сначала, а после вытаращил свои чуток раскосые глаза.