Алексей Шолохов

Подвал

Глава 1

Андрей был раздражен. Дмитрий понял, что разговор будет не из приятных.

— Как жизнь, господин редактор? — попытался он разрядить обстановку.

— А ничего, — на удивление спокойно ответил Куликов и улыбнулся: — Присаживайся. Как сам? Как продвигается работа над романом?

Дмитрий сел и тоже улыбнулся:

— Прости, над каким романом?

— Над романом ужасов, разумеется, — ответил Куликов.

— Андрей Борисович, ты не забыл, я один из ведущих писателей-фантастов? Написание романов в подобном поджанре недопустимо для меня.

— Да ну? — Неподдельное изумление появилось на лице редактора. — А нести подобную чушь, — он вынул из ящика журнал и бросил на стол перед Сысоевым, — для тебя допустимо?

Дима развернул журнал лицевой стороной к себе. На обложке была изображена тварь из фильма «Звонок», по бокам которой одна под другой обозначались рубрики. Одна из них гласила: «Фантасты спасут отечественную литературу ужасов» — интервью с Дмитрием Сысоевым.

— А, ты об этом, — улыбнулся он.

— Тебе весело? Фантасту, которого помнят только потому, что он мелет языком в каких-то журналах, весело?

— Я плохо помню, что там наговорил. Но я думаю, судя по заголовку, направление я выбрал правильное. Кто-то же должен был поставить на место этот молодняк, возомнивший себя вершиной русской литературы? Ты назови хоть одного автора, который добился успеха в этом жанре.

— Суть не в этом. Ты же просто пузыри пустил…

Дмитрий молчал. Он пролистывал журнал со своим интервью. Когда дошел до него, улыбнулся и показал редактору:

— По-моему, вот этот снимок самый лучший. Нет?

Андрей вырвал у него журнал и забросил куда-то в угол.

— Ты не слышишь, что я тебе говорю?! Нет, ты не слышишь. После вот этого твоего заявления народ ждет от тебя спасения русского хоррора.

— Да ну, я же фигурально выразился. К тому же кто читает этот журнал? Пара графоманов из хоррор-сообществ?

— А вот загляни-ка сюда. Я уже не говорю о твоем сайте. Ты его и дома посмотришь.

Андрей поводил мышью и развернул монитор к Диме. Это была страница VKontakte.ru — Фан-клуб Дмитрия Сысоева.

— Ну и?

— Читай все.

— «Друзья, по непроверенным данным, Сысоев садится за новый роман. Это будет роман ужасов», — прочитал Дима, посмотрел на редактора: — Ну и что? Какой-то тролль запустил утку…

— Тролль, и не один, и во многих местах.

Дмитрий не знал, что ответить. Он действительно считал, что литературу делают фантасты, так что все верно он там сказал. Хотя и не помнил этого интервью. Ему на почту часто пишут различные журналы, может, в пьяном угаре и ответил на пару вопросов. В каком бы состоянии он ни был, он ответил правду. Дима знал, что продажи книг (ужасов или хрен знает чего еще) происходят только из-за имен. Нет на обложке писателя с именем, книга обречена стоять на полке рядом с такими же безликими, как она сама.

— Ну и? Что скажет нам писатель-фантаст?

— А что сказать? Плюнуть на это и растереть.

— Знаешь, Дима, если бы я не знал тебя больше десяти лет, то я бы сказал тебе: живи как хочешь. Езди на конвенты, веди семинары, пиши статейки, в общем, продолжай в том же духе.

— Но…

— Но я так не скажу. Читатели ждут от тебя книг. А после вот этого интервью они ждут от тебя спасения русского хоррора. Дерзай. К концу недели жду синопсис.

* * *

Друг еще называется. Синопсис к концу недели! Одно дело, когда ты пишешь по желанию: четкие образы, обдуманный сюжет, а другое — по принуждению. Дима не представлял, о чем будет роман. Но он должен быть. Сысоев действительно засиделся. Последний роман он написал два года назад. Были переиздания, статьи, несколько рассказов и рецензий, но романов он не писал. С чем это было связано? Черт его знает. Что бы это ни было, Дмитрий очень надеялся, что это не «литературная импотенция».

