— Нет, господин, — поник тот и исподлобья, посмотрел на Карася взглядом забитого щенка: — Пожалуйста. Я научусь. Я… Я хорошо учусь, правда. И дерусь неплохо. Я призы брал.

— Призы, господи! Призы он брал! Парень, здесь не за призами бой будет. А за жизнь. Жёстко и без правил. Насмерть! И отступить тебе, если что не так, некуда будет. И про плен забудь — хорошо, если по-быстрому прирежут, а то и поглумиться могут. Знаешь, что? Иди отсюда, не хочу я грех на душу брать.

— Некуда мне, — совсем поник Треус: — Ни денег, ни угла. Уж лучше я с вами, всё одно подыхать.

— А домой вернуться? Попросишь прощения у отца — простит, я уверен.

— Нет там никого, — побледнел парень: — Папа третьим жрецом в храме Дионисия был, ну а как Хавасы пришли, и Император признал их, так всё, — запнулся Треус: — Всех перебили. Всю семью — даже рабов не пожалели. И били-то кто! Соседи! Уважаемые люди, не раз бывшие у нас в гостях и вкушавшие от даров наших!

— Мд-а… — Не зная, что и сказать, протянул Карась, а потом, решившись, протянул Треусу рюмку: — Принят! Но учти — будешь мутить, или благородством кичиться в ущерб делу — за борт сразу.

— Вас понял, капитан! — Приняв левой рукой рюмку, он с силой хлопнул себя кулаком по груди около сердца: — Клянусь! Исполнять ваши приказы и жить ради вас и моего нового дома! Да будет так! — Выпив и получив свои пять монет, он коротко поклонился, зажав монету в кулаке: — Немедленно отправляюсь в Седьмой док, капитан. Буду ждать вас там.

— Молодой и горячий, — покачал головой Карась, всё ещё сомневаясь в своём решении: — Боюсь, что первый бой, для него, станет и последним.

— Тут — как повезёт, — не согласился с ним Ом, облокотившийся на стойку: — В Империи готовили хорошо, шансы выжить у него есть. А вот станет ли он человеком — это уже от вас зависит, капитан.

Ответить Карась не успел — дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель проникли отголоски жаркого спора, обильно сдобренного ругательствами.

Отъехав ещё немного она пропустила внутрь закутанного в плащ мужчину, после чего немедленно закрылась, возвращая тишину в помещение.

— Маркус. — Сбросив плащ вытянулся перед капитаном легионер в полном боевом облачении и даже со шлемом на голове: — Старший четвёртой манипулы пятой центурии двенадцатого легиона, — отчеканил он и хлопнул себя правым кулаком по сердцу в обычном для военных Претории манере: — Привёл манипулу для найма. С условиями согласен и готов приступить к службе. — Завершив короткий доклад он вытянулся по стойке смирно глядя поверх головы Карася.

— Что? Всю манипулу?

— Так точно, господин наварх! Считая меня — полная манипула, все десять бойцов. Оружие, броня и средства ухода за снаряжением к смотру готовы! — Не пошевелившись и даже не поменяв направления взгляда, отчеканил легионер.

— Вы, и ваши люди, сейчас не на службе? — Решил на всякий случай уточнить Карась: — То есть, вы не служите Империи? В данный момент?

— Так точно, господин наварх! Двенадцатый легион был распущен в соответствии с указом правителя.

— Я не наварх. Карась, капитан триремы Ренегат, — на всякий случай представился он.

— Так точно, господин капитан триремы Ренегат, — как машина повторил Маркус: — Готовы приступить к службе.

— В кампаниях участвовали?

— Двенадцатый легион покрыл себя славой усмиряя бунтовщиков на окраинах Империи!

— Ааа… Ясно. Внутренние войска. А в реальном бою — бывали? Не против мятежников — необученных гражданских с самопалами и заточками, а против регулярных войск?

Легионер не пошевелился и Карась, всё ещё надеясь вывести его из себя зашёл, с другой стороны.

— Двенадцатый, говоришь, — потеребил он нижнюю губу: — Нет, не слыхал о таком. Вот Шестой я знаю. Ох и славная же драка была! Когда они к нам, на Зею, пришли. Потом я с ними на Картаге встречались. Крепкие парни в том Шестом.

— Мои люди не хуже, господин тетрарх!

То, что его понизили в звании, переведя из адмиралов в капитаны, Карась воспринял как хороший знак — говоря по-честному, возвышавшаяся над ним машина смерти если и не пугала, то точно вызывала напряжение.

— Ну не знаю, не знаю, — развёл он руками и, подхватив кружку, отпил пива: — Отменное пиво, Ом! — Словно перестав видеть легионера, повернулся он к бармену: — Чёрт! Или, как у вас тут принято — к Демонам! Клянусь — я лучше ничего не пил!

— Рад это слышать, склонил голову Ом, продолжая полировать кружку: — Надеюсь, что вы станете завсегдатаем моего заведения. Сюда, порой, очень интересные личности забредают. По вечерам. Заходите и вы, буду рад.

