Глава 2

Нет, февраль в Москве в этом году однозначно не задался. Только вчера, когда в ясный и радостный денек коммунальщики закончили устранять то безобразие, которое устроил циклон «Ольга», казалось, что весна уже близко. Даже синицы со всех сторон тенькали, призывая ее. А сегодня все изменилось вновь. На улице шел мокрый снег, тяжело шевелящийся под порывами ветра. Было как-то слякотно-неприятно. И чувствовалось разочарование: «Блин, опять! Ну когда это закончится?»

Впрочем, Гурова погода не очень заботила. Разве что тем, что затрудняла дорогу до Главка. Все его мысли занял Киреев. Именно Киреев, а не предполагаемый убийца, поскольку сыщик никак не мог понять, что он был за человек. Очень часто в сыскном деле понимание характера жертвы, его страстей, пороков, потребностей, достоинств и недостатков помогало понять, кто именно мог желать ему смерти. А тут — пустота. Либо покойный заместитель мэра жил двойной, а то и тройной жизнью, либо он один раз в жизни допустил страшную ошибку, и именно она привела его на эшафот.

Еще одно правило сыска — ищи того, кому смерть жертвы была выгодна, — тоже не работало. Ну, во-первых, ради выгоды обычно убивают более гуманными методами (яд там, кинжал или веревка; пистолет, на крайний случай). А во-вторых, судя по тому, что вчера узнал Гуров, смерть Киреева никому выгоды не принесла. Разве что какое-то мимолетное удовольствие для человека, совершившего месть.

Вот только сыщик очень сильно сомневался, что это была месть. Это была казнь. Эшафот. Исполнение приговора тому, кого признали виновным. А если так, то неведомый пока Геннадий Снегирев отпадает. Судя по их отношениям с Киреевым, он мог бы отомстить за обиду… Впрочем, а кто сказал, что казнь виновного — это не месть ему?

Когда Гуров добрался до Главка, он осознал, что анализ вчерашней информации так ему ничего и не дал. Нужен был «мозговой штурм», плюс анализ материалов тех уголовных дел, которые заводили на Киреева. Вдобавок стоило найти Геннадия Снегирева и пообщаться с ним. И если первое он собирался устроить прямо сейчас в кабинете Орлова (а сыщик ничуть не сомневался, что генерал вызовет его, едва он дойдет до своего рабочего места), то второе намеревался оставить себе, а Снегирева поручить Стасу. Так Гуров решил, припарковав машину на служебной стоянке. А когда сыщик выбрался из нее, подняв воротник пальто, чтобы защититься от летящего наискосок мокрого снега, его окликнули:

— Лев Иванович! Ну, хоть в чем-то мне сегодня повезло!

Гуров повернулся на голос и увидел крепкого мужчину лет пятидесяти, радостно направившегося в его направлении. На мужчине была плотная зимняя черная куртка с накинутым на голову капюшоном, а двигался он, слегка подпрыгивая на каждом шагу, словно был на пружинах. В первую секунду сыщик не узнал его, но тут же вспомнил: Яковлев Иван Степанович — майор в отставке, некогда старший оперуполномоченный Таганского ОВД, на пенсию ушел с должности заместителя начальника отдела. Гуров не раз работал вместе с ним и как об оперативнике был о Яковлеве высокого мнения. А вот когда он перешел на должность зама, они уже почти не пересекались. Впрочем, даже это было довольно давно.

— Привет, Иван Степанович. Давно не виделись. А ты тут какими судьбами? — поинтересовался сыщик, пожимая руку бывшему оперу.

— Да вишь, какая фигня произошла, — немного смущенно ответил тот. — Мне перерасчет пенсии делали и потеряли два года стажа, которые я в Дорогомиловском отделе еще сопляком провел. Я туда за справкой пошел, а мне говорят, что по тем годам весь архив в Главк передали. Я сюда пришел, а мне говорят, что идет ревизия документации и справку дать не могут. Дескать, приди через полгодика. А у меня из-за этого стажа не хватает на полную пенсию. Теряю сразу двадцать тысяч рублей. А для меня сейчас это серьезная сумма.

— А я чем могу помочь? — удивился Гуров.

— Ну, ты же, Лев Иванович, с Орловым в хороших отношениях, — окончательно смутился Яковлев. — Попроси за меня по старой памяти о совместной работе. Мы же с тобой вроде врагами никогда не были. Пусть генерал этим архивариусам прикажет мне справочку выдать. А я в долгу не останусь. Потребуется любая помощь — с радостью помогу!

— Ну, ты даешь, Иван Степанович, — расхохотался Гуров. — Ладно, попробую порешать твою проблему, но обещать ничего не буду!

— И на том спасибо, вишь! — обрадовался Яковлев, и они расстались, еще раз пожав друг другу руки.

Гуров оказался прав. Едва он переступил порог своего кабинета, как на столе зазвонил телефон, и генерал потребовал явиться к нему в кабинет. Они со Стасом не раз интересовались: о приходе на службу каждого подчиненного Орлову докладывают или только их двоих он пасет. Однако в ответ Орлов лишь хитро фыркал. Дескать, сядете в мое кресло, сами узнаете.

