— Ну прости.

— Ведь ты могла хотя бы на потом этот разговор перенести.

— Не могла, потом ты меня не простил бы.

Я задумался, пожалуй, правда. Потом бы я ее точно не простил.

В дверь позвонили. Кого там еще принесло?

— Лежи, постучат и уйдут.

Я снова улегся. В дверь начали стучать ногой.

— Дикий, оглох, что ли? — раздался голос Гнома, которому не нужны были рупоры.

— Надо вставать, этот дверь сломает скоро.

Я надел шорты и пошел открывать дверь.

— Ну ты чего тарабанишь?

— Ты живой, что ли? Почему на сообщения не отвечаешь? Я с утра тебя найти не могу. Куратор сказала, что вернула тебя два часа назад, чем можно было заниматься два часа… Здрасьте.

Я обернулся, из спальни вышла Остроухая в моей новой майке. Ну уж очень хороша она была в ней. Я даже залюбовался. Немного заревновал.

— Привет, у него, по-моему, вообще болезнь, он никогда сообщения не читает.

— Ой, извините, я думал, что он один. Я это, пойду тогда. Как освободишься — напиши.

— Стоять, — командным голосом сказала Остроухая. — Пойдем с нами поужинаем, я хоть с друзьями Льоша пообщаюсь.

— Кого? Леши… — поправил я.

— Льошьи… — поправилась Остроухая.

— А кто такой Лешьи и кто такие друзья Лешьи? — просил Гном.

— Ты их все равно не знаешь, — ответил я, — заходи, все равно не отвертишься.

Гном подумывал, что бы придумать, чтобы свалить, но не смог. Пришлось зайти к нам.

— Ну что, партию? Пока ужин готовится, — предложил я.

Мы расставили фигуры и начали играть.

— А ты что пришел-то?

— Сообщения прочитай. И поставь уже на них звук громкий.

Точно. Открываю сообщения. Ого! Двадцать шесть штук.

Десять от Остроухой, эти пришли еще ночью. Четыре от Гнома. Я быстро просмотрел двенадцать сообщений. Девять с просьбой дать интервью. Три приглашения на разные турниры.

— Вот блин. У меня девять приглашений на интервью, оказывается.

— Ну так иди. Там деньжат немного заплатят.

— Ну их, с их деньжатами. Я в тину хочу. Не хочу, чтобы на меня пальцем на каждом углу показывали.

— Так ты сам нарисовался, фиг сотрешь.

— Шах.

Гном закрылся конем.

— Ну так что?

— Что что?

— Я тебе сообщение написал, читал их?

— А, нет, забыл.

— Да ты прикалываешься, что ли?

Я открыл переписку. Если убрать все матюки и нецензурщину на то, что я не читаю сообщения, то Гном сегодня приглашал на экскурсию на светящиеся рифы. Экскурсия от гостиницы, сбор через пару часов.

Пока я отвлекся на переписку, Гном забрал у меня ферзя за просто так. Все — дальше играть было бессмысленно, я сдался.

— Я на выбывшего. А, так вы сыграли уже? — подошла к нам Остроухая, неся поднос с каким то перекусом.

— Да вот Гном, вечно отвлечет чем-нибудь. А сам выигрывает.

— Так ты не отвлекайся. И вообще — звучит как оправдания.

— Тут Гном экскурсию предлагает.

— Доедайте и пошли.

— Может, дома посидим?

— Дома успеем насидеться, пошли давай.

— Сейчас куратора вызову.

— Какой куратор? Нужно просто согласие поставить, за нами автобус заедет.

— Так бронируй три места.

Автобусом оказалась вполне обзорная платформа-кабриолет, на двадцать мест. Верх при необходимости закрывался прозрачным пластиком. И автобус мог погружаться на глубину, превращаясь в подводную лодку.

Как только зашли в автобус, сразу маленькая девочка слишком громко закричала:

— Мама, смотри, это аграфка, — и показала пальцем на Остроухую.

Сразу весь автобус притих и уставился на нас. Мама, конечно, начала воспитывать дочь: мол, некрасиво. Но тут уже в полной тишине раздался шепот:

— Эй, смотри, это же тот чувак, который Дена побил.

— Да не, не похож. Хотя… точно он.

Остроухая села рядом со мной и, обняв, положила голову мне на плечо.

— Ой зря ты это делаешь, завтра наши фотки везде будут. Мне-то, конечно, все равно, а тебе потом не прилетит? — очень тихо спросил я.

— Ты что, стесняешься меня?

— Нет конечно же, за тебя переживаю.

— Мне уже по фигу на всех.

— А мне тем более. — Обнял ее покрепче.

Экскурсия была действительно интересной. Сначала на воде проводили солнышко. А потом в темноте ушли под воду. Коралловые рифы светились достаточно ярко. Я даже подозреваю, что тут скрытые светильники есть. А может даже только искусно спрятанные светильники и светили. Для привлечения туристов. Свет же привлекал морских обитателей. Кого здесь только не было. Различные ракообразные, от мелких креветок до гигантских раков, таких раков я еще не видел. Длинные тонкие ноги, длиной пару метров. Сам больше похож на паука. Только десять ног. Рыбок было великое множество. Экскурсовод интересно рассказывала о видах полипов, рыб и истории рифа.

