— Товарищ Орлов, проснитесь, вас зовет командир корабля.

Видение родственников исчезло под легкой тряской стюардессы меня за плечо. Надо же, закемарил. Благодарно кивнув, я, потерев ладонями лицо, встал и начал опять пробираться к пилотам.

— Мы сейчас над Казанью, — услышал я, стоило мне надеть наушники. — Вова немного подшаманил, поэтому буквально минут пять назад достучались ЗАСом [Засекречивающая аппаратура связи.] прямо до Сарапула. До посадки около часа. Работай.

Чтобы не отвлекать от управления, я благодарно тиснул мужиков за плечи и обратился в слух. Кто-то докладывал о проведенных мероприятиях. Пока мы летели, вокруг школы появилось уже тройное кольцо оцепления, подогнали БТР. Внутри был организован госпиталь и пункт переливания крови. Спортзал школы был занят под штаб, где присутствовали все местные шишки. Более того, по приказу Агаркова, все части Уральского военного округа были переведены на повышенную боевую готовность. Я присвистнул — тотальный шухер и готовность к боевой тревоге. А нет, вот какой-то генерал доложил, что в какой-то части ее уже объявили, и теперь вояки отправляются на охрану аэродрома.

Вскоре доклады закончились, и наступила моя очередь. В аэропорту нас уже ждали представители комитета и секретарь обкома партии. А транспорт? Не успел я спросить, как на том конце сообщили, что нам раздобыли «Икарус», причем единственный в регионе на шипованных колесах. В Удмуртии погода дрянь и дождь стеной. Также есть подробный план школы, и теперь постоянно его обновляют по сведениям из штаба. Из минусов: террористы уже стреляли. Правда, пока только в дверь. В штабе нашли отца одного из уродов, подвели к классу. Но сынок, даже не став слушать, заорал про агитацию и высадил несколько патронов в дверь.

Но самым главным плюсом стало то, что мое предложение дать преступникам анкеты прошло, и теперь эти два недоноска оказались перед кипой бумаг, которые им необходимо было заполнить собственноручно. По сообщениям школьников, они заполняли их попеременно, опасаясь одновременно отвлечься. Я тут посоветовал брать некоторые бумаги «на проверку» и через некоторое время возвращать их с пометками, дескать надо поправить, а то с исправлениями не принимают.

Тут же пришла еще информация. Пока выстраивали оцепление, упустили какого-то пятиклассника. Этот шкет, движимый любопытством, подождал, пока все уйдут, потом выбрался на крышу соседнего корпуса и заглянул в окна класса. Террористы испугались и заставили школьников подтащить парты к окнам, плотно зашторились. Вот поймать бы сорванца и уши надрать… Хотя наверняка уже кто-то озаботился.

После брифинга потянулись часы ожидания. Сначала ко мне поболтать подсела Калиновская. Все допытывалась о вьетнамских приключениях, но я был под новым ворохом подписок, поэтому уклонился от разговора. Все прошло успешно, враг повержен и посрамлен, Родина нас не забыла — наградила орденами и медалями. А «Гром» в целом поощрен — целым подъездом в новом доме в Балашихе. Осенью, после того, как будет закончена отделка, буду раздавать квартиры сотрудникам. Разумеется, из первого и второго отделений. Третье и четвертое, из новичков, пока поживут в дивизионных домах офицеров. Посмотрим, может, кто-то из них и отсеется.

— Мне капитан из МУРа предложение сделал… — Лена устала допытываться у меня про Вьетнам, решила огорошить.

— Это какой? — я зевнул. — Чернявый такой? С которым ты танцевала на банкете?

— Он, — кивнула врач. — Заместителем у Арапова работает, вдовец. Есть сын от первого брака. Уже взрослый.

— Ну, если человек хороший, непьющий… — я пожал плечами. — Дело хорошее! На свадьбу пригласишь?

— Ты-то меня на свою не позвал!