Он походил по квартире, зашел в ванную, глянул в зеркало, подмигнул своему отражению и улыбнулся. Ничего, выкарабкается. Писатель с именем не может не писать. Он вышел из ванной и прошелся по коридору взад-вперед. Нет. Сегодня определенно ничего не шло в голову. Дима снова сел за компьютер и уставился в белый лист «Ворда». Главное — начать. Только с чего? Обычно он хватался за что угодно. Название? Да он мог подслушать где-нибудь удачное название. Оно могло трижды измениться по ходу написания, но для начала это было неплохо. То есть белый лист не мозолил глаз, а курсор не подмигивал, издеваясь.

«Дверь в полу», — быстро набил Дима.

Почему именно так? А кто его знает? Всплыло откуда-то. Может, фильм видел с таким названием, а может, книгу читал. Хотя в последнем он не уверен. Читать приходилось мало в последнее время, и в основном то, что не нравится.

— Дверь в полу, — прошептал Сысоев.

Дальше происходило следующее. Ему приходил в голову образ. Ну, что-то типа писателя, сидящего за пишущей машинкой или за компьютером. Он разжевывал этот образ настолько подробно, что и сам начинал верить в существование персонажа. У писателя (или кем бы он ни был) появлялись жизнь, друзья и даже враги. А дальше сюжетные линии появлялись сами собой, будто Дмитрий Сысоев подглядывал за своим персонажем и записывал, что он делал. Так было всегда. Творческий процесс приносил удовольствие, но не сегодня. Кого он хочет обмануть? Удовольствия от работы нет уже года два. Жена предлагала сменить обстановку, но он упирался. Он ни за что не бросит столичные тусовки.

Черт! Он посмотрел на название и удалил его. «Дверь в полу», хм. Ничего глупее придумать не мог? «Окно в заднице», — так, пожалуй, лучше будет. По крайней мере, будешь знать, о чем писать. О дерьме.

«Кто ж меня за язык-то тянул, а?»

Сейчас бы настрочил пару разгромных рецензий да статей о вреде сетевого графоманства и лежал бы, попивал пиво. Благо продажа старых романов приносила неплохие деньги. Рано или поздно это, конечно, может закончиться. Но Дмитрий склонялся к мысли, что это, скорее, закончится поздно. Вот тогда и можно было задуматься о написании какой-нибудь космической эпопеи. Космической, но никак не романа ужасов. Он не любил этот жанр. Не любил и принципиально не читал. Даже Кинг остался нечитаным, потому как король ужасов. Живой классик, твою маманю. Это же у них, там. У них свои правила, а у нас свои. В России же нет и никогда не будет никаких королей ужасов.

«В том-то и дело, болван. У тебя есть неплохой шанс стать им. Пусть ты не станешь королем, но хоть будешь одним из первых, примеривших корону».

Дима сам не знал, чего хочет. Подвинул клавиатуру к себе и напечатал:

...

Дверь в полу

Что бы это ни было, название ему все равно нравилось.

* * *

В голову так ничего и не пришло, поэтому вечер решено было провести в каком-нибудь баре. Выбор пал на небольшой бар у станции метро «Рязанский проспект». Дима занял самый дальний столик, практически неприметный для посетителей. Заказал четыреста граммов коньяка и шоколад. Из головы не выходил новый роман, то есть полное его отсутствие. Полное отсутствие образов и сюжетов просто удручало. Дима налил и выпил.

«Дверь в полу». О чем написать-то? А о чем пишут короли (да и шуты тоже) ужасов? Мертвецы, привидения, чудовища… Можно попробовать написать о монстре из подвала. И название подходящее. Дмитрий снова налил и выпил. Он достал ноутбук и включил его. После завершения загрузки открыл вордовскую страничку и напечатал: «Дверь в полу».

Нет, название определенно было хорошим. Но отправлять синопсис Андрею в подобном виде было бы по меньшей мере некрасиво. Дмитрий Сысоев так не работал. Никогда. У него не было никаких планов, и синопсисы до романа он ни разу не писал. И Андрей Куликов знал это прекрасно. Тогда для чего весь этот маскарад? Чтобы занять его работой. Непривычной, ненужной, но работой.

