Алексей Волков

Бомбовоз Его Высочества

Пролог

Самолет был гигантским. Вытянутое длинное тело с яркими знаками и эмблемами, огромные крылья, украшенные шестью моторами… Не самолет — настоящий дракон, гудящий, сеющий пропеллерами ураганный ветер.

Бат завороженно следил за заходящей на посадку машиной. В неполные двенадцать лет так хочется чудес! Разве не чудо — летящее творение рук человеческих? И вообще чудо из чудес — получить именное приглашение на аэродром на время прилета диковинного красавца.

Конечно, аэродром был гражданским, незакрытым, и «Горный Орел» шел без бомбовой нагрузки. Так, сугубо деловой визит с попутной демонстрацией Имперской мощи. Но Бату все же хотелось верить, что в длинном фюзеляже, на страх и погибель всем врагам, покоятся грозные бомбы! И как-то не было понимания, что посадка с таким грузом опасна. Причем — не для одних летчиков.

Хотелось — и все.

А как они шли! «Горный Орел» в центре, звено истребителей — попарно по бокам, в почетном эскорте. Даже сели, не нарушая торжественного строя. Гигант чуть раньше, малыши — с секундной задержкой. Допущенная на край аэродрома публика взвыла от восторга. Тот случай, когда мастерство видно воочию, и даже дилетант понимает: вот это класс!

Бомбовоз с разгона покатился дальше, уменьшился, почти достиг едва видимого края поля, и лишь там важно развернулся и двинулся к недавно отремонтированному, украшенному флагами зданию аэровокзала.

Впрочем, до самого здания он не доехал. Опять свернул, застыл в сторонке, и сейчас же к нему устремилось несколько открытых машин. Машины тоже принадлежали принцу. Два транспортных самолета еще утром доставили сюда минимальную свиту и технику. Только их прибытие проходило без помпы. Обычный рейс.

— Вон смотри, принц! Видишь? — восторженно прошептал на ухо Бату отец. В честь торжественного случая был он в новом костюме, ни дать ни взять — важная шишка. Хотя всего-то-навсего — владелец бойни. Не слишком бедный человек, но в сравнении со многими собравшимися — мелочь.

— Где принц? Где? — Не отличавшийся ростом Бат старательно вытягивал шею.

— Да вон же! Спускается первым! Высокий такой! А чуть позади… Да это же наш Нол!

Последние слова старший Чачу выкрикнул. Будто не знал о должности родного брата и факт нахождения ближайшего родственника в окружении принца явился для него новостью.

Окружающие невольно оглянулись. Тут собрались люди достойные во всех отношениях, и все же верхушка города, руководство завода и оказавшиеся здесь аристократы стояли в сторонке отдельной группой. А тут — случайно оказаться с человеком, который явно знает идущего за принцем мужчину, да еще имеет право называть его по имени!

С ума сойти!

— Это мой брат! — с гордостью поведал отец. — Флаг-инженер эскадры.

Люди даже невольно раздвинулись, высвобождая место для родственников столь важной персоны.

Сама важная персона меж тем никак не могла покинуть отведенное ей в соответствии с церемониалом место. Согласно этикету, в головную машину сел лишь принц со своим адъютантом. Зато Нол Чачу оказался во второй — большая честь, которую помимо него удостоились лишь двое членов экипажа.

Оркестр грянул «Марш Гвардейцев». Под его бравурные звуки кортеж плавно тронулся, описал небольшую дугу по краю летного поля и приблизился к толпе встречающих. Принц первым ступил на землю, и допущенные до встречи люди радостно взревели. Не каждому выпадает счастье увидеть вблизи члена Императорского дома. Империя велика, и подавляющему большинству подданных суждено лицезреть своих властителей разве что на фотографиях да телевизионных экранах.

Маленький Бат не расслышал речи Его Высочества. Не потому, что последний говорил тихо или окружающие шумели. Нет, слова долетали, просто мальчик был не в том возрасте, чтобы понять их значение. Счастье видеть затмило от него смысл. Вроде принц говорил что-то, но что…

Зато облик Кирну навсегда врезался в память. Родственник Императора выглядел с точки зрения мальчишки весьма впечатляюще. Подтянутый, с гвардейской выправкой, лишь подчеркивающей его рост, со слегка вытянутым, аккуратно выбритым лицом и небольшим шрамиком на щеке, одетый по-простому в форменные брюки, сапоги и кожаную летную куртку без эмблем и погон — не человек, воплощение того, к чему подсознательно стремилась душа Бата. И поневоле захотелось стать таким же небожителем. Не в смысле титула, нет, в смысле рода занятий. Точно так же пилотировать самолет, созерцать землю с высоты птичьего полета, упиваться властью над большой сложной машиной, а еще лучше — не только летать, но и быть причастным к конструированию воздушных аппаратов, как дядя.

