* * *

Толпа шла вперед, неотвратимая, как морская волна. Но, как справедливо было замечено, часть народа, возможно, весьма значительная часть, потерялась по дороге, и совсем уж необоримой теперь она не являлась.

Охраны нигде не было видно. Сняли ли ее по приказу и перебросили куда-нибудь, к примеру — на фронт, исчезла ли она явочным самовольным порядком или налицо был сговор с приближающимися соплеменниками, не имело значения.

Здесь были одни мужчины. Преобладали молодые и не слишком далеко ушедшие от молодости, но мелькали и сравнительно пожилые, и все они возбужденно размахивали руками, пустыми или с зажатыми в них импровизированными дубинами.

Наверняка кто-то потерял в минувших обстрелах близких людей или имущество, а кто-то просто присоединился к единоверцам в стремлении наконец-то посчитаться с кяфирами, а то и просто выместить накопившийся страх на ближайших европейцах, ну и, как это бывает в подобных случаях, малость перераспределить имеющуюся собственность. Несправедливо, когда верные последователи Аллаха еле сводят концы с концами, а какие-то пришельцы невесть откуда сорят долларами направо-налево, да еще смотрят на коренных обитателей здешних земель свысока.

Как бы там ни было, это дело суда — разбираться с каждым отдельно взятым человеком, находить смягчающие и отягчающие обстоятельства, гораздо более важным являлось то, что любой суд происходит ПОСЛЕ свершения преступления. Но кому хочется в преддверии справедливой кары преступников побывать их жертвой?

— Не успели… — протянул Юра, опасливо втягивая голову в плечи.

Другие члены команды завертели головами в поисках вожделенного автобуса. Увы! Никакого средства транспорта ушедшие на переговоры товарищи пока не доставили. И доставят ли? Вернее, успеют ли доставить?..

* * *

— А это что еще за хренотень? — Серега как раз выглянул из номера на шум и сразу же увидел двигающееся в их сторону людское стадо.

— Что там? — Анна не выдержала, высунулась следом и немедленно побледнела. — Ой!

— Игорь! — взревел Серега.

Живший через два номера Корнеев материализовался практически сразу, словно давно извелся в предвкушении зова.

Судя по изменившемуся в момент лицу, ждал он явно не того. Что-нибудь вроде спасательной команды, однако на сей раз не делящей отдыхающих на чистых и нечистых.

Есть что-то унизительное, когда тебя держат за человека второго сорта те, кто вроде бы совсем недавно выражал определенное почтение если не к человеку или стране, то к имеющемуся у него некоторому капиталу.

— Собирай всех наших! Чую, щас нехилый махач будет! — провозгласил Сергей и несколько раз напряг мышцы спины и плеч, разминаясь перед обещанным действом.

— Не пущу! — попыталась возразить супруга.

— Хочешь, чтобы до тебя добрались? Нет? Тогда не встревай. Но когда они до нашего корпуса доберутся, будет поздно.

— Но полиция… — заикнулась Анна.

— Где, это, ты ее здесь, интересно, видишь?

— В самом деле, может, все еще обойдется? — принял сторону женщины Корнеев. — Если их не провоцировать, ничего ведь не будет, верно? А вот когда они увидят, что мы собираемся толпой, то возьмут и кинутся.

Серега смерил новоявленного приятеля презрительным взглядом и небрежно бросил:

— Ты что, в армии не служил?

— Конечно нет, — как само собой разумеющееся произнес Игорь, мысли которого сейчас были заняты другим.

Практически сразу после перестройки всеобщая до этого армейская служба превратилась в обязательную лишь для людей бедных, не имеющих возможностей откупиться. Или же тех, кто решил испытать себя в мужском деле. Однако родители Корнеева уже тогда вышли в люди довольно состоятельные и ни в коем случае не желали подвергать единственное чадо всевозможным ужасам дедовщины и муштры, щедро живописуемым «демократической» прессой вкупе с телевидением. Поэтому Игоря миновала чаша сия, и не пришлось два года разбивать плац сапогами или, того хуже, сгибаться под пулями в Чечне. И он, вообще-то, ничего стыдного или зазорного в этом не видел — такими, как он, были все из его окружения.

Конец ознакомительного фрагмента