Лишь в незначительной части татары использовали полоняников в качестве рабочей силы, а более всего сбывали их на рынках за море. Цены на полоняников, как известно из записок современников, а также из посольских дел, были очень разнообразны в зависимости от качества полона, состояния рынка, спроса и предложения. Были случаи, когда цены на полоняников сильно падали, до 10–20 руб. за “доброго” полоняника. В 30-х годах Малые Ногаи хвастливо заявляли, что они отдавали полоняника за чашку проса. Напротив, нередко лишь с трудом можно было добыть полоняника за 100 и более рублей. Чаще всего источники говорят о цене в 50 рублей [Сумма немалая: «Каждому новопоселенцу в Козловском уезде из казны выдавали от 4 до 6 рублей на строительство дома» — см. ниже в разделе 1.4.1.]» [25, с. 434–436].
«С 1635 г. на южной окраине Московского государства начинается крупнейшее оборонительное строительство, затянувшееся на десятилетия… Нападения татар на Русь в течение войны были достаточно убедительным уроком, доказывавшим, что далее нельзя было откладывать усиления обороны юга; татарские нападения по окончании войны, перемещение ногайских орд, описанное выше, были лишним аргументом в пользу решения о начале строительства новых городов и их заселения. На долгий срок Разрядный приказ [Разрядный приказ, или Разряд, — государственный орган военного управления.] был превращён в расходную кассу, поглощавшую значительную долю средств, собиравшихся со всего государства» [25, с. 293].
1.3.2. Белгородская засечная черта
Построенные сооружения получили название Белгородской засечной [За́сека, или засе́ка, — оборонительное сооружение из деревьев средних и более размеров, поваленных рядами или крест-накрест, вершинами в сторону противника. Ветви используемых деревьев заострялись.] черты (илл. 11). Думаю, что и в данном случае сто́ит обратиться к фундаментальному труду по данному вопросу, принадлежащему перу В. П. Загоровского, — «Белгородская черта» [26]:
...«Белгородская черта — это укреплённая линия на юге Русского государства, на путях вторжений крымских и ногайских татар. Созданная в середине XVII в., она включала в себя города-крепости, разнообразные инженерные сооружения из земли и дерева, а также естественные, природные препятствия для татарской конницы: леса, реки, болота.
Белгородская черта проходила от р. Ворсклы — притока Днепра, где до 1654 г. находилась граница Русского государства с Польшей, до р. Челновой — притока Цны, по территории пяти современных областей: Сумской, Белгородской, Воронежской, Липецкой и Тамбовской.
Если нанести Белгородскую черту на мелкомасштабную карту, она предстанет состоящей как бы из двух прямых линий, образующих угол при пересечении у впадения в Дон р. Тихой Сосны. Каждая из этих линий равняется примерно 300 км, и в сумме они составят 600 км. Такова длина Белгородской черты без учета её изгибов или, скорее, длина заслона, поставленного на путях татарских набегов, если смотреть на этот заслон из исторического центра страны. Но более правильно определить длину Белгородской черты с учётом поворотов, которые она делала в соответствии с особенностями местности. Учтя изгибы Белгородской черты, мы получим другое число — около 800 км» [26, с. 3].
«Строительство г. Козлова и Козловского земляного вала следует, по нашему мнению, считать началом создания Белгородской черты. Таким образом, мы принимаем за начальную дату сооружения Белгородской черты 1635 г. Тот факт, что в Белгородскую черту были включены два “старых” города, возникших еще в XVI в., — Воронеж и Белгород, — не должен влиять на датировку начала строительства черты.
Воронеж и Белгород, как и другие, сопутствовавшие им по времени возникновения южные города, построены были не на татарских дорогах, а в стороне от них, под защитой лесов и рек. Эти города не мешали татарам проникать в центральные районы России. Лишь в 1635 г. реально встал вопрос о строительстве укреплений поперёк татарских степных дорог на юге страны» [26, с. 72].
11. Белгородская черта в XVII веке
В. П. Загоровский считает датой завершения сооружения Белгородской черты 1658 г. и разбивает процесс сооружения на три периода: 1635–1645, 1646–1653, 1654–1658 гг. [26, с. 73, 74]. Мой пра8дед Фёдор Михайлов сын Сухорев упоминается в архивных документах Козловского уезда в годы первого периода сооружения Белгородской черты, а в 1652 году он прямо указан среди детей боярских — строителей оборонительных сооружений. О нём подробно расскажем в разделе 1.4.1.
