— Фу, как грубо.

— Но верно?

— Да. Неудачники, в общем. Они, в конце концов, объединились и поселились где-то здесь. Фермерами стали. И, должна сказать, это у них хорошо получилось — накупили сервов, с их помощью построили дома, поля разбили и сейчас кормят и наш и соседние сегменты. К ним даже дворфы караваны шлют.

— Хорошо развернулись.

— Это так. Вот только — никакой «Плаксивой» деревушки я не знаю. Хотя, — она пожала плечами и двинулась дальше: — Кто его знает, может разрослись, что-то новое организовали.

— Может типа выселок? Неудачников отселили?

— Неудачники, отселили неудачников? Ха! Напарник, — она остановилась подле небольшой тропинки, убегавшей направо и скрывавшейся в небольшой рощице метрах в двухстах от дороги: — А ты знаешь толк в извращениях. Пошли, — Тея кивнула на тропу: — Нам сюда.

— Уверена? Может нам, — Последовавший за ней Игорь смолк, стоило только ему отойти от дороги на десяток шагов. Что-то неуловимо изменилось, и он замер, пытаясь понять, что именно произошло.

Воздух был подкрашен. Нет, конечно, в соответствии со всеми известными, и ещё неизвестными законами, он был чист и прозрачен, но вот что-то было в нём неправильное. Лишнее и, при этом, неощутимое ни органами чувств, ни приборами, окажусь они под рукой, но…

Но — было.

Было и при этом, не являлось ни запахом, ни капельками тумана, или танцем пылинок, но, и ещё раз, но — оно было. И будучи здесь это самое оно, или нечто, властно и однозначно заявляло о своём присутствии, не оставляя Игорю вариантов кроме как признать его наличие и покориться.

В сознании Игоря это нечто было сродни краске, бледно зелёной и ощутимой разве что на самой грани восприятия. Она, эта взвесь, присутствовала на самой периферии зрения и стоило лишь ему дёрнуть головой, желая разглядеть тончайшую плёнку, как та немедленно исчезала, чтобы секундами спустя появиться вновь, издевательски оттеняя края поля зрения.

— Ты чего? — Тея, ушедшая немного вперёд, замерла, глядя на Игоря: — Ты… Ты что-то почувствовал?

— Да я и сам не знаю, — продолжая стоять неподвижно, он попытался разглядеть тонкую дымку на краю глаза, но стоило ему непроизвольно скосить глаза, как та, словно играя с человеком, немедленно рассеялась, ожидая, когда он прекратит свои попытки.

— Ты дымки не видишь? Такой, — тряхнув головой, Игорь шагнул вперёд: — Зеленоватой. Едва заметной.

— Дымки? — Тея покрутила головой: — Нет, ничего такого не вижу. Может это пыльца была? С деревьев, — она тряхнула головой в сторону рощицы.

— Не знаю. Вроде как есть, а вроде и нет ничего. Может — это Воля Машины? Ну — я её видеть стал? Как ты говорила?

— Ты?! — Фыркнула она в ответ: — Не смеши. Ты только начинаешь становиться Предиктором, для тебя это, пока, невозможно. Ты сейчас — личинка, заготовка и…

— Ну спасибо, — фыркнув, он ускорил шаг, обгоняя её: — Вот про личинку, это было да, нечто. Спасибо, напарница!

— Ты что? Обиделся? — Догнав его, Тея взяла Игоря под руку: — Так это зря. На правду обижаться последнее дело.

— Можно подумать, — выдернул он руку: — Рядом со мной идём мастер своего дела, воскрешающий мертвых взглядом.

— Ну я же не виновата, что ты меня сюда…

— Всё. Хватит, — бросил он через плечо: — Будем считать, что та дымка — не более чем особенность моего зрения. Тут же другое солнце, воздух — всё не так, как дома. Вот мои органы чувств и…

Не договорив, он замер — из рощицы, до которой оставалось не более пары десятков шагов, доносились непонятные звуки, словно кто-то забивал гвозди в нечто прогнившее, потрескивавшее при каждом ударе.

— Тссс… — Медленно повернувшись к Тее, Игорь приложил палец к губам, показав глазами на рощицу. Девушка, к его облегчению, всё поняла сразу и понятливо кивнув, практически бесшумно шагнула вперёд, чтобы прошептать ему на ухо:

— Как думаешь — что это?

— Не знаю. — Так же тихо ответил он: — Пошли. Ты за мной. Только, — он снова покосился на стволы, из-за которых продолжали раздаваться чередовавшиеся треском, удары: — Тихо.

Картина, открывшаяся им, когда парочка, углубившись в рощицу, замерла за стволами деревьев, дышала миром и идиллией.

На небольшой полянке был разбит лагерь.

Пара покосившихся и сильно поношенных, с неровными заплатками, палаток, костёр, над которым висел булькающий котелок, несколько бочек, невесть как оказавшихся здесь и три человека. Один, поглощённый приготовлением пищи, помешивал варево в котелке, время от времени снимая пробу и довольно прижмуривая глаза. Ещё один спал, подложив под голову кулак, а вот третий, гораздо более крупный мужчина, сидел на табуретке возле бочек, не то карауля, не то изображая подобное занятие. То, что подобное времяпрепровождение осточертело ему до чёртиков, было видно с первого взгляда — мужик, зевая во весь рот, колол орехи, горка которых лежала на соседней бочке.

