Алексей Молокин

Блюз «100 рентген»


Блюз «100 рентген».
Плюс сто рентген.
Тяжелей, чем иприт,
Горячей, чем фосген.


Только шорох в эфире
По дороге к Днепру.
Ты один в этом мире,
Утонувшем в жиру.
Там Спаситель не нужен,
Где царят упыри.
Лучше Зона снаружи,
Чем Зона внутри.


Так не в тихий Гренобль,
Не в веселый Шанхай —
В опаленный Чернобыль
По грунтовке шагай.
Кто сказал, что там хуже?
Ну-ка, тварь, повтори!
Лучше Зона снаружи,
Чем Зона внутри.


Блюз «100 рентген».
Плюс сто рентген.
Еще вчера ты новичок,
Нынче — абориген.


Сколько встретится в Зоне
Желтых лиц восковых.
Тут на пальцах мозоли —
От крючков спусковых,
И в цене только ружья,
А часов — не бери.
Лучше Зона снаружи,
Чем Зона внутри.


Где тяжелые воды
Катит Припять-река,
Ты напьешься свободы
За четыре глотка,
Обожжен и контужен,
На руках — волдыри.
Лучше Зона снаружи,
Чем Зона внутри.


Блюз «100 рентген».
Плюс сто рентген.
Тут жестко стелют, много берут,
Но много дают взамен.


Упади, изможденный,
И от схватки остынь.
Ты отныне — рожденный
Под звездою Полынь.
Видишь — вороны кружат?
Так смотри не умри.
Лучше Зона снаружи,
Чем Зона внутри.


К новой жизни разбужен,
Посиди, покури.
Лучше Зона снаружи,
Чем Зона внутри.


Дождь по радужным лужам
Разбросал пузыри.
Лучше Зона снаружи,
Чем Зона внутри.[Слова Алексея Молокина и Вадима Седова.]

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДЕВОЧКА С КОРДОНА


Девочка на кордоне,
Твой парень сегодня груб?
Еще не забыли твои ладони
Тепло его ловких губ,
А он молча собрал вещи:
Курево, хлеб, автомат,
И неизвестно — разлука продлится вечно
Или он вернется назад?


Попробуй понять, это важно:
Туда-то билеты есть,
А вот обратный билет достается не каждому.
И касса — там, а не здесь.


Пойми — не все в твоих силах.
Не важно, что ты юна,
Не важно, насколько ты красива
И то, насколько умна,
Что рыжий — цвет твоей челки,
А цвет глаз — голубой,
Не важно даже то, насколько
Ему хорошо с тобой.


Это все не важно теперь.
Послушай недобрую весть:
То, вернется ли он к тебе,
Решается там, а не здесь.


У тебя под глазами круги.
Ты будешь ему верна.
Не важно, есть у него другие
Или ты у него одна,
Не важно — он ростом велик
Или рост его мал,
Не важно — он клялся тебе в любви
Или молча тебя обнимал.


Он не один такой.
Многих оттуда ждут.
Запомни: будет ли он с тобой,
Решается там, а не тут.


Одета не по сезону,
Погляди ему вслед —
Вот он уходит в Зону.
Гарантий возврата нет.
Я понимаю, худо.
Сама виновата, балда.
Любить надо тех, кто уже оттуда,
А не тех, кто только туда!


Не плачь и не дуйся
И в бутылку не лезь.
Прости — там никто абсолютно не в курсе,
Что ты решила здесь.[Слова Вадима Седова.]

Лешка-Звонарь. «Девушка на кордоне»

1

Над Зоной холодной голубоватой сывороткой сочился рассвет. На рассвете особенно хочется спать, да только нельзя спать, особенно если ты в карауле. Но ведь хочется, спасу нет, вот и мотает тебя между сном и явью, вот и мерещится порой черт знает что. Впрочем, и сама Зона — может, она тоже всего лишь морок? Кто знает…

Васька-Мобила, что называется, засыпал на ходу. Старенькую вертикалку Иж-12 непутевый дозорный положил на плечи на манер коромысла, да еще и руки на нее закинул. Так спать хотелось меньше, но расхаживать в подобном виде по лагерю все-таки было неудобно, не дай бог, кто увидит, мало того что засмеют, а заметит Бей-Болт — еще и пендалей навешает, и правильно сделает, что навешает, потому что из ружья, закинутого на загривок, быстро не выстрелишь, в собственных граблях запутаешься. А в Зоне надо стрелять вовремя. И пусть Кордон — место относительно тихое, всего-навсего предбанник Зоны, и настоящего жара в нем не бывает, да только не существует в Чернобыле по-настоящему тихих мест. Сегодня предбанник, а завтра — кровавая парилка.