Дима выпил еще. Задумался над образом, но, кроме образа пьющего и ругающегося человека, в голову ничего не приходило. А это никуда не годилось. Ему не нравился такой подход к делу. Однажды ему пришлось прочитать роман, просто изобилующий сценами алкогольных вечеринок. Нет, сюжет книги был закручен вокруг выпивох, и все там складно и в тему, но зачем же так… Так прямолинейно, что ли? Это все равно что писать о токаре и в каждой сцене рассказывать о новой выточенной детали.

Дима задумался и снова выпил. Конечно, сравнение было так себе, но истина где-то рядом. Роман о токаре непременно должен быть о нем и его деталях. Книгу нужно будет разбавить сексом и какой-никакой интригой, но основным стержнем останется токарь. Вот и с этими алкашами так же. С тех пор Сысоев, только завидев сцену с распитием спиртных напитков, откладывал книгу до лучших времен. Эта тема была для него под запретом, и не только потому, что он и сам пристрастился к этому нехитрому занятию.

А то, что он пристрастился, это его уже пугало. Естественно, только когда он был трезв. А таких дней становилось все меньше и меньше. И тут Дима понял если не основную, то хотя бы одну из причин, почему ему ничего не приходит в голову. Надо прекращать пить. Причем совсем, иначе он дальше написания названия не двинется.

* * *

Андрей позвонил рано утром. Дима едва разлепил глаза. Голова трещала. Он долго не мог вспомнить, какой сегодня день.

— То, что ты мне прислал, полное дерьмо! — заорал Куликов.

Сысоев сморщился и отстранил трубку от уха.

— Ты слышишь меня?! Писатель-фантаст, спаситель, мать твою, русского хоррора?!

— Что ты орешь?

— Ты исписался! Поздравляю, теперь ты сможешь давать только интервью. И то пару месяцев. Потом ты вообще перестанешь хоть кого-нибудь интересовать!

В трубке раздались гудки. Дима поморщился от головной боли и встал.

— Дался мне твой роман ужасов, — по-стариковски прокряхтел Сысоев.

На самом деле он очень хотел написать его. Несмотря на то что в начале страницы было написано только «Дверь в полу», он намеревался взяться за него и обязательно «добить». Но только не сейчас. Ему нужно было прийти в норму. Желательно без спиртного, но в его случае таблетка аспирина уже не помощница.

Дима подошел к холодильнику и достал баночку «жигулей». Приложил к горящему лбу и, громко выдохнув, сел на стул. Он знал, что облегчение придет не сразу, но не так же муторно должно быть. Дима понимал, что скатывается вниз, но ничего с этим поделать не мог. А точнее, не хотел. Написав восемь романов и получив известность, он успокоился. Интервью и участие в телепередачах, статьи и семинары — все это приносило неплохие деньги, а самое главное, он был у всех на виду. То есть его помнили. А это, черт возьми, расслабляет.

Да еще и бегство жены. Как тут не выпить? Из-за всего этого Дима перестал писать. Лет пять назад он буквально жил письмом. Он мог писать дни напролет, прерываясь часа на четыре в сутки, чтобы поспать. И не нужны были ему ни слава, ни высокие гонорары. Он писал, потому что не мог не писать.

Он вспомнил о согревшемся пиве и открыл его. Два жадных глотка почти сразу же подавили рвотные позывы.

«Напишу я этот чертов роман ужасов».

Дмитрий в несколько глотков осушил банку, бросил ее в раковину и пошел в кабинет. Писать роман «Дверь в полу».

* * *

«Все личные неприятности легко решить с помощью спиртного» — так говорил его дед давным-давно, и Дима, достигнув того возраста, когда все эти семейные дрязги липли, словно колючки репейника, с легкостью уверовал в эту истину.

Бар «Территория» находился в сотне метров от его дома. Милое заведение, по крайней мере до девяти вечера. Но дольше Сысоев никогда там не задерживался. Немного не добирал до полного бака и шел домой. Там отрубался, чтобы утром проснуться с головной болью.

