— Если это он, то в Нижнем его уже нет. И никого из банды тоже. Потом, кроме шрама, еще что есть? А то зыбко как-то.

— Начинать все равно с места событий нужно. А кроме шрама есть автоматы. «Томпсоны» в Россию легально не поступали. Однако ж имеются сведения, что ими пользуются в Китае. И есть кое-какая информация об таковом интересном совпадении… этим Бабич из Разведчасти занимается. Вернетесь, у него как раз больше материала будет. В общем, есть резоны полагать, что заняться этим делом стоит, — закончил начальник.

2.07.1928 г. Российская империя. Нижний Новгород

В понедельник выходящего в Нижнем из поезда командированного встречали полицмейстер и начальник Губернского жандармского управления.

— Подполковник Гумилев, — представился Николай Степанович.

— Здравствуйте, — приветливо сказал глава местных правоохранителей. — Полицмейстер Матвеев.

— Полковник Ганько, — кивнул жандарм. — Добрый день, коллега. Куда едем, в гостиницу? Или в Управление сразу?

— Давайте в полицию, — решил приезжий. Обратился к полицмейстеру: — Дело ведь у вас?

К градоначальству полицмейстерский паккард домчал быстро. Ознакомившись с делом, Николай Степанович погрустнел.

— Купца проверили? — безнадежно спросил он.

— Ни в чем ранее замешан не был, — доложил начальник сыскного. — Ни он, ни сын. Алиби на субботу у обоих имеется. Отрабатываем на причастность, но…

«Но» петербуржец понимал прекрасно. Купец с сыном в любом случае будут отворачиваться. И если не виновны, и тем более, если наоборот. А закрывать солидных людей в холодную и допрашивать жестко полиция не хочет. Тем, опять же, более, что коммерсанты, скорее всего, ни при чем. Были бы в деле — рядом с гаражом валялся бы старый замок с перекушенной дужкой или вырванной начинкой.

— Я понимаю, — кивнул он Шатунову и спросил местного жандарма: — По нашей линии их проверяли?

— Обязательно, — ответил тот. — Нигде ничего. Лояльны, старший Лобов в двадцать первом во время волнений в добровольческих охранных дружинах служил. Состоит членом Союза русских патриотов.

— Бывшие черносотенцы? У них, кажется, тоже боевка имелась?

— Ну, уж в нашей-то губернии не имелось. Это на окраинах, с бундами да дашнаками всякими воевать. Да и то — погромы там, демонстрации охранять, а уж банки-то они не грабили.

— М-да. А что все же с замком? — поинтересовался подполковник. — Я не совсем понял, почему решили, что дужку перекусить не могли?

— Навесной замок представляете? — спросил полицмейстер. — Вот когда его вешают, к петлям еще короб приставляют, ящик такой железный. Закрывает замок сверху, чтобы к дужке не подобраться было, только снизу ключом открыть. Короб цел, петли целы. А подбор ключа сложен, хитрый замок.

— Тут, господа, вам виднее, ваша специфика, — согласился Гумилев. — Его вскрыть без ключа вообще возможно?

— Вскрыть все можно. Во времени вопрос, сторож раз в полчаса к воротам подходит. Мы прикинули: злодеи могли после одного обхода подскочить, гибкой пилкой дужку подпилить. Потом следующий обход сторожа пропустить, дужку дорезать, новый замок повесить. А после еще одного обхода уже авто угнать. На пару часов работы, зато тревоги не поднимется.

— То есть Лобовы могут быть непричастны?

— Да, скорее всего. Но гарантию не дам опять же.

— Ладно. Автоматы «томпсон» легально в Россию не поступали, как вы уже знаете. А патроны искать пытались?

Ответил начальник жандармского управления:

— Патроны 45-й калибр. В России не распространены, но встречаются. Гильз хватает, сейчас сличаем. Но это дело не быстрое, их небольшими партиями многие торгующие оружием компании закупали.

— Я прочитал результат вашего эксперимента, — заметил приезжий. — Получается, чтобы заложить взрывчатку, времени остановки подводы вечером предыдущего дня хватает?