Васька достал из сумки банку энергетика, отметив про себя, что эта — последняя, ковырнул пальцем кольцо и сделал глоток. Немного отпустило, но ненадолго. Почему-то химический, чуть горьковатый вкус синтетического напитка напомнил о кофе. Настоящего кофе в Зоне почти не водилось, как, впрочем, и многого другого. Например, женщин. Васька еще не пропитался Зоной насквозь и поэтому иногда думал о женщинах. Теоретически кофеек можно было получить у яйцеголовых ботаников на «Янтаре», там же, как рассказывали сталкеры, иногда удавалось встретить женщину. Только Ваське и это не светило. Зелен был еще Васька, и на «Янтарь», как, впрочем, и в другие серьезные места, покамест не хаживал. Его и Мобилой-то прозвали за то, что он первое время нипочем не верил, что сотовая связь в Зоне не работает. И сейчас не верил и поэтому сотовый телефон, старенькую «Нокию 1100», не выбрасывал, а таскал с собой, не забывая подзаряжать аккумулятор. Он и ПДА считал чем-то вроде недоразвитого сотового телефона без выхода в Интернет и игрушек. Совсем пацан был Васька и в Зону подался по пацанской дурости, чтобы откосить от армии, как прошел через блокпост — сам не помнит, но дуракам и детям везет даже в Зоне. До поры до времени, конечно. Пока дурак не перестанет быть ребенком. А там — либо поумнеет, либо схарчит его Зона. Впрочем, даже если поумнеет, все равно схарчит, хотя, может быть, и не насмерть. И станет бывший дурак сталкером, а если не станет — тогда все остальное. А все остальное, как известно из классики, — судьба.

Васька добрел почти до шоссе, на котором скворчали мелкие электрические разряды почти выдохшейся «электры», и повернул обратно к смутно виднеющемуся в утреннем тумане костерку. И вот тут-то он и почувствовал в придорожных кустах какое-то постороннее шевеление. Ваську мигом прошиб пот, аж между лопаток холодно стало. Пока он выворачивал ружье из-за затылка, пока всматривался в подозрительно колышущиеся кусты, прошло несколько секунд, и если бы из кустов выскочил, к примеру, кабан, псевдопес или стая слепых собак, так и не довелось бы парню поумнеть, однако везет новичкам! Хотя то, что появилось перед растерянным Васькой, вполне могло оказаться и наваждением, существом из сна, потому что до сих пор ни на рассвете, ни в другое время суток из кустов на Кордоне ничего подобного не появлялось.

Морок, одним словом.

— Не стреляйте, пожалуйста, — прозвучал дрожащий голосок морока. — Я, наверное, заблудилась.

Наваждение оказалось молоденькой девушкой, почти девочкой, в легком светлом платьице и белых босоножках на высоком каблуке. Босоножки почему-то поразили Ваську больше всего. Ладно бы девица, а то в босоножках и с ногами. Морок, как есть морок!

— Как же, — трясущимися губами выговорил Васька, — знаем мы, как ты заблудилась…

При этом он безуспешно пытался взвести курки, забыв от растерянности, что Иж-12 бескурковка. Наконец, сообразив что к чему, он сдвинул вперед планку предохранителя, не обращая внимания, что одновременно давит на оба спусковых крючка. Ружье дуплетом бухнуло под ноги Ваське, больно и стыдно ударив прикладом в подмышку. А от ближнего костра уже бежали сталкеры.

— Не стреляйте, — испуганно повторил все тот же голос. — Сейчас я подойду…

Справившийся наконец с ружьем Васька закинул в стволы патроны с картечью, зло клацнул патронником, сглотнул и просипел:

— Стой где стоишь. Не дергайся. Попробуй только броситься, пристрелю, мать моя мобила…

Девчонка пожала плечиками, презрительно отвернулась от Васьки, дескать, вот урод психованный, и принялась рассматривать ремешки собственных босоножек.

Подбежали остальные. Перед группкой вооруженных, взъерошенных спросонья мужчин стояла девушка. Даже не девушка — девчонка. Нагнулась и поправила соскользнувший ремешок на щиколотке. В ответ залязгали затворы, словно поезд в Ад тронулся, загремев сцепками щелястых теплушек.

— Себе хера! Гимназистка! — изумился кто-то, но застеснялся и осекся.

— Мне холодно, — капризно сказала гимназистка, — я озябла, и еще мне страшно. Наверное, я потерялась. Люди добрые, пожалуйста, пустите меня к костру. Есть здесь хоть кто-нибудь нормальный или нет?

Вид молоденькой девчонки, невесть как угодившей в предбанник Зоны, явившейся словно с только что закончившегося выпускного бала, в легком светлом платье, босоножках на каблуках, с маникюром и даже с этим, как его… педикюром, настолько потряс сталкеров, что некоторое время никто не мог проронить ни слова. Ну, не бывает этого. Следующая мысль, что в Зоне все бывает, снова заставила мужчин насторожиться и немного рассредоточиться на всякий случай, освобождая товарищам сектор обстрела.