— Спасибо! И непременнейше! — Отсалютовал ему кружкой Карась и повернулся к сохранявшему неподвижность легионеру: — И что же мне с тобой делать, приятель? — Пробормотал он себе под нос и внезапно найдя решение, улыбнулся: — Маркус?

— Здесь, господин капитан!

— Вольно. Дозволяю без чинов. Говори — чего хочешь?

— Служить вам, господин Карась, — впервые в его глазах промелькнуло что-то человеческое: — Я, мы все про Зею знаем. Служить вам, хоть вы и из варваров — почётно и уместно. Шестой был не из простых легионов, не то, что мы, — вздохнул легионер и стащил с головы шлем: — Был.

— То есть — был? Его распустили? Я думал — нового легата, взамен погибшего на стенах Картага Прокта назначат и дальше служить.

— Так и было, капитан, — вздохнул Маркус: — Шестой покрыл себя посмертной славой на равнине Хосиса. Он сдерживал Хавасов, пока шла эвакуация населения, да там весь и остался. Ни один не отступил. Все там легли — от нового легата по последнего поварёнка.

— Ясно, — опустил голову отдавая день мужеству погибших Карась.

— А нас просто разогнали, — чуть помолчав продолжил легионер: — Собрали на плацу и приказ зачитали — Благому Пламени, — он скривился, произнося эти слова: — Вы не нужны. Свободны от службы и присяги. Вот мы и пошли кто-куда. Моя манипула и ещё несколько парней, сюда прибились. Вот только не нужны сейчас бойцы никому. Тем более сразу полтора десятка. По одному ещё берут, а мы клятву дали — скрепив её кровью, быть вместе. Возьмёте? Все Имперские нормативы мы всегда на отлично исполняли. Кровь видели, драться готовы.

— Беру! — Махнул Карась рукой, покосившись на Ома, который, с самым безразличным видом продолжал полировать стеклянный и едва различимый глазу бок кружки.

— Клянусь в верности Ренегату! Клянусь в верности капитану! — Дважды стукнул себя кулаком в грудь моментально ставший прежней машиной легионер.

— Выпивку-то дотащишь? — Отодвинул в сторону рюмки двух последних вакансий Карась: — И деньги ещё. Вот, держи, — начал он отсчитывать монеты, когда незаметно подошедший Ом поставил на стол поднос и, не говоря ни слова, вернулся к несчастной кружке.

Встреча со следующим кандидатом завершилась так и не начавшись.

Стоило только невысокому пухлячку протиснуться в дверь, как Ом, словно пробудившись от своей нескончаемой медитации с кружкой, поставил её на стойку и повернувшись к зеркалу на стене, принялся поправлять берет, капризно изучая своё отражение. Понявший все кандидат не стал тратить время зазря — коротко поклонившись Карасю он виновато развёл руками и молча скрылся за дверью.

— Вор, — коротки бросил бармен, возвращаясь к прерванному визитом занятию: — У своих крысил.

Прокомментировать его слова Карась не успел — на пороге стоял следующий искатель приключений.

Последним двум рюмкам пришлось ждать своих хозяев почти час. Поле первых, благополучно закончившихся встреч, у Карася началась серия неудач. То кандидат ему не нравился, то нравился, но не имел боевого опыта, а то и Ом, отрываясь от кружки, принимался исправлять видимые только ему огрехи своего туалета. Но удача, вдоволь наигравшись с его терпением, всё же сменила гнев на милость.

Очередной кандидат оказался профессиональным абордажником, счастливо приболевшим перед последним походом, и оставшимся на планете, что спасло его от гибели, когда корабль, уходя от погони, влетел на минное поле.

Вторым и последним оказался его товарищ, так же, как и предыдущий не попавший на борт в тот злосчастный рейд. Если у Карася и возникло подозрение что они оба просто перепились накануне вылета, то Ом, продолжавший полировать кружку, никак не сподвиг его на отказ.

Тепло распрощавшись с Омом, Карась двинулся к кораблю, по строй привычке перебирая и оценивая кандидатов в уме, но уже смеркалось и центральный проспект, принялся расцвечиваться огнями кабаков, выплёскивавших на улицы зазывал, более чем нескромное облачение которых постоянно путало его мысли, сбивая с делового ритма.

Злорадно улыбнувшись — пусть Чум со всей этой братией разбирается, он сунул руки в карманы и кивая особо выдающимся красоткам, неспешно пошёл в направлении Седьмого дока, разглядывая рекламы, в желании унести с собой в поход как можно больше впечатлений.

Переход до Чанарха занял у них трое суток.

Не желая обнаружить себя раньше времени оба корабля соблюдали полнейшее радиомолчание и двигались по системе, переведя радары в пассивный режим. Координаты заветного места Шорос так и не дал — Ренегат следовал в кильватере «Оскала Фортуны», тщательно повторяя её манёвры. Наконец, когда очередной разворот вывел их к небольшому скоплению, с виду ничем ни отличавшемуся от прочих, в рубке Триремы вспыхнул сигнал вызова.