К трем часам дня Дима понял, что чертова дверь в полу не дается. Это название будто издевалось, глядя на него с белого листа. Но он все равно не стал его менять. Набросав пять сотен слов, он перечитал их дважды. Хотел удалить, но передумал. Это хоть какое-то начало. Потом будет что переделать. Это всегда лучше, чем бороться с чистым листом. Он выключил компьютер и «пошел метить территорию». Так говорила его потаскушка-жена. А Димка просто перенял это словосочетание.

На пороге «Территории» стоял Аслан — охранник. Дима не помнил, откуда он: не то из Осетии, не то из Адыгеи. Сысоев относился к нему с опаской. Аслан был неплохим парнем. Не то чтобы интеллектуалом, но приятным в общении и стремящимся к знаниям. Он расспрашивал Диму, разумеется, в те моменты, когда тот еще был трезв, о том, как стать писателем. Рассказывал о своей мечте стать знаменитым. Дима ответил ему тогда, что все в его руках, что «под лежачий камень» и все в том же духе. Сысоев верил, что парень сможет чего-то добиться при определенном стечении обстоятельств. Но он изменил свое мнение, когда Аслан, будто оборотень, поменялся в одночасье в присутствии своих земляков. Он издевался над подвыпившими клиентами, а его друзья ржали, заглушая музыку. Потом говорили, что они избили кого-то из посетителей. Дима не понимал, как человек мог так резко меняться. По принципу Маугли, что ли? С людьми он вроде человек, а со стаей вспоминает, что волк.

— Привет, Дима, — поприветствовал его Аслан. — За вдохновением?

Сысоев кивнул и пошел к двери.

— Послушай, Дим, я тут рассказик накропал, посмотришь?

— Давай, — сказал Дмитрий.

— Я тебе принесу, у меня в комнате распечатка, — обрадовался охранник и побежал в ресторан.

«Ну, хоть каракули твои не разбирать», — подумал Дима и вошел следом.

* * *

Аслан принес рукопись и положил на стойку рядом с Димой. Сысоев выпил первую дозу, и поэтому его помутневший взгляд не мог сразу определить, что ему сует охранник. Вел себя Аслан так, будто передавал писателю килограмм кокаина. Он все время оглядывался. Дима улыбнулся и кивнул, мол, сейчас посмотрю. Он выпил еще и начал читать опус будущей звезды Абхазии (ну или чего-то там).

Мысли были неплохие, но спутанные до абсурда. По пьяному делу такое читать не рекомендовалось, можно мозг сломать. Дима сложил листы и попросил у бармена Игоря добавки. Из головы не выходили собственные потуги написать хоть что-нибудь. Его убивало то, что он не знал, о чем писать. Плана у него не было ни подробного, ни примерного. Выплеснуть на бумагу поток мыслей? Хорошо бы, но только не было мыслей, поток иссяк. Единственное, о чем ему думалось, так это о том, как его женушку сейчас обхаживает какой-то грязный араб. Да даже если и чистый, что с того? Дима знал, что она ему больше не нужна. Использованная не нужна.

Тут он услышал гогот друзей Аслана. Дмитрий был уже изрядно пьян. И, как у всякого богатыря (Дима им становился уже после третьей рюмки), у него возник вопрос к этим веселым людям: почему вы смеетесь над моим горем? Сысоев встал с табурета и собирался спросить, но к нему подошла Света — официантка:

— Дим, не надо. Охранники будут на их стороне. Единственное, чем они смогут тебе помочь, так это выведут на улицу, чтоб ты здесь все не забрызгал кровью.

Столь длинная тирада заставила Сысоева остановиться, посмотреть на девушку и снова взобраться на стул. Странным было то, что девушка так и не открыла рта. Слова будто исходили из ее головы. Девушка кивнула и пошла к кухне. Дима поднял свою рюмку, понюхал и снова поставил на стойку.

— Повторить? — спросил Игорек.

К удивлению Сысоева, рот у него открылся. Он кивнул. За крайним столиком снова засмеялись. Богатырь Димка даже не шевельнулся. Его беспокоило собственное здоровье, а именно психика. Официантка передавала информацию усилием мысли? Он выпил и зажевал долькой лимона. Смех молодчиков снова начал раздражать. Теперь ему было наплевать, над ним они смеются или нет. Он просто хотел, чтобы они заткнулись.

