Шаг.

Шаг.

Закрыться щитом — подскочивший близко, слишком близко легионер — либо смельчак, либо просто придурок, отлетает в сторону, отброшенный ударом.

— Сдвинься правее, — появившейся в шлеме голос Клеоптра спокоен: — Ещё шаг вправо… Ещё.

Есть! — Появившиеся рядом с ним щиты выстреливают копьями — сразу несколько блестящих фигурок падают наземь, заливая щебень кровью.

— Во второй ряд, — продолжает командовать Клеоптр: — Отступаем, до ворот сотня шагов.

Следующие сто шагов Маслов запомнил как самые длинные в его жизни.

Не имея возможности схлестнуться грудь в грудь с Звездорождёнными — копья надёжно удерживали легионеров на почтительной дистанции, Имперцы принялись закидывать их камнями, благо этого добра было тут в избытке.

Пользуясь абсолютным превосходством в числе, они просто засыпали плотную коробку дождём из обломков. И, надо отметить, старались они не зря. Пущенные с близкого расстояния камни редко, но находили щель в стене щитов. Проскочив внутрь они с силой били в доспехи и пусть пробить золотистый металл у них не было ни шанса, но то один, то другой боец терял сознание, безвольно повисая на руках соседей.

Ситуация изменилась, когда до ворот было рукой подать.

Наконец подтащившие свои баллисты инженеры подали знак — сверкавшая бронёй масса расступилась и в начавших втягиваться в ворота людей полетели гигантские копья, пробивая за раз по два-три тела.

— Спиной к врагу! Бегом! — Истр, стоявший в стороне от прохода, помогал самым утомлённым: — Забрать тела! — подскочив к ближайшему копью, он с натугой поднял его — пара пронзённых тел не подавали признаков жизни.

— Бегом! — Отскочив в сторону он пнул вонзившуюся рядом с ним оглоблю и, скрипя зубами от напряжения, поволок погибших внутрь врат.

Ещё одно копье, врезавшись в зелень стены, осыпало царя дождём щепок, но он не удостоил его вниманием. Заскочив внутрь Истр прижался к стене, наблюдая как медленно смыкаются, вздрагивающие от ударов, створки.

Битва снаружи была завершена.

Проскочив створ ворот Игорь успел сделать целых четыре шага, прежде чем его повело в сторону, и он рухнул на камни мостовой.

"Лежать… Пофиг… На… Всё" — полные апатии мысли проскользнули в голове. Сил не было не то чтобы отползти в сторону, их не хватало даже на то, чтобы перевернуться на спину.

Промелькнувшие у самого лица заляпанные кровью некогда сверкавшие полировкой броневые сапоги не заставили его и пошевелиться: " — Пусть топчут… Может отмучаюсь"

— И чего разлёгся? Подъём, Звездорождённый! — Сильные руки перевернули его на спину и в поле зрения оказался Клеоптр. Его шлем был сдвинут на затылок, открывая неожиданно улыбавшееся лицо.

— Ааа… Это ты, Иг? — Расстегнув ремень его шлема, он сдвинул железку на затылок Маслова, освобождая тому лицо: — Ранен? Куда? Не вижу крови.

— Не… Ранен, — по-рыбьи глотая смешанный с песком и пылью воздух, пошевелил головой Игорь: — Устал… Сил нет.

— А в первом бою всегда так, — рассмеялся на его слова Клеоптр: — Это в бою ты герой, а кончилось — муха забодает. На, глотни, — в его руке появилась плоская и круглая фляга: — Немного наркоты, витаминчики, ну и ещё всякого, до кучи. Давай, — он поднёс флягу к губам Игоря: — Сначала прополоскай и сплюнь, а второй уже глоток — в себя.

Свежесть и прилив сил он ощутил едва только прохладная жидкость скользнула по горлу вниз.

— А это не вредно? — Возвращая флягу, из которой он честно сделал один глоток, посмотрел на благодетеля Маслов. Эффект был столь разителен, что в голове Игоря даже шевельнулась крамольная мысль — уж не таким ли напитком Христос поднял Лазаря? А что — вполне возможно, влей в труп пару пригоршней этого нектара, так он точно воскреснет.

— В этой жизни всё вредно, — завинчивая крышку, безразлично подал плечами его спаситель: — И жить вредно — от неё умирают, если ты забыл.

— Забудешь тут, — встав сначала на колени, он кое-как выпрямился, опираясь на Клеоптра: — А чего ты такой весёлый? Улыбаешься вон. Мы же проиграли?

— Зато мы живы! Оплакивать павших будем дома, а сейчас — радуйся, что выжил!

— Угу. Прямо вот стоять не могу от радости. Погоди, — отступив на шаг, силы прибывали с каждой секундой, Игорь требовательно ткнул его в грудь: — Наши где? Чум? Дося? Благоволин? Ты их видел?

— Женщину видел. — кивнул Клеоптр: — Тигрица! Ух! Дралась как бешенная — И руками и ногами. Видел, что к ней ретиарии подходили, но, вроде как, сетями её поймать им не удалось. Старшего твоего видел — когда отступали. Он кого-то из наших на себе тащил.

— Чума?

— Не знаю, лицо шлемом было скрыто. А Чума не видел. Извини, — развёл руками он.

