— Тебе жить надоело?

Пол держал в руках два рожка с мороженым и удивленно за ней наблюдал.

— Мы же вроде договорились? — удивилась девушка.

— Там живет миссис Робин, — мальчик ткнул за спину, — там вдова Оливер, там — мисс Флокс. Все они члены клуба «Баклендский садовод».

— И что?

— Моя ба — бессменный председатель клуба «Баклендский садовод», — с тоской пояснил Пол. — У нее здесь везде глаза и уши. Так что если мы с тобой сейчас разбежимся, уже вечером она об этом узнает. Я только сейчас сообразил.

— Ясно. — Дженни не могла сдержать улыбку. — Значит, нет выхода? Мы, типа, прикованы друг к другу?

— Вроде как.

— И ты, как гостеприимный хозяин, отвечаешь за то, чтобы со мной ничего не случилось?

— Это ты к чему? — заморгал мальчик.

Дженни качнулась и прокрутила один оборот колеса по парапету.

— Эй!

Девушка прошлась еще раз в другую сторону.

— Ты чего… как ты… слушай, перестань! — взмолился Пол. — Там же высотища! Все кости переломаешь. Ба меня убьет.

— Так ты о себе думаешь? — возмутилась Дженни. Она встала на руки и выпрямилась. — Давай извиняйся.

— Что?!

Дженни оторвала одну руку и балансировала на второй.

— Хорошо! Я просто подразнить хотел. Ты же приезжая. К тому же такая смешная была с этой розовой шапкой…

— Это что, извинения, по-твоему? У меня рука устает.

— Прости, ты совсем не толстая, ты… классная! — выпалил Пол.

Дженни с облегчением спрыгнула на землю. Хотелось более эффектно, с кувырком, но сил не осталось. Простое упражнение, а так ее вымотало!

— С каким сиропом? — Ей надо срочно подкрепиться.

— Чего?

«Нет, он все-таки туповат».

— Мороженое с каким сиропом?

— Клубника и…

— Давай клубнику. — Дженни выхватила рожок и облизала подтаявшую верхушку.

«Какая вкуснотища!» Она поскакала вниз по лестнице. Настроение улучшилось. Может, прогулка была не такой уж плохой идеей. Сколько возможностей открывается…

— Ты гимнастикой занимаешься? — Пол нагнал ее.

— Нет. Акробатикой. Цирковой.

— Да ладно…

Дженни фыркнула:

— Тебе еще нужны доказательства?

— Ну… — Пол почесал в затылке, смешно закусил губу щербатыми зубами.

— Не есть! Приду, проверю! — Девушка вручила ему рожок и направилась к фруктовой лавке. Прошлась вдоль лотка с фруктами и выбрала четыре апельсина. Продавец, старик-кореец, вручил их ей в бумажном пакете.

— Что дальше? — поинтересовался Пол.

Дженни резко и сильно подбросила пакет вверх — так, что апельсины вылетели из него, и, пока они падали, выполнила сальто назад на месте. И тут же, поймав апельсины, начала ими жонглировать. Пакет тем временем плавно опустился на землю.

Кореец и Пол смотрели на нее с одинаково изумленным выражением лица. А Дженни жонглировала, все больше усложняя ритмический рисунок: фонтан, полукаскад, перехваты, круг. Потом она включила броски из-за спины, затем — над головой, потом начала вбрасывать апельсины из-под ноги и ловить их за спиной, а завершила показательное выступление, встав вверх ногами — с опорой на одну руку и поймав все апельсины в пакет.

Когда Дженни встала на ноги, продавец захлопал и торжественно, с поклоном, вручил ей большой ананас.

— Ой! Спасибо. — Дженни раскраснелась и слегка запыхалась. Конечно, Полу она ни за что не признается, что она допустила пару ошибок, которых никто, кроме нее, не заметил — слишком долго не тренировалась.

Мороженое Пола медленно капало с рожка.

— Теперь веришь?

Парень кивнул:

— Это было круто. Очень. И ты прямо живешь в цирке?

— Ага. Когда посетители уходят, мы все на манеж ложимся и спим вповалку.

— А звери не мешают? — прищурился Пол.

— На чем мы, по-твоему, спим? Лучше хвоста тигра подушки не бывает. Разве что медвежья лапа.