1.3.3. Донское казачество в борьбе с татарами
Мои предки по матери были донскими казаками, поэтому участие казаков в борьбе с татарами и их взаимодействие со служилыми людьми для меня особенно интересны. Несколько исторических фактов позволяют представить, в чём это взаимодействие заключалось. Из монографии В. П. Загоровского:
...«Большую помощь строителям Белгородской черты оказало занятие летом 1637 г. Азова донскими казаками, оборвавшее на несколько лет татарские вторжения в Россию. <…> Пока донские казаки владели Азовом, крымские татары не решались выступать крупными силами против южных русских городов. <…> Русское правительство, не желая начинать большую войну с Турцией, не приняло от казаков Азова, и после длительного “азовского сиденья” казаки в 1642 г. оставили город. Строители Белгородской черты, жители южных русских уездов сразу же по усилившимся татарским вторжениям почувствовали изменение обстановки в низовьях Дона. В 1642 г. нападения татар совершаются ещё небольшими силами, враг почти не пытается проникнуть глубоко в Россию. Но, выяснив расположение новых русских укреплений и не беспокоясь за свой тыл, в следующем году татары наносят серьёзные удары по наиболее уязвимым местам. С 1643 г. возобновляются крупные татарские вторжения в Россию, достигающие наибольшего размаха в 1644–1645 гг. Засуха и голод в Крыму, продолжавшиеся в течение нескольких лет, помогают татарским мурзам [Мурза — аристократический титул в тюркских государствах.] собирать под свои знамёна тысячи рядовых татар и направлять их на грабёж русских сёл и деревень» [26, с. 94, 97, 106, 107].
В самом начале 1646 года Московское правительство наметило ряд мер в целях предупреждения татарских нападений, включая увеличение численности донского казачества и организацию нападений на ногайские улусы и Крым со стороны Дона [25, с. 368]. Приведем несколько выдержек из монографии А. А. Новосeльского:
...«Второй мерой, принятой правительством в 1646 г. против татар, была организация похода со стороны Дона на Крым и улусы ногаев, участвовавших в набегах на Русь. Правительство ставило своей целью отомстить татарам за их постоянное нарушение шерти [Шерть — присяга на верность договорным отношениям с русским государством.], т. е. показать крымцам, что оно не оставит без возмездия ничем не вызванное нарушение соглашения, а вместе с тем предупредить новые их нападения… Самой оригинальной чертой организации похода на татар было широкое привлечение к участию в нём вольных и охочих людей украинных городов… Был дан наказ московскому дворянину Ждану Кондыреву с товарищами о назначении его на Воронеж для сбора там вольных людей и отправлении с ними на Дон. Здесь он должен был принять всех вольных людей, которые придут из других украинных городов, и со своей стороны призывать их на донскую службу. Ему было указано набрать 3000 человек, с ними отправиться на Дон и во главе их участвовать в боевых действиях. В дальнейшем посылка вольных людей на Дон должна была увеличить силы донского казачества и усилить его боевую активность. Жд. Кондырев должен был, явившись на Дон, передать всех вольных людей по спискам казачьим атаманам. Жд. Кондырев должен был следить за тем, чтобы, когда он будет возвращаться на Дон, ни один человек из числа вольных людей не ушёл бы с ним обратно. Все они должны были остаться на Дону в распоряжении войска. Правительство не ставило никакого срока пребыванию вольных людей на Дону. Правительство хотело усилить казачество, чтобы оно было в состоянии энергичнее действовать против Крыма и ногайских улусов. Войско Донское было уполномочено держать в повиновении вольных людей, карать их за непослушание и распоряжаться ими по своей воле и ни в каком случае не выпускать их с Дона.
Вольным людям был объявлен указ о послушании во всём войске. По окончании похода на Дону оставлено было до 2200 вольных людей по спискам, а фактически — гораздо больше. <…>
Посылка на Дон вольных и охочих людей из украинных городов соответствовала пожеланиям московских служилых людей, которые они высказали ещё на Земском соборе 1642 г., рекомендуя правительству подкрепить силы казаков, засевших в Азове, за счёт вольных и охочих людей украинных городов. <…>
Поток вольных людей прорвал все установленные правительством границы. Яблоновский воевода С. Измайлов писал, что много вольных людей ушло на Дон. Смотря на них, в разных числах марта туда же сбежало 84 московских стрельца. Из числа посланных за ними в погоню 20 стрельцов до половины не вернулось и присоединилось к беглецам. Гораздо важнее было то, что набор в службу на Дон увлёк множество владельческих холопов и крестьян. <…>
Действия русских войск на Дону в течение 1646 г. не были во всём одинаково удачными, но основной своей цели они достигли. Крымцы прекратили свои нападения, их намерение совершить новый большой поход на Русь не было осуществлено» [25, с. 373–386].
Итак, при организации в 1646 году похода против татар со стороны Дона «поток вольных людей прорвал все установленные правительством границы». Это было не случайным эпизодом, а явилось продолжением процесса движения переселенцев на Волгу, Дон и Днепр, отправной точкой которого послужило начало распада Золотой Орды в конце XIV века.