— Вполне, — ответил следователь. — Версия со случайным налетом практически отпадает.

— А с подводой что?

— Ищем, — пожал плечами Шатунов. — Ориентировки на подводу и возницу исправникам по уездам разосланы, в соседние губернии тоже. Пока ничего. Свидетели налета еще нашлись, но описать нападавших толком никто не может. Маршрут грузовика после разбоя установлен: от банка они рванули в Канавино, там, на пустыре, видимо, перегрузили мешки и закатили машину в кусты. До пустыря, по опросам, нигде не останавливались, по времени тоже так выходит.

— Во что перегрузили, известно?

— На пустыре никто ничего не видел. Канавино вообще район паршивенький — «малины», ночлежки. Людишки свои у нас там имеются, только чего им в такую рань по пустырям, сами посудите? Они народец ночной.

— А в банке?

Сидящие в кабинете помрачнели. Молчание нарушил следователь:

— Похоже, мы нашли труп того, кто сведения передал.

«Похоже на «Шрама», — обреченно подумал подполковник. — Наводчик мертв, следов нет, примет нет. Грабители наверняка уже в другой конец империи поездом едут. Или в разные концы. Что там в Управлении Бабич нарыл? А то ведь снова повиснет нераскрытое».

А вслух сказал:

— Давайте подробнее.

— Сегодня утром обнаружено тело вице-директора Нижегородского отделения Торгово-промышленного банка господина Литвякова, — невесело сказал Ежевский. — Покойный жил один, по выходным прислуга не приходила. Сегодня в квартиру пришла уборщица, обнаружила труп. Убит путем нанесения ножевой раны в область горла, предположительно в ночь с субботы на воскресенье. В субботу после налета его допрашивали, показания дал обычные: о перевозке денег знал по службе, никому не сообщал, кто мог совершить разбой, представления не имеет. В крамольных организациях не состоял, ни в чем предосудительном замечен не был. В банке работает двадцать лет, к нам переведен из Новониколаевского отделения пять лет назад. Устанавливаем круг знакомых, опрашиваем соседей — обычные разыскные мероприятия. А ничего другого и не придумаем-с!

«Новониколаевск, — мелькнуло в голове у питерца. — Связи надо отрабатывать, и через МВД, и по нашим каналам. Так, — перескочила мысль на другое, — а следователь с сыскным — вроде люди опытные. Следствие все равно судебным вести, может, Ежевского и предложить? Да и сыскной бы не помешал, все же наши уголовщиной не занимаются, а тут замки какие-то с коробами… дело в Корпус забирать в любом случае надо. Обрадовать полицмейстера сразу, что ли?»

— Сыск по делу будет проводить Корпус, — вслух произнес Николай Степанович. — Поэтому прошу подготовить материалы к передаче. В связи с тем, что подозревается известная нам фигура, работать будет Охранный Департамент Корпуса в Петербурге. Кстати, какие-либо бомбисты по делу не проскакивали?

— По моему мнению, речь идет о шайке уголовных, — пожал плечами следователь. — Основательная группа, бывалая, но просто грабители, никакой политической подоплеки тут не видно.

— И так, и не так, — загадочно ответил подполковник. — Впрочем, об этом поговорим особо. Следствие все равно ведь за вами остается? Как там по Уложению?

— «Отдельный Корпус жандармов не ведет предварительное следствие в полном объеме, а лишь производит предварительное дознание либо переписку. Если важность дела заставляет производить следствие, а не дознание, производство по делу передается в соответствующий следственный орган», — без воодушевления, по памяти процитировал Петр Александрович. — Соответствующий, конечно, я получаюсь, хотя ежели в других губерниях злоумышления ранее были, и следственные дела есть, так можно и туда.

Перспектив к раскрытию Ежевский не видел, что бы там ни говорил столичный жандарм. Он знал, что боевые группы левых партий за последние годы практически вывелись: многих боевиков повесили по Указу «О пресечении бомбистских партий», остальные уехали или устрашились. И радости от сказанного гостем не испытывал, полагая, что Корпус мог бы и следствие забрать в Петербург.