— Главное, чтобы ты была готова к его милицейскому графику, — я проигнорировал подколку. — Если он замом у Арапова, то это ненормированный рабочий день. Засады и прочее. Будете на выходных видеться, и то не факт. Знаешь сколько семей развалилось из-за этого?

— Спасибо, помог! — расстроенная Елена отсела, а на ее месте приземлился улыбающийся Незлобин.

Вот кто вообще ни о чем не парится, вот кому никакие убитые американцы во снах не являются.

— Ты у наших раненых в больнице был? — спросил я.

— Хулуаев?

— Да.

— Был. Их в Центральный военный клинический госпиталь определили. Передал посылку, подбодрил новыми анекдотами.

— Какими?

— Ну хотя бы вот… — Огонек посмотрел вверх, вспоминая: — Генерал вразвалочку идет по мосту, смотрит вокруг ленивым взором, и ему на глаза попался солдат. Солдат как обычно в самоволке и хочет проскочить мимо, делая вид, что не замечает генерала. Генерал: «Солдат, твою мать, это что такое?! Почему честь не отдал?!» Солдат: «Согласно статье сто сорок семь устава честь на мосту не отдается!» Генерал растерялся, козырнул и сразу домой. Пришел, полистал устав, нашел нужный параграф, читает: «Солдат должен быть находчив и смел».

Мы посмеялись, я заглянул в иллюминатор — наш самолет пробивал облачный слой. Значит, идем на посадку.

* * *

Самолет приземлился в аэропорту Ижевска. Костя сдержал свое слово и доставил даже чуть быстрее. Более того, если судить по волне доносящихся до нас матов, попутно нарушил какую-то кучу инструкций и подкатил нас прямо к автобусу. Не дожидаясь прибытия трапа, мы горохом посыпались из самолета, выстраивая цепочку, по которой наши вещи передавались в автобус. Подавая вещи в люк, я заметил в середине цепочки двух гражданских. Встречающие молодцы не встали в сторонке, понимают, что сейчас каждая минута дорога…

Стоило автобусу тронуться, как Казанова приоткрыл форточку и начал просовывать в нее антенну. Огонек, который остался без привычного времяпрепровождения за рулем, тут же принялся ему помогать, раскручивая какой-то кабель.

Меня же встречающие утащили в конец автобуса, где у них был развернут импровизированный столик прямо поверх спинок сидений. Передо мной тут же был расстелен план этажа и план класса. По нему выходило, что все школьники сидят в углу, а террористы находятся на месте учителя и держат их под прицелом. Ни одно из мест не просматривается снаружи. Класс заперт изнутри. Правда, дверь хлипкая — кто-то уже нашел на другом этаже подобную и попробовал выбить. Говорят, что вылетела от легкого пинка…

В школу приехал председатель КГБ Удмуртской АССР Соловьев. Оправдывая свою фамилию, Борис Петрович через систему трансляции в школе рассказывал чмошникам о прогрессе в деле получения их виз. Дескать, Франция еще не ответила, а вот Великобритания уже почти согласилась.

Тут же мне поведали о таком странном выборе террористами цели. Оказывается, в 10 «А» классе учился сын командира части, из которой дезертировали эти двое. Но глава, казах по имени Ахметжан, где-то ошибся и приперся со своим подельником в школу слишком поздно — у класса уже кончились уроки. В итоге в школе был только один десятый класс, который и попал под раздачу.

— Уже известно, почему они решили дезертировать?

Заместитель Соловьева — майор со странной фамилией Крипке — только развел руками:

— В части работают военные прокуроры. Выясняем.

— А что за часть?

— Танкисты.

Вскоре Игорь с Веней наладили связь, и тут же пошли новости. Террористы попросили гитару, чтобы не заснуть. В ответ с ними начали торговаться, чтобы отпустили хотя бы девчонок. И вроде даже договорились, как те малолетние дуры возомнили себя героинями и отказались выходить. Дескать, у нас класс очень дружный, и мы не бросим мальчиков одних. Нет, ну вот почему вечно так? Сами себе проблемы создаем, а потом героически преодолеваем и превозмогаем…