— Упаси боже от этого! — истово крестился в ответ Стас.

— Петр, мне нужен Стас, — в ответ на требование явиться в кабинет генерала ответил Гуров.

— Ну, так найди его, и оба ко мне! — недовольно распорядился Орлов и повесил трубку.

Сыщик усмехнулся. Никого он искать не собирался, и генерал это прекрасно знал. Как и то, что Крячко крайне редко приходит на службу вовремя. Если такое происходит, то все, кто знает Станислава, невольно начинают поглядывать на небо — а не приближаются ли все четыре всадника апокалипсиса одновременно?! Правда, бывало и по-иному: Стас настолько погружался с головой в дело, что, изучая документы, мог засидеться в кабинете до утра, а потом завалиться спать на кожаный диван, который стоял тут, казалось, со времен Феликса Эдмундовича, хотя ни формы, ни упругости не утратил — умели же раньше мебель делать люди! Они сами с Марией за последние три года два дивана поменяли. Впрочем, и нагрузка на эти диваны была посерьезнее, чем храпящий Стас.

Крячко, как обычно, явился в кабинет минут на сорок позже положенного времени. На нем была кожаная куртка и джинсы, а ноги украшали угрожающего вида «берцы» с металлическими набойками на носках и пятках. Стас открыл дверь плечом, поскольку в одной руке сжимал объемный черный непроницаемый полиэтиленовый пакет, а другая была прижата к уху с очередным новеньким айфоном.

— Налетай, подешевело! — бодро провозгласил Стас, входя в кабинет и отключая телефон.

Крячко бухнул пакет на стол Гурову. Сыщик услышал, как там звякнули бутылки и что-то зашуршало.

— И что это такое? — Гуров снял пакет со стола, на котором до этого момента был идеальный порядок, и переместил его на тумбочку в углу.

— А хрен его знает! — расхохотался Станислав. — Представляешь, соседа из четвертого подъезда кто-то терроризировал пару месяцев. То машину краской обольет, то дверь дерьмом измажет, то еще какую-нибудь пакость подстроит, и участковый никого найти не мог. Он ко мне. Дескать, помоги, отблагодарю. Ну, мне мужика жалко стало. Я свою агентуру припахал. Они этого вандала нашли, слегка обработали, и все прекратилось. Я уж и думать про этот случай забыл, а сегодня выхожу из подъезда — этот сосед стоит. Весь снегом залепленный, как Дед Мороз. Дрожит от холода, трясется, а в руках этот пакет держит. Я попытался отказаться, так он чуть не на колени стал падать. Пришлось взять. А куда его девать? Вот и притащил сюда. Посмотрим, что там?

— Позже! — отрезал Гуров. — Нас Петр ждет.

— Ну, блин, начинается! — всплеснул руками Крячко. — Может, хоть кофе дашь попить?

— Нет! — рубанул сыщик и показал рукой на дверь: — Выметайся!

— Слушаюсь, ваше сиятельство. — Стас, кривляясь, коряво изобразил реверанс и пошел на выход.

Секретарши у Орлова, конечно же, менялись, но не часто. Генерал очень тщательно оценивал кандидатку, прежде чем брать ее на службу. А потому через какое-то время пристраивал своих секретарш на более престижные и высокооплачиваемые должности. Например, в министерство. Леночка, которая сейчас занимала свой командный пульт в приемной, служила уже пять лет. За исключением двух из них, когда она уходила в декретный отпуск. Друзья по привычке называли ее Леночкой, как и в первые дни ее службы, но сейчас ей, пожалуй, больше бы подошло другое имя — Елена Прекрасная. Настолько женственной и чувственной она стала после рождения детей. И Орлов, хоть и с сожалением, уже присмотрел ей должность в пресс-службе министерства и теперь лишь ждал, когда там освободится место.

— Привет, красотка! — улыбнулся ей Стас. — Как там наш монстр? Еще с цепи не сорвался?

— Нет, — улыбнувшись, ответила Елена. — Не сияет от счастья, но сожрать вроде пока никого не собирался.

— Ну, и на том спасибо. Не хотелось бы, чтобы меня сожрали. — Притворно облегченным жестом Крячко стер несуществующий пот со лба.

— Ладно, пойдем. — Сыщик подтолкнул друга к двери.

— Опять меня на амбразуру, — горестно вздохнул тот и вошел в кабинет.

Апартаменты Орлова могли бы сильно впечатлить того, кто бывал в них в первый раз, — огромный кабинет, главной достопримечательностью которого был Т-образный стол, за которым поместилась бы, наверное, целая рота солдат. А во главе стола восседал генерал, задумчиво разглядывающий что-то на экране ноутбука, стоявшего левее от хозяина. Генерал не любил современную компьютерную технику, да и не особо умел ею пользоваться. Но поскольку начальство из министерства требовало соответствовать эпохе цифровизации, вынужден был осваивать.