— Но поскольку подлежащие привлечению к ответственности лица не установлены, в принципе следствие действительно придется мне производить. Если, конечно, особенных указаний из столицы не поступит.

— Не поступит, — «успокоил» Гумилев. — С вами и будем этот налет раскручивать.

«Ну, установят они злодеев, — без энтузиазма подумал Ежевский. — Ну, пусть даже и возьмут, толку-то? Доказательств все равно нет. А адвокаты за такие деньги самолучшие будут. Это же не агитаторов или там зачинщиков крестьянских возмущений ловить да вешать. Хотя фамилия у подполковника знакомая… Гумилев? Черт! Это ж поэт! И ведь это, помнится, именно он лет пять назад синдикат убийц брал, «Трест». Громкое дело было, известное. Ну что ж… это все же уже рекомендация. Да и с поэтом знаменитейшим пообщаюсь — тоже неплохо».

«Автограф не забыть взять», — наказал он себе и стал слушать столичного гостя дальше. Тем более тот повел себя совершенно разумно.

— Да, вот еще, — обратился Гумилев к полицмейстеру. — Господина Шатунова я бы тоже попросил откомандировать к нам в помощь. Господин следователь законоуложения, конечно, лучше знает, но тут уж и я припоминаю: «При производстве дознания чинами Корпуса на местах чины Департамента полиции должны оказывать всяческое содействие».

Идея лишиться начальника сыскного отделения полицмейстера не радовала, но… жандарм снимал с него ответственность по самому громкому в России преступлению за последние лет так пять, да и грабеж имел место все ж таки в его, Матвеева, епархии. Фамилию подполковника он вспомнил еще быстрее следователя. Стихов Николай Михайлович отродясь не читал, а вот по «Тресту» данными располагал. Их главарь, Свердлов, когда-то начинал как раз в Нижнем Новгороде, а политический сыск пять лет назад еще относился к полиции. И в отличие от Ежевского проскочившее замечание об «известной фигуре» полицмейстер воспринял иначе.

«А ну как жандармы эту банду примут? — рассудил он. — Не зря же Гумилева прислали? Он в Корпусе небось на хорошем счету, после Треста-то? Может, бывшие «трестовцы» как раз орудовали. Шатунов сыщик опытный, не помешает. Словят — глядишь, и Шатунов орденок заимеет, и нам польза. Все ж «при участии нижегородской полиции» получится. А пролетят — все, что мог, я сделал».

— Могли бы, господин подполковник, уложения и не вспоминать, — торжественно ответил Матвеев. — Нешто мы для розыска злодеев, в нашем городе разбой учинивших, да не поможем? Все, что в наших силах, сделаем. Александр Дмитриевич в вашем полнейшем распоряжении прямо с сей минуты. Что еще понадобится — в любое время. Специально распоряжусь.

4.07.1928 г. Российская империя. Санкт-Петербург

Вернувшись в столицу утром, Гумилев, не заезжая домой, отправился на службу. И обнаружил в кабинете ротмистра Сиволапова, несмотря на ранний час изучающего дела по нынешней разработке.

— Что вычитал, Сиволапый? — поздоровался он с давним напарником.

Сиволапым ротмистра звали с детства, фамилия располагала. На прозвище он давно не обижался, хотя отвечать старался в тон:

— Так пока некоторые стишки пописывают, другие работают. Смотри, что получается: «человек со шрамом» засветился впервые в Тифлисе, где ты его упустил. Свердлов при допросе его имени не назвал, заявил, что Голощеков в первый раз привел.

— Он, кстати, возможно, не врал. Берия тогда Голощекова застрелил, а в «Тресте» тот не только Свердлова охранял, еще и новичков набирал.

