Запись номер МХХР-24-ССВА-044
Килла Кан! Лёгкий шагоход орков. Жалкое подобие дредноутов-усыпальниц, столь популярных в космодесанте. Получил увечья не совместимые с жизнью? Брат-медикус отделит твою голову и хребтину от усталого, смертельно израненного тела. Воздав должные почести ветерану и под пение священных гимнов твои останки, в которых ещё теплится жизнь, будут помещены в новое, закрытое неуязвимой бронёй тело. И ты, восстав из мёртвых, сможешь и дальше служить, неся Его Слово по галактике.
Сейчас же передо мной брела, раскачиваясь из стороны в сторону и отчаянно чадя трубами за спиной, жалкая пародия на священную усыпальницу.
Ну да ничего, — приникаю к прицелу.
Сейчас, погоди.
Из хлама ты вышел, в мусор и обратишься.
— Шас-о Инк! — голос нашего Шас-вре колеблется от волнения и он, в нарушение своих же принципов, называет меня и по званию, и по имени. Да. Я попросил, чтобы меня звали «Инк» — сокращённо от инквизитора. Почему так? Ну не хотелось мне, чтобы их безгубые рты, шипя и кривясь, произносили имя, данное мне родителями. Считайте это блажью свихнувшегося человека, если вам так легче.
— Шас-о Инк! Цель! Что это?!
Хм… Ты, ветеран и не знаешь? Впрочем… С орками тау пересекались мало. Был вроде один генерал, Фарсайт, вроде. Вот он да, много зелёных покрошил.
— Шас-вре. Говорит Шас-о Инк, — не отказываю себе в удовольствии лишний раз напомнить сержанту о своём звании и имени: — Банка Смерти. Еще это называют КиллаКан. Орочий ходун. Бронирование лёгкое, по меркам бронетехники, разумеется. Вооружение. Эмм… Да вы и сами видите — силовая клешня и циркулярка. Рукопашник, короче.
— Шас-о Инк! Уничтожить сможете?
— Приложу все усилия, Шас-вре, — говорю это не кривя душой. Эта жестянка, дойди она да нас, выпишет смертный приговор всем, до кого дотянется. Если её вскрывать. То только плазмой, ракетницей, или, если вы достаточно опытны в рукопашке — силовым молотом, уворачиваясь от щёлкающих когтей клешни и визга диска циркулярки. Но увы, у меня ничего из этого нет, а значит… А значит выкручиваться будем чем имеем.
Совмещаю кружок прицела с узкой смотровой щелью.
Выстрел!
В тот миг, когда мой палец выбирает свободный ход, нога уродца подгибается, угодив в рытвину и его туша клонится вперёд, уводя тёмную полосу смотровой щели из-под прицела.
«Скотина! Нашёл место» — Рычу я не задумываясь, что на это скажет Шас-вре, требующий от нас отбросить эмоции в бою.
Взз-з-ззз — ззз!
Выпущенный мной огурец бьёт в выпуклую верхнюю крышку КиллаКана и прорубив в ней глубокую борозду, рикошетит, сбивая толстые, закопчённые трубы за спиной уродца.
Ходун замирает. Бессмысленно сводя и разводя клешни. Оглушён?! Возможно.
Трясущимися руками хватаю заряд и подношу его к загрузочной щели. Быстрее… Быстрее же! Пока то зелёное, что сидит внутри, не очнулось!
«Пьюк!»
Выдыхаю и медленно навожу кружок прицела на щель. Чуть придавливаю спуск и колечно начинает наливаться ярким синим цветом. Так… Теперь баллистический вычислитель должен просчитать траекторию. Что же долго-то как! Ну! Тау! Что ваша хвалёная электроника так тупит?! Сейчас же орк внутри очнётся и…
Кружок прицела начинает пульсировать, подтверждая окончание вычислений и я, затаив дыхание, плавно и нежно жму спуск.
Выстрел!
Попал? На экранчике ничего не меняется. Демоны! Отродья Хаоса! Вы, что ли наколдовали промах?!
Из смотровой щели выплёскивается поток чёрной крови и я, разом обмякнув, сползаю по камню вниз, хватая ртом, внезапно закончившийся в шлеме воздух.
— Шас-о! — слышу голос сержанта: — Инк! Отличный выстрел! Доложу Этериалу о тебе отдельно!
— Моя стараться, начальника, — отвечаю в духе орков, и секция взрывается дружным смехом, переходящим в поздравления.
Затишье.
После уничтожения КиллаКана проходит более десяти минут, но кусты, те растерзанные остатки, что скрывают вход в ущелье, неподвижны.
Ко мне подходит Шас-вре, сдвигая на затылок шлем.