Взяв очередной орешек, он подкидывал его на ладони, а поймав, не глядя переправлял на бочку, стоявшую прямо перед ним. Секунда и взмывший над обречённым орехом кулак, с грохотом обрушивался на свою, отчаянно трещавшую жертву. Смахнув осколки, вожак бандитов — в том, что перед ними именно он, Игорь не сомневался, пристально осматривал ядрышко, после чего, покосившись на колдовавшего над котлом товарища, грустно вздыхал, отбрасывая ядрышко в сторону.

— А чего это он? Колет и выкидывает? — Прятавшийся за толстым стволом Игорь, ткнул локтем Тею, но та, тихо прошипев что-то нелицеприятное, мотнула головой в сторону спящего разбойника: — Не туда смотришь. Вон, на табуретке, видишь?

Проследив её взгляд, он кивнул — там, на сильно накренившейся конструкции, сесть на такую Игорь вряд ли бы рискнул, лежала толстая тетрадь в тёмно синей обложке, посреди которой ярко выделялся оранжевый язычок пламени.

— Это точно она. — прошипела Тея ему на ухо, но, как оказалось, недостаточно тихо. Вожак, именно в этот момент отбросивший прочь очередное ядрышко, внезапно замер, поводя головой из стороны в сторону и держа руку поднятой, словно та, в этой нелепой позе, позволяла ему лучше слышать.

— Всё! Он нас засёк! — Резко толкнув Игоря в спину, Тея выдавила его из-за дерева: — Да-вай! Я прикрою!

— О! Путник! — Стоило Игорю покинуть своё убежище, как вожак немедленно поднялся на ноги. Он был здоров — по быстрой оценке Маслова, бандит был выше его почти на голову и раза так два шире в плечах. Одёрнув затрещавшую куртку — было видно, что та была снята с чужого плеча, он, быстро наклонившись, пошарил в траве и выпрямился, опираясь на показавшийся Игорю огромным, ржавый и широкий двуручный меч.

— А ты, Вархуз, — вожак кивнул замершему над варевом подельнику: — Жаловался, что мяса нет. Так вот! Видишь? Само пришло!

— Вы что — людоеды? — Сглотнув, Игорь было попятился, но толчок в спину ясно показал ему, что вариантов отступления нет.

— Жрать захочешь — и ты сгодишься, — Вожак, словно примериваясь, помахал мечом, отчего угли, прежде едва тлевшие под котелком, ярко вспыхнули, вызвав одобрительное ворчание повара.

— Так ты чего припёрся? — Продолжая размахивать двуручем, бандит шагнул к нему: — Говори, мне интересно. Удивишь — может и не съедим.

— Я за книгой, — решив, что юлить в этой ситуации не стоит, Игорь пошёл на пролом: — Один уважаемый человек…

— Ааа… Тот маг, что едва свой зад не подпалил? — Рассмеялся вожак, и к его смеху немедленно присоединился подельник, успевший не только подхватить из травы небольшой лук, но и пнуть спящего, начавшего недовольно ворча, подниматься с земли.

— Так он сам её нам оставил, — вожак приблизился ещё на шаг: — Выронил, когда драпал. А мы ничего. Только огонька у него попросить хотели. А он…

Что разбойник говорил дальше Игорь не слушал.

Соскользнув в транс, он шарил взглядом вокруг, пытаясь найти хоть какую-то зацепку.

Деревья.

Нет. Ветки крепкие, падать на головы не хотят. Гнёзд, что птичьих, что осиных — нет. Плохо.

Трава.

Нет. Не высока. Ноги не запутает. Да и не скользкая. Вот если её облить чем-то. Но чем? Дождя нет — небо чистое.

Бочки? Чёрт! Пустые.

Орешек под ногой? Не зря же он их разбрасывал? Наступит и… Нет. Рядом с вожаком не оказалось ни ядрышка, ни скорлупки. Словно предвидя подобное, вожак бросал их сосем в другую сторону.

Думай, думай же!

Что-то твёрдое коснулось его груди и Игорь, против своей воли, выскользнул из транса, возвращаясь в реальность.

— Ты это, — иззубренное и щербатое остриё надавило на его грудь сильнее: — Снимай одёжку. Сам видишь, — не отводя клинка, вожак кивнул на прежде спавшего бандита: — Мы люди бедные, в обносках ходим. Снимай всё — отпустим.

— Так ему не подойдёт, рост у нас разный, — посмотрел на скрёбшего голую грудь разбойника, одежда которого состояла из одних дыр, только чудом прикрывавших наготу: — Ему велика будет, — повторил он, отводя взгляд от тщедушной фигурки, покачивавшей в руке небольшой меч, или крупный кинжал.

— А мы верёвочкой подвяжем, — оскалился вожак: — Ты, мил человек, не сомневайся — приспособим. Ну так как? — Отпрянувший от груди меч взлетел в воздух: — Сам разденешься? Или помощь нужна?