— Пускай, теперь уж не важно. Четыре года назад, 17 октября 1924 года, «шрам» в Пишпеке всплыл, это Семиречье. Там моют золото, свозят в уезд. На пункт сбора налетела вооруженная банда, взяли металла на триста тысяч. Приметы рассказал единственный выживший приказчик, но описание смутное, в основном — шрам. Банда была вся из европейцев, это и насторожило. Четкая организация, дисциплина. Пришли, перебили всю охрану, взяли золото и ушли, как растворились.

— Угу. — Подполковник порылся в нижнем ящике своего стола, достал пожелтевшую газету и перебросил коллеге: — На, почитай.

— «Дерзкий налет грабителей в прошлое воскресенье всколыхнул все Семиречье. Похищено золота на полмиллиона рублей! Поимка наглецов стала делом чести для полиции и жандармов…» — прочитал Владимир Александрович. И немедленно ехидно поинтересовался: — И как у нас с «делом чести»?

— Вольдемар, — вздохнул Николай Степанович, — ты чего ехидничаешь, а? Тогда землю носом рыли, ни следов, ничего.

— А наводчик был?

— Был. Китаец, приказчик. Нашли мертвым, застрелен сразу после налета.

— Похожий почерк. Дальше смотрим: третий раз было в Казани, два года назад. Взяли кассу на двести тысяч. Я тогда сам выезжал, от Управления. Без бумаг помню: тоже очень точно спланировано, тоже главарь здоровяк со шрамом. Там взяли одного из грабителей, Железнякова. Бывший матрос, в девятнадцатом бунтовал с анархистами, затем в небезызвестном «Тресте» стрелком подвизался. Оказался в банде по рекомендации знакомого по флоту и «Тресту» Дыбенко. Других участников налета назвать не смог.

— Или не захотел.

— Или так, его тяжело раненного взяли, особо не надавишь. А через пару дней он помер на больничной койке. Но, думаю, все, что знал, сказал. Там ведь какая штука была, его свои пристрелить пытались. При преследовании городовой Железнякову голень перебил пулей, главарь банды обернулся и в голову подельничку выстрелил. Тащить не стал, а свидетеля оставлять не захотел. Наверное, думал, что убил, но два дня тот прожил. Он рассказал, что по ухваткам «Шрам» из левых, из боевки.

— Типичная для «Треста» картина, — поморщился Гумилев. — Видимо, после ликвидации основной организации хвосты сами по себе работать начали. Потому нас сейчас генерал и подключил. Дыбенко тогда установили вроде?

— А как же. Большевик с двенадцатого года, закоперщик возмущения матросов на линкоре «Император Павел I» в пятнадцатом. После заключения отправлен на фронт, затем снова арестован за антивоенную пропаганду. Вышел в двадцатом, с тех пор в антиправительственной деятельности замечен не был. Нашли его труп через три дня после допроса Железнякова. Снова убрали свидетеля.

— Почерк один, согласен. Еще дела нераскрытые смотрел?

— Смотрел. Больше ничего не подходит. Похоже, генерал прав, последыши «Треста», — сделал вывод ротмистр. — Смотри, пиит: все бывшие левые, операции продуманные, наводчиков убирают. Берут большой куш и пропадают на два года. Или так случайно вышло, интересно? Численность банды тоже совпадает, десяток человек во всех случаях. Что в Нижнем нарыл?

— Как и в прошлые два раза. Следов нет, деньги пропали, наводчик убит. Человек со шрамом в наличии. Генерал что-то про Бабича говорил — мол, концы какие-то у него нашлись. Сейчас к «шпионам» собираюсь, пусть просвещают.

* * *

В Разведчасти было, как всегда, тихо. Начальника Дальневосточного отделения Гумилев знал уже лет десять, к делу перешли быстро.

— Сейчас коллега из разведки Генштаба подойдет, — поздоровавшись, сообщил Валентин Павлович. — Луцкий, не знаешь такого?

— Нет. А должен?

— Да нет. Просто по Китаю он лучший специалист. Ты, кстати, в ситуации китайской ориентируешься? — спросил полковник.

— Не так, чтобы очень, — сознался Николай Степанович. — Газеты читаю, конечно, но и все.