Хотя, по слухам, принц Кирну тоже порою выступает конструктором, только по высокому положению запрещает распространяться об этом. Как-то принято, чтобы мужчины правящего дома были военными, по совместительству — администраторами, но дела творческие почему-то гласно им противопоказаны.

И вторая странность — своего дядю Бат не заметил. Или — не странность? Просто в данный момент в целом свете существовал лишь принц. Простой и в то же время величественный, в полном смысле слова сошедший с небес на землю.

Детям свойственно создавать себе кумиров. Обычное дело…

— Понимаешь, Бат, видимая картина мира — еще не всё. — Нол, в парадном летном мундире, при орденах, сидел на диване рядом с племянником.

Редкие свободные минуты в череде дел на имевшихся здесь двух приборостроительных заводах и официальных встреч в городе и его окрестностях.

Что поделать, путешествие принца было отнюдь не увеселительной прогулкой.

Впрочем, как понял Бат, отец тоже явился сюда не просто так. Он о чем-то долго беседовал с дядей и вот теперь отправился на встречу с кем-то из свиты принца. Если говорить точнее, с интендантом, который Бата не интересовал совершенно. Но папа возлагал на беседу большие надежды. Одно дело быть просто владельцем бойни, и совсем другое — работать на армию.

Бат имел свое мнение по этому вопросу, только спрашивать его отец не стал. Зато сынок был вознагражден по-императорски: дядя Нол свел отца с нужным человеком, а сам теперь проводил время с племянником.

Им было о чем поговорить вдвоем. Бат всегда отличался любознательностью, книги об авиации даже не читал — глотал, и теперь засыпал дядю вопросами. Флаг-инженер отвечал с явным удовольствием, довольный интересами мальчугана. Полная и редко достижимая идиллия, тем более что своих детей у дяди не было, и всю нерастраченную нежность и надежды он связывал с сыном брата.

Надо сказать, надежды дяди Бат пока полностью оправдывал.

— Как не всё?

— Есть такая хитрая математическая теория. По ней получается, будто мир совсем не такой, каким мы его видим. Он не замкнут вокруг Света, а наоборот. Если говорить просто, мы живем не на внутренней поверхности шара, а на внешней. И все видимые нами эффекты не более чем следствие преломления лучей света в атмосфере. Ты ведь знаешь, что такое преломление лучей?

— Знаю, — важно кивнул Бат. Но не удержался и тут же спросил: — Выходит, Саракш окружен Мировым Светом? И тот вертится вокруг, где более яркий, где вообще темный?

— Соображаешь, — качнул головой Нол. И в улыбке его была гордость. — Как один из вариантов пройдет.

— А другие?

— Другие варианты — Мировой Свет имеет точечный источник. Или он вращается вокруг Саракша, или, как считал великий еретик Гууг, наоборот, Саракш вращается вокруг него, — донесся посторонний голос.

Флаг-инженер мгновенно вскочил на ноги. Увлекшись разговором, дядя с племянником не услышали, как открылась входная дверь в номер, а внутренняя и так была не закрыта. Теперь перед ними предстал Кирну собственной персоной. В движении Нола не было подобострастия, лишь традиционная воинская вежливость при приветствовании старшего по званию и положению.

Принц был одет по-домашнему, в повседневном мундире, и ничто не говорило о его высоком положении. На мальчика он смотрел оценивающе, но была во взгляде и неприкрытая доброта.

Только теперь Бат сообразил подняться, но Кирну уже махнул рукой:

— Сидите, — посмотрел по сторонам и сам первым примостился в стоявшем у журнального столика кресле. — Значит, ты и есть тот самый племянник моего мудрого Нола Чачу? Настолько способный, что мне о нем все уши прожужжали?

Мальчик невольно смутился. Даже в самых смелых мечтах он не представлял, что сможет побеседовать с кем-то из Императорского дома, и теперь не знал, как себя вести. Очень уж велика была разница в общественном положении сына обычного подданного и ближайшего родственника императора.

— Как тебя зовут? — В глазах Кирну прыгали веселые искорки.

— Бат, — выдавил из себя мальчик, но собрался с духом и выпалил: — Бат Чачу, Ваше Высочество!

— Кем ты хочешь стать, Бат Чачу? — поинтересовался принц.

— Летчиком и инженером, Ваше Высочество! — решительно отрапортовал Бат.