— Будешь? — В его трёхпалой клешне зажата мутно белая макаронина местного наркотика. Лёгкого, не сильнее наших сигарет, и высочайше не рекомендованного. Этериалами.
— Не, — сдвигаю шлем, качая головой — меня эта дурь не берёт. Вот от стаканчика коньяка я бы не отказался. Хотя нет, вру. Какая сейчас выпивка. Бой не окончен. Говорю об этом сержанту и тот, закинув в рот треть макаронины, смотрит на меня с удивлением.
— Думаешь ещё полезут? После этого? — Обломок макаронины обводит поле, заваленное грудой тел, посреди которой чадит опрокинутый ходун.
— Мы же их вон как раскатали.
— Полезут. Это орки. Им плевать на потери. И ты знаешь, — отцепив флягу, плещу себе в лицо пригоршню холодной воды: — Что-то я не заметил, чтобы орки, как нам Этериалы сказали, передрались по пути.
— Ты сомневаешься в их мудрости?
— Скорее уверен в отсутствии опыта дел с зелёными. Что, — не даю его возмущению разрастись: — Вполне нормально. Это нам, людям, часто с ними пересекаться доводилось.
— Допустим, — он немного смиряет свой начавший было зарождаться гнев: — И что ты предлагаешь?
— Уходить.
— Нам приказано стоять здесь! И пока мы успешны!
— Это пока. Смотри, — киваю на поле: — Первыми шли бойзы. Так, лёгкая пехота. Мясо. После — шагоход. Это уже серьёзнее. Третья волна мощнее будет. Проси подкреплений или отводи парней. Не сдюжим.
— Так может говорить лишь существо, не познавшее мудрости Высших! — Шлем опускается на лицо, завершая неформальное общение.
— Шас-о! Стоим на позиции! Решение Этериалов, приславших нас сюда, верно, ибо истинно!
«Как скажешь», — бормочу себе под нос и сделав глоток воды, опускаю шлем.
Запись номер МХХР-24-ССВА-045
Движение за обломанными кустами притягивает меня к прицелу — там, ещё пока неразличимое в деталях, ворочается нечто огромное. Миг, и давя уцелевшие ростки, из ущелья появляется крупная фигура, заставляющая меня нервно прикусить губу.
Бочкообразный корпус, воздетая к ржавому небу рука-клешня, толстые, массивные ноги… Что? Ещё один КиллаКан?
Походу, та же мысль рождается и в голове Шас-вре:
— Человек! Приказываю уничтожить этот Кун!
— Тал-ка, — перехожу на закрытый канал, нарушая сразу несколько уставных догм. Ну не положено здесь младшему окликать начальство, тем более не по званию, а вот так, фамильярно, по имени.
— Тал-ка. Уводи людей. Немедленно!
— Инк?! — В его голосе неподдельное удивление такому нарушению дисциплины: — Что с тобой? Я готов списать это на твою биологическую горячность, но…
— Уводи бойцов! — Перебиваю его и мне плевать на штрафные баллы, которые он начислит мне после. Пусть начисляет — сейчас важнее, чтобы было кому их начислять.
— Это не КиллаКан. Это Варбосс. А он один не ходит!
— Варр-босс?
— Начальник ихний. Орочий, — вожу прицелом разглядывая фигуру и замечаю, как пространство вокруг него начинает заполняться фигурками, плотно обвешанными железом.
— Видишь орков около него? Это Харды. Хард бойз. Тяжёлая пехота.
Яркая толпа, в цветах доминирует красный, быстро формирует плотное построение вокруг босса и прикрывшись массивными щитами, начинает медленно разгоняться, грозя вот-вот перейти на бег.
Ещё и штурмовые щиты… Ой, как плохо!
— Шас-вре! Уводи…
— Шас-о! — Он не слушает меня: — Огонь по готовности! Мы били их прежде, перебьём и сейчас! Огонь!
Дурак!
По щитам начинают плясать вспышки попаданий. Да, всё же хорошие стволы у этой расы — я вижу, как отваливаются здоровенные куски окованного металлом дерева, но это никак не сказывается на движении отряда. Перейдя на рысь, орки мчатся вперёд, размахивая чоппами — грубыми топорами, мечами, дубинами и просто похожими на ломы палками. Ой, как не хорошо…
Приникаю к прицелу, ловя голову Варбосса в прицел.
Выстрел!
Нашаривая в сумке заряд, не отвожу глаз от прицела — пуля, ударив в наплечник и оставив там глубокую борозду, точно как на люке КиллаКана, уходит в рикошет и бьёт в массивную гнутую пластину, закрывающую нижнюю челюсть Варбосса.
Конец ознакомительного фрагмента