Пол засмеялся:

— Я б на это поглядел.

— Я бы тоже, — развеселилась Дженни.

Они дошли до центральной площади и рухнули на скамейку.

— А откуда ты приехала?

— Из Суррея. — Дженни с хрустом доедала рожок. — А до этого — из Сассекса. А до этого — из Гемпшира. А еще, из Шотландии, из…

— Ничего себе, — поразился мальчик. — Вы по всей Англии кочуете?

— Не только по Англии. Иногда на континент выезжаем.

— Обалдеть! — Глаза у Пола загорелись. — И к вам в цирк можно записаться? А трюки с техникой у вас есть? Прыжки на мотоциклах, например. Через горящие кольца.

Дженни задумалась.

— Нет, у нас традиционный цирк, — с сожалением сказала она. — У нас через кольца только леопард прыгал. Но он заболел потом, обжегся, наверное. И Брэдли его увез. Но я слышала, что такие мотошоу в Англии есть. Надо у деда спросить, он точно знает.

— Спроси, а?

Дженни кивнула.

— Хорошо.

Так, болтая, они прошли почти полгорода.

«Надо же, с ним можно общаться, — подумала Дженни. — Если предварительно обработать бабушкой…»

— А как тебя к нам занесло? И где твои родители?

— Ну, мы тут… отдыхаем, — уклонилась Дженни от точного ответа. — Сезон тяжелый выдался.

Не рассказывать же ему про Магус, химеру и колдуна? Он и в цирк сначала не поверил, а уж в это…

— А родителей у меня нет, — сказала Дженни и удивилась — как легко она это произнесла. — Я с Марко выросла.

Пол помолчал.

— А мои есть, а как будто их и нет. Отец все время в море, а когда не в море, то в пабе. А мама на работе постоянно. Они вообще не общаются.

Дженни не знала, что ему ответить. В молчании они спустились на небольшую набережную города Бакленд-он-Си.

— Сколько же их… — растерянно заметила Дженни.

Женщины с сумками, чемоданами на колесиках, саквояжами толпились на набережной. Солнечные очки, сумочки, зонты, веера. Улыбки, полные яда или доброжелательные, легкие разговоры, где слова порхали, как бабочки, и жалили, как пчелы. Агатоведы оккупировали город.

— Сто пять человек, — сказал Пол. — Это же поклонники старушки Агаты. У них ежегодный заезд, обычное дело. Теперь неделю на острове будут развлекаться, а потом уедут. Останутся только финалисты, шесть человек.

— Финалисты?

— Ага, у них каждый год проходит конкурс на лучшее убийство. Написанное, конечно.

— Звучит жутко, — заметила Дженни. — А ты откуда столько про них знаешь?

— Да их каждый в Бакленде знает, — изумился Пол. — Это же местная достопримечательность. У нас тут вообще шагу нельзя ступить, чтобы не попасть в очередное историческое место или не вляпаться в какую-нибудь историю. К тому же у меня мама на острове, в отеле работает.

— Серьезно? — Дженни подпрыгнула. Положительно, идея миссис Ллойд отрядить ей проводника оказалась весьма плодотворной. — И ты сможешь меня туда провести?

— Да чего там делать? — скривился Пол. — Скукота на этом острове. Редкая чайка долетит до середины косы, от тоски упадет. Давай я лучше автосалон тебе покажу.

— С мотоциклами? — догадалась девушка. — Ценю твое предложение, но в другой раз. Сегодня — на остров!

Мальчик поморщился:

— Видишь полоску на горизонте?

Дженни напрягла глаза. Далеко-далеко, у самого края моря, виднелась легкая дымка.

— И что?

— Это шторм. Скоро погода испортится, причем капитально. Последние солнечные деньки. И ты хочешь их потратить на какой-то унылый остров? Там только скалы, чайки и агатоведы.

— Обожаю скалы!

— Нет, — отрезал Пол и отвернулся. Дженни поняла, что настроен он серьезно. К этому замку нужно было найти другой подход.

— Ладно, — отступила она. — Пошли тогда домой, уже пора. Срок твой кончается.

Мальчик с видимым облегчением убрался с набережной.

Они были уже почти на Черрти-стрит, когда Пол снова завел разговор про цирк.

