— Ладно, — наконец выговорил священник. — Твоя взяла. Останемся у тебя на ночь, может, и правда есть в этом какой-то смысл и Божье провидение…
Глава 5
Корпорация «Легион»
Настало все-таки три часа дня, ударило пятнадцать ноль-ноль, взвизгнуло будильником в мобильном телефоне, пробило на кремлевских курантах. Ровно за минуту до этого Юрий Алексеевич Суббота вышел из метро «Цветной бульвар», встал перед знакомым зданием, разглядывал его, словно в первый раз видел. Алмазно сиял под солнцем снег, ослеплял отвыкший сумеречный глаз горожанина, подтекали первые робкие ручейки, наплывая на черный мокрый асфальт… Дом, словно торт, нежился в кремовых с зеленью тонах, жесткая стальная дверь прикрывала хрупкие внутренности.
Там внутри, в самом сердце дома, таился когда-то Институт практического востоковедения с прищуренными от азиатской муки учителями и учениками, у которых весь ужас был еще впереди — тоны, ключи, иероглифы. При входе в институт, сбоку, ютился симпатичный магазинчик «Академкнига».
Теперь все кончилось, растворилось, цвела только буйным цветом загадочная малина — корпорация «Легион», куда и шел заинтригованный Суббота.
Кто-то скажет, что повел он себя неверно, непоследовательно: хотел не идти, а все-таки пошел. Стыдно, скажут, и малодушно так с ходу менять решения — учителей-то вокруг полно, все знают, как надо. Но была, была причина, по которой Суббота все-таки прибыл к назначенному времени, и малодушие тут ни с какого боку. Утром после звонка заявилась к нему хозяйка квартиры, устроила безобразный скандал, гнусно требовала платы за жилье — говорите после этого, что Достоевский не прав, призывая рубать старушек на вермишель. Еле-еле выпроводил ее Суббота: клялся послезавтра все заплатить, да еще и вперед за месяц. И нельзя сказать, чтобы очень соврал — были бы деньги, он бы и за два месяца вперед отдал. Или, пуще того, купил бы себе собственную квартиру. Но о своей квартире можно было пока только мечтать, вот и приходилось усмирять старушек обещаниями, вместо того чтобы просто вдарить топором, как русская классика велит.
А те, кто судит других налево и направо, пусть-ка повременят с вердиктом. Может, и не соврал Юрий Алексеевич. Может, еще ждала его в «Легионе» хорошо оплачиваемая работа. Во всяком случае, он на это крепко надеялся.
Именно потому Суббота и явился ровно к назначенному времени: опоздать было невежливо, а прийти раньше — несолидно.
Наружная дверь имела вид неприступный, запертый изнутри. Сомневаясь, взялся Суббота за ручку — похоже, никого здесь не ждали. Но дверь открылась на удивление легко: не соврала телефонная трубка, назначившая ему тут рандеву.
Подумав самую малость, вытер все-таки ноги о серый жесткий коврик, миновал невеликий предбанник и поднялся по ступенькам. Вторая, внутренняя дверь распахнулась даже прежде, чем ее толкнули. За ней открылся простой оштукатуренный коридор с буграми известки на стенах и каменная лестница, по которой можно было подняться вверх или вовсе никуда не идти.
Суббота хмуро огляделся, не зная, что дальше. Дом был большой, если плутать наудачу, бог весть, куда занесет беспечного посетителя. Настроение его сменилось, стало опять безнадежным: втравился он все-таки в сомнительную историю, на горизонте маячили одни огорчения и убытки, и никаких перспектив.
Малодушная мысль плюнуть и уйти подобру-поздорову пришла ему в голову… но непонятно откуда нарисовался рядом с ним незнакомец внешности самой легкомысленной. Был он лысый, пухлый, сходный с барбосом, да к тому же в радужных бермудах, желтой футболке и с вишневым коктейлем в руках. Похоже, переместили его сюда прямо с жаркого пляжа, где он наслаждался обществом бескорыстных южных гурий.
— Что-то ищете? — подозрительно осведомился барбос.
Суббота отвечал, что ищет корпорацию «Легион».
— А вам назначено?
Суббота объяснил, что ему назначено по телефону. Хотел еще добавить, что он, Суббота, весьма известный журналист и не привык попусту тратить свое время. В других местах, хотел сказать Суббота, его встречают у порога с распростертыми объятиями, высылают навстречу секретарш с таким разрезом на платье, который вам и не снился, кланяются в пояс и угощают виски без счета. Все это он хотел сказать, но не стал почему-то, а сказал только про телефон.
Барбос выслушал его и отправил по лестнице на второй этаж — в приемную. Суббота, прежде чем пойти куда указано, поблагодарил его сдержанно и с достоинством.
— Что я — моя роль маленькая, это ведь судьбы-парки ткут свою пряжу, — отмахнулся барбос и, колыхнув телесами, умчался в коридорную даль.