Камушек где-то еще давил. Но это было ничто по сравнению с теплом, которое шло от Остроухой.

— Ты что, еще дуешься? — тихо спросила Остроухая.

— Нет. Просто тяжесть небольшая осталась.

Она молча прижалась ко мне.

Так не хотелось, чтобы завершилась эта экскурсия. Но она как-то быстро закончилась. Хотя времени и прошло два часа.

Попрощавшись с Гномом, мы пошли к себе.

Если честно, я думал, у меня сердце не выдержит извинений Остроухой. Я даже и не против был помереть счастливым. Но сердце выдержало. А утреннее «рота, подъем!» вернуло к реальной жизни. Перелетев через остроухую, я судорожно вспоминал, куда вчера улетели шорты.

— Ты опять? Не надоест тебе?

Я подлетел к ней, поцеловал и снова побежал искать одежду.

— Как будто тут кто-то третий в комнате есть, — в полудреме сказала она.

Сенсей же подбодрил меня ударом тока. Остроухая подскочила на кровати и заозиралась по сторонам.

— Кто тебя сейчас ударил?

Я наконец-то натянул шорты. Плавки точно не найду. Подлетел — поцеловал Остроухую.

— Спи, сейчас позанимаюсь и приду.

Сенсей выглядел задумчиво.

— Ты чего задумался? — спросил я его.

— Она меня начала чуять. Это значит только одно.

— Что?

— Сам узнаешь, думаю — через полгода или чуть попозже.

— Так это плохо или хорошо?

— Для кого как, обычно хорошо. Что-то ты разговорился опять, ну-ка темп прибавь. Да и вон те девки смотрят на тебя нехорошо, как будто ты сам с собой разговариваешь.

Да, что-то я привыкать к народу начинаю, уже внимания не обращаю, когда кто-то рядом есть.

Я продолжил занятия молча, только отдуваясь. Во время купания решил посмотреть, кто тут на дне живет, может, сварить кого можно. Крабы были, но до того мелкие, что связываться не хотелось. Да и не знаю еще, как тут с несанкционированной ловлей.

Как только зашел в бунгало, меня с порога встретил вопрос:

— Мне же не приснилось. Тебя что-то ударило током.

— Если я сделаю вид, что ничего не случилось?

— Я тебе все равно не поверю, я помню — прошлый раз меня тоже через тебя током стукнуло.

Я же попытался поцеловать и отвлечь ее. Остроухая отстранилась.

— Меня током не стукнет?

— Не, это программа-напоминалка, своеобразный будильник. Чтобы тренировку не проспал.

— Ты точно шизанутый. Кто себе в здравом уме такую программу установит.

— В здравом точно не установит.

— Так отключи ее.

— Не могу — она на год рассчитана.

— Не помню, чтобы у кого такие программы были. Где ты ее только взял?

— Ты дала.

— Это та база?

— Да.

— И теперь, если ты не делаешь зарядку, тебя бьет током?

— Не только током.

— То-то ты как ошпаренный каждое утро вскакиваешь, хотя я, наверное, тоже такую базу хочу. Сама не могу заставить себя спортом заниматься.

— Ну не знаю, через поцелуй такая база не передается.

Голос сбоку заставил вздрогнуть. Сенсей появился в неурочное время.

— Через поцелуй не передается, а через че вполне можно передать.

— Что это за рептилия?

Остроухая спряталась мне за спину.

— Какая рептилия? Вроде сполот обычный.

— Не об том спорите. Хочешь, я могу пять процентов своей сущности временно пересадить тебе.

— Кто это?

— Знакомься — это мой учитель, Сенсей, он учит меня самообороне.

— Вот-вот учитель, а не программа-напоминалка. Это, между прочим, обидно было, — сказал задумчиво Сенсей.

— То есть ты хочешь поделиться со мной своей шизофренией.

— Вообще-то это база древних. Помнится, ты мечтала прикоснуться к древности, ты же ученый.

— Если это древность, то конечно, — с сарказмом в голосе произнесла Остроухая.

— Ну, у тебя выбора-то и нет, как я уже сказал, это передается половым путем. И то далеко не всегда. Тебе крупно повезло, — с таким же сарказмом произнес Сенсей.

— И что, я теперь его видеть и слышать буду? Его другие не видят?

— Раньше и ты его не видела, я не знаю, почему ты стала его видеть, — вставил я свои пять копеек в разговор.

— Она знает почему, и не переживай, будешь видеть полчаса утром и полчаса во сне. И у тебя будет всего лишь мой полупрозрачный силуэт.

— А если я не хочу?

— Поздно… — развел руками Сенсей.

— Да идите вы, я не согласна.

— Это всего на несколько месяцев, потом это к другой полностью перейдет.

Остроухая, кажется, поняла, про что говорит Сенсей, поэтому сдалась как-то быстро; я же ничего не понял, с другой-то я пока не собирался встречаться на постоянной основе. Хотя жизнь непредсказуема, что завтра будет — не знаю. Может, и другая появится.