— А что ты еще умеешь, кроме жонглирования и таких трюков?

— Таких трюков? Думаешь, это так просто? Взял и встал на руки? Раз — и пошел крутить сальто?

— Нет, но выглядит просто.

— Спасибо, — польщенная Дженни улыбнулась. — Акробатика — это моя вторая специализация.

— А первая?

Девушка сунула пакет с фруктами ему в руки и на ходу вынула из-за уха у Пола монету в пятьдесят пенсов.

Пол успел лишь уловить, что ее пальцы пахли апельсинами.

— А еще?! — потребовал парень.

Дженни последовательно вынула: два однопенсовика, монеты в пять и десять пенсов, семиугольник в пятьдесят пенсов, заколку для волос, апельсин, полпалчки мятной резинки и выкидной нож.

— Это же мой! — оторопел мальчик.

Он сунул руку в пустой карман.

— Как ты…

— Расслабься, я так на жизнь зарабатываю. — Дженни вручила ему нож и шестьдесят пенсов. — Это твое. У меня мелочь кончилась. Ну, мы пришли. Чао, бамбино!

Дверь захлопнулась за ней, и дверной колокольчик глухо звякнул.

— Марко, я ананас добыла! Давай его съедим! — донесся из дома голос Дженни. — Я голодна, как этот… как его… Левиафан! Вот как!

— Пока, Дженни, — сказал Пол в пустое пространство, сунул руки в карманы куртки и пошел вверх по улице. Он шел и улыбался, сам не зная чему. Наверное, тому, что ее пальцы пахли апельсином.

Глава 4

После пробежки и завтрака Дженни обычно отдыхала. Но не больше часа. Потому что потом по ее душу являлся Марко, держа под мышкой бестиарий [Бестиарий — энциклопедия магических существ.]. И легче было изгнать дьявола, чем убедить деда, что она сегодня очень устала и совершенно не готова воспринимать новые знания.

Дженни не раскрывала ни одного учебника за все лето. Если бы дедушка решал с ней уравнения или читал Диккенса с Чосером! Она была бы счастлива. Честно-честно.

Но Франчелли преподавал внучке теорию магических существ и основы темного Искусства. Не сказать, что это было труднее, чем решать квадратные уравнения или написать эссе на тему «О чем бы я хотел поговорить со стариком Шекспиром». Даже легче на первый взгляд. «Никаких домашних заданий и творческих проектов», — провозгласил Марко в самом начале обучения, и Дженни возликовала. — Только старая добрая зубрежка», — продолжил он, и с тех пор солнце для Дженни померкло, а небо заволокли тучи. Читать, анализировать, разбивать на смысловые абзацы, вычленять из текста самое главное, запоминать и снова читать. Она сроду столько не читала! Ей уже начали сниться сны в печатном виде.

Причем у Марко была манера проверять усвоенные знания когда угодно и где угодно.

— Миа кара, перечисли наиболее уязвимые места корокота [«Если на стоянке вы слышите, как в джунглях три часа подряд зовет на помощь незнакомый женский голос, а при этом ближайшие населенные пункты удалены от вас более чем на сто километров, лучше подумайте хорошенько, прежде чем проявлять рыцарские чувства. Поверьте, корокот их не оценит». Из Краткого справочника запрещенных существ Службы Вольных Ловцов, 2000 г., Авалон-пресс.], — спрашивал, бывало, фокусник, глядя, как Дженни доедает омлет с помидорами. И девушка, вылизывая тарелку (от этой некрасивой привычки она категорически отказывалась избавляться, несмотря на все старания Франчелли), перечисляла:

— Глаза, живот, подгрудок в нижней трети. Жрет все, в том числе и трупы, для чего разрывает могилы. Бить его лучше холодным железом, но сойдет все, что подвернется под руку. Способен подражать человеческому голосу и мольбами о помощи заманивать людей в лес. Также может по желанию менять пол и раскраску. Но, по сути, это просто очень злобная и умная собака.