— Ладно, слушай вкратце. В Китае сейчас главный Чан Кайши, год назад власть захватил, это ты должен был слышать. И есть такой генерал Чжан Цзолинь. Бывший хунхуз, это китайские разбойники. В 1906-м вместе со своей бандой перешел в китайскую армию, набрал себе еще головорезов и стал именоваться командиром дивизии. С этими бандами сделался неограниченным диктатором Маньчжурии… А вот и Алексей Николаевич.

— Добрый день, — поприветствовал вошедший. — Генерального штаба полковник Луцкий.

— Отдельного Корпуса подполковник Гумилев, — поднявшись, пожал протянутую руку жандарм.

— Тот самый? — искренне удивился военный.

— Э-э… который? — улыбнулся в ответ Николай Степанович.

— Который поэт? Вас, Гумилевых, сколько?

— Один он, один, — вмешался Бабич. — Поэт, тот самый. Видал, какие у нас в Корпусе люди служат?

— Польщен знакомством, — кивнул полковник. — Пару дней только как ваш новый сборник приобрел, в автографе не откажите. А по делу вашему в курсе, чем можем — поможем.

— Автограф за мной. А по делу рассказывайте, тут меня Валентин Павлович только просвещать начал.

— Про Чжан Цзолиня упомянуть успел?

— Да.

— Ну так тут и совпадение. Нами установлено, что Чжан Цзолинь имеет прочные связи с САСШ. Покупает там оружие и еще кое-что.

— В том числе «томпсоны»? — уловил мысль Гумилев.

— Да. Ими вооружены его телохранители. И, что для нас важно, Чжан собрал отряд из российских эмигрантов. Там уголовные, бывшие террористы и тому подобная публика. Вот их тоже вооружили этими автоматами. В числе этих наемников служил человек, подходящий по вашим приметам, командовал сотней. Причем в мае сего года он и его ближайший помощник от Чжана ушли. Но ушли по-хорошему, с полного согласия маршала. А в оплату вместо денег попросили именно «томпсоны».

— Личность этих двоих установили?

— Предположительно. Фриновский Михаил Петрович, 1898 года рождения, уродился в Пензенской губернии, русский, служил унтер-офицером Приморского драгунского полка. В 1916-м дезертировал.

— Вмешаюсь, — прервал коллегу Бабич. — По имеющимся у Корпуса данным, Фриновский, дезертировав, связался с анархистами, участвовал в убийстве генерал-майора Бема и налете на кассу в Иркутске. В двадцать первом году всплывал в Москве, во время бунта, после этого сведений не имеется. Вполне мог в «Трест» податься, а после провала в Тифлисе — в Китай.

— А выглядит как? Фото есть?

— Не имеется. А выглядит, по описаниям разведки, колоритно: здоровенный такой богатырь со шрамом на лице. Физически очень силен, стреляет неплохо.

— М-да… по приметам похож. А второй?

— Штубис Генрих Эрнестович, 1894 года рождения, латыш, из матросов. В тринадцатом стал анархистом, неоднократно арестовывался. Спустя год выслан в Олонецкую губернию, что его от Указа о бомбистах и спасло, когда анархистов вешать начали, он отбывал уже. Освободился в январе семнадцатого, жил в Петрограде, уклонялся от мобилизации. Далее следы теряются. Сейчас за ним ничего не известно.

— Оба начинали как анархисты, получается?

— Получается так. Но это не все, Чжан Цзолинь у себя в Маньчжурии бандитов повывел. А вот тех, кто на нашу территорию ходит, — пригревает. Дело тут политическое, Чан Кайши нынче наш союзник, а японцы вновь оккупировали часть Шаньдунского полуострова, там теперь война идет. И российская помощь Чану необходима. Ну а нам Токио враг, хотя и договор есть. Цзолинь же — японский ставленник. Он в четвертом году сам был главарем хунхузов, работал на самураев против нас в Маньчжурии. Так вот, сейчас Цзолинь и японцы пытаются организовать банды, которые могли бы попробовать сорвать поставки нашим союзникам в Китае. И разведку их руками вести заодно, разумеется.