— Чего там у вас еще? — раздался недовольный голос, и вперед протиснулся матерый, по местным меркам, пожилой сталкер по прозвищу Бей-Болт. Известно, у вольных сталкеров не бывает командиров, командиры — они у военных, а еще у «Долга», «Свободы» и прочих мало-мальски организованных группировок. Хотя у бандюков — паханы, а у сталкеров из «Чистого Неба» — эти… научные руководители. Но суть одна — если несколько человек собираются вместе, хотя бы с целью выживания, лидер обязательно находится. И хорошо, если этот лидер не пустопляс, а прирожденный вожак, пусть временами и жестокий, но знающий, что делать можно и нужно, а чего делать ни в коем случае нельзя. Если не так — хана людям. Кордон при Зоне играл роль лягушатника, места, где новички учатся плавать, и Бей-Болт здесь выполнял функции одновременно тренера и няньки, в общем, наставника. Наставник был сталкером старой закваски, хаживал в Лиманск, в Красный лес и Темную долину, на Росток и Агропром, говорят, даже на Радаре бывал. Злые языки приписывали ему службу в «Монолите», да только доказательств не было, а кроме того, всем известно, что из «Монолита» не уходят ни живыми, ни даже мертвыми. Да и не похож был старый сталкер на фанатика, обыкновенный битый Зоной мужик за пятьдесят, глубокий старик, по здешним меркам. А что костюмчик у него «монолитовский», с нашлепками из шкуры псевдогиганта на уязвимых местах, так костюм ведь и купить можно. Или снять с мертвого, что не проще, но, безусловно, дешевле.

Когда-то давно, почти сразу после второй катастрофы, Бей-Болт пришел на Кордон из глубин Чернобыльской Зоны, перетер о чем-то с еще кудрявым Сидоровичем, да и поселился в лагере новичков в небольшом домишке неподалеку от бункера торговца. Как-то само собой получилось, что первые шаги по Зоне новички теперь делали под присмотром старого сталкера. Остепенившийся Бей-Болт ходил в настоящую, глубокую Зону все реже и реже, может быть, и впрямь состарился, а может, обучение романтически настроенных сопляков считал своим долгом. Видимо, был у него и в самом деле перед кем-то давний должок. Вожаком он оказался умелым, хотя на профессионального преподавателя школы выживания не тянул, но на пару с Зоной у него получалось неплохо. Во всяком случае, романтику у своих воспитанников он купировал мастерски, как хвосты у бойцовых собак, хотя прибабах у каждого оставался свой. Только где вы видели человека без прибабаха? А сталкера? Не бывает таких, особенно в Чернобыле.

— Да вот… — нарочито грубо отозвался Мобила. — Девка, мать ее мобила!

— Девушка, — негромко поправил кто-то из сталкеров.

Бей-Болт мигом оценил ситуацию, покосился на расслабившихся было сталкеров и мотнул в сторону незнакомки стволом видавшего виды «Абакана»:

— Ты вот что… ступай вперед. Да смотри держи дистанцию, а то сама понимаешь, что будет. Пошла!

Гостья недоуменно пожала худенькими плечиками, мол, а что будет-то, но, наткнувшись на взгляд старого сталкера, осеклась и послушно пошла впереди Бей-Болта.

— А ну быстренько рассредоточились, — скомандовал Бей-Болт сгрудившимся вокруг костра сталкерам. — Что, девиц с голыми ногами никогда не видели? Часовых выставить, не спать, оружие проверить. Если она с блокпоста, за ней скоро придут, и тогда нам придется солоно.

— Ты кто такая? — спросил он, усевшись на пустой ящик из-под тушенки и пристроив автомат на коленях. — Как сюда попала? Ты с блокпоста?

Девушка помотала головой.

— Не знаю, — виновато прошептала она, видимо, сообразив, что угодила не в самое гостеприимное место на свете. — Не помню, честное слово!

— Как тебя зовут, хоть помнишь? — немного смягчился Бей-Болт. Отвыкли сталкеры от женских слез, пропал у мужиков иммунитет начисто, атрофировался за ненадобностью.

— Катерина. — Неуместное в Зоне воздушное создание совершенно негламурно шмыгнуло носом. — Катя…

— Есть хочешь, Катюша?

— Хочу.

— Мобила, — позвал старший. — Подойди! Сбегай к Сидоровичу, пусть подберет какую-нибудь подходящую одежонку для этой… гимназистки. А то вырядилась, понимаешь, как артистка варьете. — Насчет особенностей гардероба артисток варьете Бей-Болт не был уверен, давненько он в таком заведении не бывал, но древний, из другой жизни, фильм с таким названием помнился, вот и ввернул по случаю. — Вот тебе, кадет, хабар, отдашь старому кровососу. И чтобы все было.