— Эти «очень злобные собаки» используются «темниками» в качестве внешней стражи. Псы способны прогрызать железо. Дальше. Назови отличительные признаки ламии [Ламия — злобный дух в образе женщины со змеиным хвостом вместо ног. Ламии высасывают кровь у спящих людей. Способны принимать обличие прекрасных девушек (что роднит их с суккубами) и завлекать юношей, чтобы в укромном месте выпить из них кровь. Однако «больше всего ламии ценят кровь детей, коих похищают из колыбелей в час, когда их родители спят. Даже в Скрытых Землях ламий и подобных им привечает лишь Темный Двор. Договор Магуса хорош хотя бы тем, что навсегда закрыл дорогу подобным премерзким созданиям в мир людей». Из записок Теодоруса Додекайнта. // Одни из близких родственников ламий — шотландские Бааван ши, способные принимать облик воронов. В обычном своем виде это златовласые красавицы в длинных зеленых платьях, под которыми они прячут оленьи копыта. Они завлекают к себе мужчин и выпивают их кровь.]…

Подъем. Пробежка. Душ. Завтрак. Зубрежка. Тренировка на гибкость и растяжку. Обед. Зубрежка. Ужин. Сон. Подъем. Пробежка. Душ…

Так прошла неделя. Пол не появлялся, и Дженни даже немного обиделась. Но потом забыла про него, потому что Марко не давал ей никакой передышки.

Она изучала нескончаемые перечни магических существ, одни названия — язык сломаешь! А ведь были еще и описания. Учила способы подчинения и борьбы — обычные, магические и особые приемы Магуса. Вникала во все подробности разнообразных ритуалов «темников», от описания которых Дженни порой тошнило.

— Гадость какая! — восклицала она, отшвыривая очередной том. — Сутки жарить живого кота! Отвратно! Марко, ну пожалуйста…

Но дед был безжалостен. За неделю они одолели четверть «Краткого справочника запрещенных существ», причем Марко выбирал самых опасных и злобных тварей. Нет чтобы почитать про единорогов или гиппогрифов, про феникса или птицу-гамаюн [Гамаюн — вещая птица с женской головой и грудью, она поет божественные песни и предвещает будущее тем, кто умеет ее услышать. Символизирует мир, богатство, благополучие, величие. «Голос ее сладкозвучней свирели, там, где является она, стихают распри и споры. Гамаюну ведомы все тайны мира, но редко кто в силах их выведать — едва услышав ее пение, счастливец забывает обо всем, и все заготовленные вопросы разом вылетают из головы». Из записок Теодоруса Додекайнта.]. Сплошь одни горгульи, големы, василиски, драуги [Драуг — оживший мертвец в скандинавской мифологии. Различаются норвежские и исландские драуги. В первых, как правило, превращаются люди, погибшие в море. Так, например, команда «Летучего Голландца» состоит из драугов. Норвежские драуги отличаются злобным нравом и очень завидуют участи живых, так что при любом удобном случае норовят затащить зазевавшегося рыбака в свой вечный дом — морскую бездну. При этом они не очень ладят с мертвецами, похороненными на суше. // «Сказывают о любопытном случае, имевшем место на побережье Северной Норвегии в году примерно 1832-м от Рождества. Случилось так, что один бедный рыбак встретил на пустынном берегу своего товарища, несколько дней тому назад сгинувшего в морской пучине во время преогромнейшей бури. Оживший его товарищ имел вид синий и страхолюдный. Едва рыбак приблизился, он схватил его воистину мертвой хваткой и потащил к воде. Однако ж рыбак, не потеряв присущего северным людям самообладания и прагматизма, не растерялся и закричал: «Эй, все, кто в земле, на помощь!». И тотчас из могил ближайшего кладбища выскочили нормальные добропорядочные мертвецы, возмущенные нетактичным поведением своего собрата-утопленника, и набросились на драуга, дубася его крышками от собственных гробов. Тот, видя, что дело плохо, в свою очередь, завопил: «Эй, все кто в море, на помощь!», и из воды полезло великое множество драугов, размахивая обломками весел. Завязалась такая драка, что бедный рыбак насилу унес ноги». Из записок Теодоруса Додекайнта. // Что касается исландских драугов, то они не отличаются таким пристрастием к морю, однако при этом гораздо опаснее. Они способны менять свой рост и вес, в одно мгновение превращаясь в великанов и раздавливая насмерть несчастных, попавших в их объятия. Цвет тел их — иссиня-черный, любимая пища — живая человеческая кровь и плоть, любимое занятие — кататься на коньках крыш, пока не рухнет дом. Гроб с телом будущего драуга так тяжел, что несколько лошадей с трудом везут его, а одолеть такого драуга можно лишь голыми руками.], упыри, гули и прочая нечисть.