— Похвально. Только давай договоримся: мы не в строю, а потому стоит ли так кричать? Я все слышу. Давай просто побеседуем, как старший товарищ с младшим.

Дядя чуть подтолкнул племянника в бок. Мол, не тушуйся. Я ведь говорил, в свободное время принц доступен для любого и терпеть не может официальности.

— О твоих оценках в учебе и успехах в спорте я знаю. Тебе на самом деле интересно все это? Я имею в виду авиацию.

— Да, Ваше Высочество.

— Ты когда-нибудь летал?

В ответ Бат красноречиво вздохнул. До сих пор все его редкие путешествия происходили на поезде или автомобиле. Даже сюда они доехали по железной дороге. Отец слышать не хотел о полетах, хотя весьма гордился положением родного брата.

— Понятно. А хочешь?

— Да, Ваше Высочество.

— Что ты заладил: Высочество да Высочество? Договорились же просто поговорить. Ты же не отвечаешь Нолу так же односложно с добавлением имени.

Тогда Бат набрался смелости и спросил:

— Скажите, Ваше Высочество, это правда? О том, что мы находимся снаружи шара, а не внутри?

— Как тебе сказать… Видишь ли, согласно общепринятой картине мира воздух с высотой должен густеть. А на деле — чем выше поднимаешься, тем он становится разреженнее. И потом, есть довольно стройная математическая модель внешнего мира. Так вот, все полеты, будь то самолеты или ракеты, происходят в полном соответствии с ее законами. И напротив, официальная математика и физика оказываются в данном случае абсолютно беспомощными. Вернее, когда твердо стоишь на земле, они как бы правы, но стоит оторваться, подняться повыше — и все. Ты хочешь спросить, почему тогда в школах вы проходите совершенно другое?

Именно этот вопрос уже вертелся у Бата на языке.

— Понимаешь, новая модель — всего лишь теория. А в науке необходимы точно установленные факты. До тех пор, пока не будет всех возможных доказательств, теория остается всего лишь теорией. Начнешь преподавать по ней, а вдруг окажется, что мы имеем дело с каким-то частным случаем? Что тогда? Потому специально для проверки сейчас строится большая и мощная ракета. Ее задача — подняться как можно выше и передать все, что смогут уловить разнообразные приборы. Надеюсь, с ее помощью мы сможем окончательно прояснить многие спорные вещи. Эх, нам бы десяток лет спокойного развития! — с некоторой долей мечтательности вымолвил Кирну. — А тут — один политический кризис за другим. Боюсь, дело может закончиться большой войной.

Он вдруг резко оборвал речь. Не стоит говорить детям о политике. Тем более — о войне. Первая им пока неинтересна, вторая воспринимается в чересчур радужных красках.

— Зато если все будет в порядке и опытные полеты дадут результат, то когда-нибудь по следам беспилотных ракет полетят люди, — вернулся к прежнему принц.

— Люди? — О войне было немедленно забыто. Пахнуло романтикой странствий и дальних дорог, а многие ли мальчишки откажутся от такого?

— Обязательно, — весомо, едва не по слогам, ответил Кирну. — Не прямо сейчас, прежде все надо разведать получше, но лет через пятнадцать, думаю, работы начнутся. Как раз и ты подрастешь. Хочешь быть первым, кто вырвется в неведомые пределы?

Мог бы не спрашивать! Глаза Бата заблестели. Штамп, но как лучше охарактеризовать возникшее в них сияние?

— Тогда, считай, договорились! Только учись хорошо, а я сам прослежу за твоей судьбой. — Принц с сожалением взглянул на часы и поднялся. — Извини, Бат Чачу. Мне пора. Дела.

И уже от порога вспомнил:

— Да… Я думаю, что могу организовать для тебя полет. Хочешь прокатиться на моем бомбовозе? Нам завтра лететь дальше, что мы, места не найдем?

Бат едва не взвыл от восторга. И все-таки сказал:

— А отец?

— Отца мы отправим на транспортном. Дорогу назад я вам оплачу. Ну, как?

Дядя с племянником остались в номере вдвоем, но Бат все никак не мог найти слов для выражения охвативших его чувств.

— Как тебе Его Высочество? — Впрочем, ответа флаг-инженер не ждал. Он вполне понимал чувства племянника и лишь дополнил их несколькими фразами: — Знаешь, если бы не происхождение, принц мог бы стать выдающимся ученым или конструктором. Но, к сожалению, положение обязывает. Официальные должности отнимают столько времени! Правда, они же позволяют совершать немало добрых дел.