Бей-Болт вытащил из контейнера «ломоть мяса» и протянул артефакт бойцу.

— Раздобудь пож… то есть организуй какой-нибудь еды. Возьми Жеку-Дуплета и Школяра. Гражданку отконвоировать во-он в тот дом, что на отшибе, и выставить караул. Да, и еще насчет постели что-нибудь сообразите…

Расположившиеся неподалеку сталкеры оживились.

— Тихо вы, жеребцы чернобыльские, — беззлобно прикрикнул на них Бей-Болт, подумав про себя, что совсем скоро этих молодых парней поцелует Зона, и не до женщин им будет тогда, потому что Зона конкуренток не терпит. Зона насмерть залюбит, а не отпустит. А пока — пусть себе. Может, и повезет кому.

А вслух сказал:

— Выполняй.

Потом посмотрел на незваную гостью и пробурчал:

— Вот что, красавица, кто ты такая, откуда и как тебя к нам занесло, мы не знаем, сама ты не помнишь или не хочешь рассказывать, да и верить тебе у нас нет резону, так что придется тебе какое-то время побыть под домашним арестом. Ребята тебя проводят и как могут устроят, только здесь Кордон, а не пансионат для заблудившихся девиц, а там, — сталкер махнул рукой в сторону разрушенного железнодорожного моста, — вон там, дальше, мертвый город Припять и Чернобыльская АЭС, так что удобств у нас особых нет, понимать должна. Любые посторонние разговоры с охраной временно запрещаются. В случае если ты не то, чем кажешься, — стрелять будут на поражение. Все понятно?

Девица испуганно кивнула.

— Ну, тогда ступай.

Когда гостья, конвоируемая Мобилой и Дуплетом, отошла метров на пятьдесят, Бей-Болт негромко позвал:

— Берет, живо ко мне!

Берет, в прошлом морпех, ладный сталкер, еще не мастер, но уже и не мальчишка, возник беззвучно, словно соткался из утренней мороси.

— Вот что, — Бей-Болт помедлил, — возьми мой «винторез», там оптика хорошая, и полезай на чердак. Сейчас развиднеется, солнце восходит. Домик с чердака просматривается насквозь, красотку эту держи в прицеле. Если караульные зайдут в дом и застрянут — зови меня. В случае особых обстоятельств — стреляй на поражение.

— Какие могут быть особые обстоятельства, командир? — удивился Берет. — Думаешь, гормон у ребят взыграет? Так это не повод стрелять. Он и у меня запросто взыграть может, что же мне, стреляться из-за этого теперь? Девка сама виновата, нечего по Зоне на каблуках расхаживать да коленками из-под подола сверкать.

— Плевать я хотел на ваши гормоны, — пробурчал Бей-Болт. — Пусть себе взыгрывают. А если эта девка и не девка вовсе? Если она из Диких земель, Красного леса, Припяти или с самой ЧАЭС? Если все эти ножки-плечики — видимость одна? Молчишь? То-то! Иди выполняй. А гормон свой можешь узлом завязать, чтобы не мешал. Понятно? В случае чего я буду в бункере у Сидоровича.

Над Кордоном, гримасничая — то глумливо плющась в блин, то вытягиваясь восклицательным знаком, — вставало солнце. На блокпосту штатно сыграли побудку, словно пробуя голос, хрипло гавкнул с вышки тяжелый станковый «Корд»,[«Корд» — станковый пулемет, разработанный в г. Коврове на смену «Утесу», калибр — 12,6 мм.] гавкнул — и заткнулся. Словом, ничего необычного у вояк не наблюдалось, стало быть, гостья скорее всего, пришла не оттуда. Да и вид у нее не тот, какой бывает у девицы, проведшей всю ночь в казарме. Принаряженная девчонка, в меру накрашенная, словно и впрямь сорвалась с выпускного бала. Прогуливалась себе, не думая ничего такого, с одноклассниками по Александровскому саду, свернула не в те кустики — хлоп! — и оказалась на Кордоне.

Бей-Болт выщелкнул окурок, поднялся и отправился в бункер к Сидоровичу. Хоть и выжига был Сидорович, но мужик опытный, умный и на совет нежадный. Тем более что ночью на Кордон за каким-то лешим пожаловал Ведьмак, который тоже много чего мог рассказать о фортелях Зоны. А остановился Ведьмак как раз у Сидоровича. Может быть, трем старым сталкерам и удастся решить маленькую голоногую проблему, свалившуюся июньским утром на Кордон.

— Катериной тебя зовут, говоришь?

Что ж, аномалии — они разные бывают.

Некоторые умудряются выглядеть довольно симпатично.

Только доверять им все равно нельзя. Потому что здесь — Зона.