— Шансы столкнуться в резиденции Фреймуса с добрым сэнмурвом [Сэнмурв — в иранской мифологии крылатый морской пес, чье тело покрыто сверкающей чешуей. Живет на острове посреди моря, охраняя Древо Всех Семян. Когда он взмахивает крыльями, то сбивает с ветвей Древа семена, и они падают в воду. // Воду, в свою очередь, выпивает конь Тиштар, и она затем разливается дождем, таким своеобразным образом принося семена в почву. От Сэнмурва произошла огромная вещая птица Симург, которая избавляет мир от драконов, и крылатые псы-симарглы. // «Если в горах Центрального Эльбурса, на склонах величественного вулкана Демавенд, вы случайно наткнулись на большое гнездо, в котором копошатся милые щенята с еще голыми, неоперившимися крылышками, не стоит гладить симпатичного щеночка или тем паче брать его, такого бедного, к себе домой. Лучше всего быстро удалиться, не приближаясь к гнезду. Поверьте, взрослый разъяренный симаргл — это не то, что вы хотели бы увидеть во время горной экскурсии». Из Краткого справочника запрещенных существ Службы Вольных Ловцов, Авалон-пресс, 2000 г.] приближаются к нулю, — отвечал дед. — А вот сторожевой голем попадется наверняка. Следующая страница…

И Дженни открывала справочник. «Откуда Марко знает столько о «темниках»? — подумала она вскользь. — Сам ведь говорил, что Магус никогда не имел с ними дела. И вообще всю жизнь мы бегали от них и прятались…

Бегать всю жизнь! Вот еще! — Она фыркнула и заново принялась перечитывать описание. — Я вытащу Калеба!»

…Дженни спустилась вниз, на кухню, где они обычно занимались (что было очень удобно — всегда можно что-нибудь перехватить, пока соображаешь, как ответить на каверзный вопрос).

«Что у нас сегодня? Семь видов борьбы с василиском? Да нет, уже было… — прикидывала она. — Основные виды драконов?»

Дедушка сидел на стуле и как раз заканчивал завязывать шнурки.

— Переодевайся, — сказал он. — Сегодня мы идем гулять.

— Я же только что с пробежки!

— Давай, престо [Быстро (итал.).], дружок, престо!

— Скузи [Прошу прощения (итал.).], синьор Франчелли, — фыркнула Дженни. — Жди теперь.

«Что это Марко придумал?» — размышляла она, подбирая наряд. Она надела растоптанные, но дико уютные мартинсы, драные джинсы (закатать по колено!), белую футболку, а поверх накинула тонкое серое пальто из кашемира. Завершила девушка наряд черной круглой шляпкой с короткими полями.

— Джен?

— Уже готова! — Девушка сбежала вниз. — А он нам зачем?

Марко держал фоссеныша. Зверь довольно жмурился, очевидно, предчувствуя интересные перемены.

— С нами пойдет. — Дедушка сунул зверька Дженни.

— А он подрос, — заметила Дженни. Фоссеныш ощутимо оттягивал руки. — Сколько весит взрослая фосса?

— До семнадцати килограммов.

— Это ж как собака! — поразилась девушка. — Я и забыла…

— А ты думала — хомячка завела?

Дженни только вздохнула — ей было стыдно перед зверем: после тех трех сумасшедших дней в августе она не обращала на него внимания. Даже имя ему не дала! Но что она могла поделать — в голову лезли одни дурацкие клички. Не назовешь же мадагаскарского льва, пусть еще и маленького, каким-нибудь мистером Чарли? Это же чистейшее оскорбление для боевого зверя, который сражался с ледяной химерой.

Тем временем они спустились по Черри-стрит и свернули на Марин-драйв. Дорога изгибалась вдоль бухты, поднимаясь на высокий обрывистый берег. Мимо тянулись светло-голубые деревянные коттеджи. Они поднимались над невысокими каменными стенами, по которым плотным ковром вился темно-зеленый плющ. За стенами цвели розы, стояли, как свечи, молчаливые туи и шумели на ветру раскидистые сосны.