Суббота, подивившись местным нравам — бермуды, коктейль, судьбы-парки, — решительно двинулся по лестнице вверх. Лестница была заурядная, каменная, даже без ковровой дорожки. Однако он бы не удивился, если бы на каждом пролете его встречали нежным ропотом голые по пояс утопленницы-русалки. Но утопленниц не оказалось ни одной, прошли только трое молодых людей, все в черном, как похоронные агенты. Говорили агенты негромко, но горячо, Суббота легко улавливал отдельные фразы.
— В корне ложная херня…
— Старшие мальчишки сказали…
— Уроды из администрации…
— Ни распилов, ни откатов?
— Сплошной позитивчик!
Фразы эти, на его взгляд, никак вместе не вязались, но молодые люди, очевидно, держались иного мнения и отлично друг друга понимали.
Путь на второй этаж, почудилось, отнял у Субботы неожиданно много времени. И еще его настигло дикое ощущение, что он не наверх поднимается, а спускается вниз, в бездну. Суббота, однако, списал это на шутки вестибулярного аппарата, который, как и нервы, вечно расшатан у человечества.
Преодолев последнюю ступеньку, слева от себя он обнаружил мрачную черную дверь. Даже закрытая, она зияла, как пасть в преисподнюю. Опять захотелось уйти отсюда, но проклятая дверь, снабженная хитрым элементом, медленно и плавно открылась перед ним сама.
Теперь уходить было поздно, да и неприлично. Полный самых мерзопакостных предчувствий, Суббота переступил порог. Обычная учрежденческая приемная открылась его взгляду — неприятно пустая и освещенная плохо, как в немом кино. В нескольких шагах стоял деревянный конторский стол. Окно за ним было плотно задернуто черными занавесками, ни единого солнечного луча не попадало сюда снаружи. Слева и справа от стола имелись две белые двери, совершенно одинаковые с виду. На левой красовался «Черный квадрат» художника Малевича, на правой — его однояйцевый близнец, черный прямоугольник. Суббота шагнул поближе, чтобы увидеть подпись на картине, но чей-то мягкий хрипловатый голос предупредительно произнес над самым ухом:
— Альфонс Алле, «Битва негров в глубокой пещере темной ночью».
Суббота вздрогнул: за столом секретарским, только что необитаемым, томился ухоженный юноша с мелированными волосами. Неизвестно, откуда он взялся — Суббота мог поклясться, что в прихожую никто не входил. Наверняка загадочный консультант прятался под столом, а убедившись, что Суббота не опасен, вылез наружу… Мысль была, конечно, глупая, но ничего умнее в голову тоже не приходило.
Между тем молодой человек, похоже, соскучился без собеседников.
— Ох уж эти мне негры, все бы им биться в глубокой пещере, — интимно пожаловался он Субботе. — Сутки напролет дерутся, хотя и написано, что только ночью. Не верьте, днем то же самое. Где трудовая дисциплина, я вас спрашиваю? И главное, зачем, что за светлая идея такая втемяшилась им в башку? Почему не прерваться на пять минут и не распить бутылочку вкусненького шабли? Вот вы, например, любите вкусненькое шабли? По глазам вижу, что любите!
И молодой человек лукаво погрозил пальчиком. Суббота про себя согласился, что выпить совсем бы не помешало. Но не шабли, конечно, шабли звучало как-то сомнительно. Вот виски — да, пожалуйста. Насчет виски он бы не возражал, особенно при умеренном потреблении…
Суббота, однако, не успел развить идеи умеренного потребления — собеседник уже не смотрел на него, напряженно к чему-то прислушивался.
— Опять, — сказал он с досадой и поднял вверх палец. — Слышите?
Суббота и впрямь услышал кряхтение и отдаленную возню. Невольно он глянул на картину и вздрогнул: темнота на ней явственно шевелилась.
— Всё они, негры, — ябедничал секретарь (а кто еще мог это быть, по-вашему?). — И приструнить нельзя: чуть чего — сразу в пещеру… Нет, так работать невозможно! Потребую прибавки к жалованью! Как думаете, сколько их там?
— Кого — их? — ошеломленно спросил Суббота.
— Да негров же!
Суббота снова поглядел на картину. Но, конечно, не определил: в такой темноте негров мог спрятаться и целый полк, все зависело от размеров.
— Я думаю, не менее десяти, — горячо толковал юноша. — Если, скажем, за каждого негра брать по пяти процентов, то всего это будет уже пятьдесят. Учитывая же кризис и инфляцию, вправе я требовать удвоения зарплаты, как по-вашему?
— Мне, вообще-то, назначено, — сказал Суббота хмуро. Бесконечные разговоры про негров стали его раздражать, да и печень разболелась ни с того ни с сего, во рту появился поганый медный привкус. — Может, мне позже прийти?