С последним Бат был полностью согласен, но все-таки уточнил на всякий случай:

— Я правда завтра полечу?

— Конечно. Его Высочество всегда держит слово. И завтра, и потом. Если тот, другой, полет станет возможным и ты будешь к нему готов.

А сам подумал про себя: «И не будет войны».

Хотя, дело шло именно к ней…

Вблизи Личный Его Императорского Высочества принца Кирну Четырех Золотых Знамен именной бомбовоз «Горный Орел» казался еще больше, чем издали. Даже колеса шасси были повыше любого взрослого человека, а уж что говорить об остальных размерах? Каждый пропеллер — как ветряная мельница, крылья — что беговая дорожка стадиона, кабина на такой высоте, что надо преодолеть длинную лестницу, чтобы попасть туда.

Еще более потрясал самолет внутри. Адъютант принца провел Бата узким коридором вдоль всего фюзеляжа, показал убранные сейчас оборонительные пушечные турели, пульты управления защитными ракетами, вспомогательные помещения, а затем доставил в святая святых — пилотскую кабину.

Здесь вообще захватывало дух. Вся передняя часть была остеклена, и с одинаковым успехом можно было созерцать и небеса над головой, и далекие аэродромные плиты под ногами.

— Как тебе? — поинтересовался принц.

Он уже занимал кресло первого пилота, но все же нашел время для пары слов и дружески подмигнул гостю.

— Красиво! — выдохнул мальчик.

— Ты садись, не стой. Сейчас будем взлетать.

Бат был готов и постоять, но все же примостился на подвесное сиденье, одно из трех, наверное, специально устроенных здесь для пассажиров. Во всяком случае, никаких приборов перед ними не было.

Соседние места заняли адъютанты. Здесь же находился Нол, но для дяди полет был работой, и пульт перед ним впечатлял обилием всевозможных переключателей, кнопок, лампочек и циферблатов.

Невероятной музыкой прозвучала перекличка из распоряжений и коротких докладов. Потом послышался гул, гигантские винты пришли в движение, но бомбовоз продолжал стоять неподвижно, словно раздумывая, остаться ли здесь или устремиться в воздушную стихию? Гул давил, и хотя экипаж был в наушниках, однако Бату не нравилось в звуке только одно: теперь он не мог разобрать продолжавшие звучать переговоры.

Бомбовоз вдруг тронулся, медленно покатился ко взлетной полосе, так же не спеша развернулся в ее начале, чуть застыл, а затем устремился к плавно загибающемуся вверх горизонту. О чем-то односложно переговаривались летчики, гудели турбины, скорость все возрастала. И как ни ждал Бат этого мига, он так и не смог заметить, когда бомбовоз оторвался от земли. Просто взлетная полоса вдруг стала уменьшаться, самолет разок провалился чуть вниз, утверждаясь на воздухе, и все увереннее и увереннее стал карабкаться в небо.

Далеко внизу проплывали бесконечные поля, желтоватые от пшеницы, зеленые шапки лесов, вьющиеся ленты рек, прямые линии автотрасс. Далеко справа замаячили горы Зартак. То и дело попадались всевозможные поселки, от совсем крохотных до тянувших на звание небольшого города. Все казалось ухоженным, аккуратным и ощутимо бескрайним. Бат поймал себя на желании, чтобы время остановилось и полету не было конца.

Он даже не сразу заметил, как принц передал управление второму пилоту, а сам оглянулся и поманил мальчика к себе. Чачу шагнул, невольно расставляя ноги чуть пошире — вдруг качнет? — однако «Горный Орел» шел очень плавно, гораздо плавнее, чем, скажем, поезд.

— Как тебе, Бат? — Во время полета было тише, чем на взлете, и принц почти не повышал голоса.

— Красиво! — Это вновь было единственным словом, пришедшим на ум Чачу. Все прочие показались какими-то фальшивыми, не годными для ответа.

Принц подмигнул, а затем серьезно сказал:

— Все это — наша Империя. Разные люди, разные народы, разные земли. Даже климат разный. И все равно это единое государство. Одно на всех. Кто-то работает, кто-то служит, кто-то занимается наукой, но есть то, что нас всех объединяет. Единство судьбы. Должно так быть. — Принц хотел что-то добавить, посмотрел на возраст собеседника и умолк. — А вон Харрак. Видишь? Далеко.

Внизу распростерся немалый город. Огромное, весьма неравномерное скопление домов, корпуса больших заводов, многочисленные парки, улицы — и всё в обрамлении широко раскинувшихся лесов.

Бескрайние земли бескрайней Империи…