— Где они сейчас? Не знаешь?

— Знаю, а что тут такого? Где и все — на площади нашей. Пошли, — потянул он Игоря за руку: — Там и твоих найдём, и Истр про планы свои расскажет.

Сейчас, место их лагеря — Вторая Продуктовая площадь была полупустой. Золотистое свечение более-менее очищенных доспехов прерывалось там, где должны были быть не вернувшиеся из боя. Их места отмечали небольшие холщовые сумки с предметами первой необходимости, единственным багажом, взятым с собой на этот контракт.

— Мы делили апельсин, — вздохнул Игорь, пробегая взглядом по сильно поредевшим рядам выживших: — Много наших полегло…

— У вас помнят о кампании на Аппеле-Сигма? — Удивлённо посмотрел на него Клеоптр: — Вот уж не ждал… Хотя… Резня там была знатной.

— Да это шутка, глупая детская песенка, — запротестовал было Маслов, но его спутник покачал головой: — В каждой шутке… Да ты и сам знаешь. Вон твои стоят, — вытянув руку, он указал на трёх человек, сидевших кружком подле штабной палатки.

— Думаешь они?

— А кому же ещё без строя быть? Твои, точно. Пошли.

Первым, на их появление, отреагировал Чум, приветственно взмахнувший рукой с зажатым в ней шоколадным батончиком из сухпая: — О! Какие люди! И прямо к столу! А меня вот, — добавил он, переходя к более волнующей его теме: — Зацепили, сволочи, — батончик указал на перевязанную левую руку.

— Я даже и не заметил — когда и кто! Ты, — он внимательно посмотрел Игоря: — Вижу целый?

— Повезло, — качнув головой, Маслов уселся рядом с Благоволиным: — Больше никто не пострадал?

— Клеоптр, а ты чего стоишь? Садись, — Дося похлопала рукой по брусчатке: — Угощайся, а то что-то твой царь кормить не собирается.

— Да до еды ли сейчас? — Грустно вздохнув, он уселся рядом с ней: — После такого…

— А ты перекуси, оно полегчает, — Чум, удивительно, но он, известный своей жадностью до еды, сейчас был сама щедрость: — Вот, возьми, — в сторону Клеоптра полетел небольшой батончик: — Пожуй, легче станет.

— Думаешь? — Покосившись на него, Клеоптр разорвал обёртку и принялся жевать коричневый брусочек.

— Не думаю, знаю! Вот только жаль запить нечем, — Чум выразительно покосился на его пояс: — У тебя, вроде, фляга была? Круглая такая? Мне тут твои дали глоток сделать — вкусно, бодрит, но вот нифига не распробовал, — он с сожалением развёл руками: — Угости, будь человеком. Сушняк — жуть просто.

— Нельзя. Прости, — Звездорождённый отвечал отрывисто, его рот был забит смешанным с орехами шоколадом: — Это лекарство.

— А мне и нужно лекарство. Вот, видишь? — Подняв забинтованную руку он взмахнул ей и тотчас скривился от боли: — Мне глоточек-то всего и надо. Дай, а?

— Нельзя. Вредно. Много.

— Да я кровь за вас проливал! А ты?! Эх… Союзничек!

— Чум, прекрати, — протянула ему свою флягу Дося: — Сушняк? На, держи. Тоже с витаминами.

— Сама её пей, — недовольно буркнув, он отвёл её руку в сторону: — Такая и у меня есть.

— Ну, как хочешь, — она убрала фляги и хотела что-то ещё добавить, но появившийся из-под навеса Истикриат несколько раз хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

— Сыны Звездорождённых! — Начал он, дождавшись, когда остатки его отряда повернутся в его сторону: — Сегодня был славный день! Мы дрались славно и Отцы, наблюдай они эту битву — гордились бы нами! Если бы не подлый обман — победа была бы нашей! Да, дети мои! Нас обманули! Не имея смелости выйти на честный бой, они спрятались за своими баллистами. Впрочем, — царь усмехнулся: — Чего ещё ожидать от молящихся этим, так называемым Древним? Ничего! Нет у них ни чести, ни… — разочарованно махнул он рукой: — Ни-че-го! Но! Даже используя подлые приёмчики — они проиграли! Это говорю вам я — ваш царь! Да! Именно так — они проиграли!

— Ого! — Вполголоса пробормотал Чум: — Так мы что? Победили? А бегство к воротам, это, как я понимаю, был победный марш?

— Тссс…! — Приложил палец к губам Благоволин: — Не мешай Истру дух поднимать.

— Трусливые! Они заплатили высокую цену! — Продолжал царь: — Легион платил тремя… нет — пятью десятками своих никчёмных солдат за одного нашего. И скажите мне — разве это не наша победа?! Да — мы потеряли две сотни наших братьев. Это горько осознавать. — Замолчав, он на несколько секунд склонил голову, отдавая дань памяти погибшим: — Но они погибли не зря! Десятки тысяч легионеров пали от их рук!

— Точнее — двенадцать с половиной тысяч, — прищурилась Дося, быстро сопоставив слова Истра: — Ого! А их столько было вообще? Мне показалось, что против нас тысяча, ну две было?!