— Эй! Не могли бы вы, вашу мать, вести себя потише?!

Игорь даже что-то выронил из рук. Аслан, все еще улыбаясь, повернулся к писателю. Дима сполз с табурета и пошатнулся. Парни были недовольны, но главного Дима все-таки добился. Молодчики заткнулись.

— Синяк, ты что-то сказал?

«Синяк — это, наверное, алкаш, — подумал Дима. — То есть я».

— Ты к кому обращаешься, носильщик арбузов?

Действительно, из-за стола вышел самый худой из парней. Он так далеко от тела держал руки, что это было даже комично. Если бы ему туда вставить по арбузу, то была бы хоть какая-то польза. После слов Димы из-за стола встали все. Сысоев понял, его будут бить. И если в измене жены он мог и усомниться, то в решительности земляков Аслана — нет.

— Он что-то говорил про маму.

— Пацаны, только на улице, — сказал охранник.

…чтоб он здесь все не забрызгал кровью.

Они его вышвырнули из бара. Били сильно, но недолго. Дима не видел, но был уверен, что Аслан участвует в этом.

— Эй, это его?

Сысоев лежал, закрыв голову руками, поэтому не видел, что они там обсуждают.

— Асланчик, это твое. Тут твое имя.

Только теперь Дима понял, что речь идет о рукописи.

— Что ты несешь? Что я тебе, лох какой? Пишут писуны, — сказал охранник, взял рукопись у друга и бросил на Сысоева. — Чтоб я тебя больше здесь не видел, писун.

Компания засмеялась, и парни пошли к бару.

Дима встал, отряхнулся, поднял рукопись и пошел домой. Удивительно, но ничего не болело. Пока.

* * *

Кто-то сидел в кресле и что-то читал. Сначала изображение было мутным, но потом Диме удалось настроить резкость, и он увидел друга с какими-то бумажками на коленях.

— Какого черта ты здесь делаешь? — доброжелательность осталась вчера у бара «Территория». Сегодня все болело.

— Недурно. Мысли запутаны, но для начала недурно. — Андрей зашелестел листами. — Ты что, пьяный писал?

Дима ничего не понимал. Он сел на диване и схватился за голову. По ней кто-то больно бил молотками.

— Слушай, ты пива с собой не принес? — Сысоев скривился от боли.

— Придурок! Хватит пить. Садись за работу. Тем более что какое-никакое начало есть. — Андрей потряс листами у себя над головой. — Упорядочи мысли и вперед.

— Да о чем ты, черт тебя возьми, говоришь? — Каждое слово приносило боль.

— Рукопись, — сказал Андрей.

— А-а… Это не моя.

— А это и неважно, — улыбнулся редактор. — Тем более что кто-то сделал тебе услугу и подписал эти бумажки твоим именем.

— Что ты несешь? Дай сюда! — Дмитрий дернулся и тут же скривился.

Андрей передал ему рукопись и с улыбкой уставился на синяк под глазом.

Дима посмотрел на титульный лист.

Дмитрий Сысоев

Дверь в полу

Он перевернул страницу. Там был тот же бред, что и вчера. То есть в драке был утерян титульный лист, а придя домой, Сысоев каким-то образом приложил к чужой рукописи страницу от своего романа.

Что я, лох? Пишут писуны…

Этот оборотень сам отказался от своих писулек. Писун, хм.

— Ну, что скажешь? По пьянке, а работа пошла, а?

— Пошла, — еле разлепил губы Дима.

— Знаешь, что я вообще думаю? Тебе нужно сменить обстановочку. Природа, свежий воздух и все такое. Глядишь, и мысли стройнее станут, и настрочишь ты этот роман, как из пулемета. Кстати, хочешь работать без плана — ради бога. Только давай начни уже. — Андрей встал. — Насчет переезда на время написания романа подумай. Приходи в норму. Я завтра заеду. Можешь не провожать.

Куликов развернулся и вышел из комнаты. Когда входная дверь хлопнула, Дима отложил рукопись и попытался встать, но тут же сел опять. Голова кружилась, и по ней все еще били молоточки.