Когда на третьи сутки до места гибели одного из «троянских коней», как окрестило вышедшее наконец из ступора командование плавучие батареи, нанесшие военно-морским силам США величайший в истории после Перл-Харбора (и во много раз больший) урон, добралась спасательная (или карательная) команда, море встретило ее полной безмятежностью…

Глава первая

— А спать на солнцепеке не рекомендуется — обгорите! — раздался над Игорем веселый девичий голос, и он, еще не разлепив до конца веки, буркнул по старой, школьной еще, привычке:

— Да я не сплю…

— Ага! Вижу, как не спите — на весь пляж храп стоит!

Игорь сел на лежаке, нащупав босыми ногами раскаленные шлепанцы, и протер глаза. Так и есть: тень от плетеного зонтика ушла далеко в сторону, наглядно подтверждая слова девушки. Проспал он, получается, не меньше часа, причем большую часть действительно под палящими лучами далеко не ласкового южного солнышка.

«Блин, — тоскливо подумал молодой мужчина, осторожно прикасаясь к плечам: ожог еще не слишком чувствовался, но обещал уже к вечеру сделать курортника персоной нон грата на пляже дня на два-три. — Угораздило ведь… А до конца отпуска всего шесть дней осталось. Может, пронесет еще?»

На девушку ему смотреть не хотелось. Нет, вовсе не была она какой-то там уродиной — наоборот, весьма привлекательная особа двадцати четырех (если не врет, конечно, по общей женской привычке) лет от роду. Однако никаких чувств, кроме раздражения, она сейчас в Игоре Корнееве не вызывала. Именно благодаря ветреной красотке он и получил сегодня «подарок» от египетского солнца.

Опытный в таких делах столичный житель, постепенно сужая круги, обхаживал Вику целую неделю. Знаков внимания та не отвергала, позволяя уверенности в благополучном исходе операции «дичь» крепнуть не по дням, а по часам. Игорь уже готовился занести еще одну жертву, павшую к его ногам, в свой длинный донжуанский список, как случилась непредвиденная накладка. Вчерашнее свидание в интимной обстановке, казалось, решенное бесповоротно, сорвалось. Банально, как смена времен года: она не пришла. Наивная провинциалка неожиданно оказалась победительницей в извечной дуэли «мужчина — женщина». И в результате побежденный полночи просидел в баре отеля, потом несколько бокалов пива с утра, дабы снять симптомы «птичьей болезни», и вот…

— Да не переживайте вы так! — присела на корточки рядом с понурым «погорельцем» Вика, осторожно дотронувшись кончиками пальцев до багрового предплечья мужчины. — У меня средство от солнечных ожогов есть…

От неожиданной ласки в Игоревом сердце затеплилась надежда.

«Может быть, еще не все потеряно? Ну, не пришла и не пришла. Что с того? В море топиться, что ли? Мало ли какие у нее проблемы были? Вдруг сегодня…»

Увы, надеждам не всегда свойственно сбываться. Особенно в таких щекотливых вопросах, как взаимоотношения полов.

— Я вам его подарю, — щебетала девушка. — Отличное средство — мне его подруга посоветовала. Швейцарское. Я, правда, так и не испытала… А мне оно уже ни к чему — сегодня в два часа дня, как говорится, ту-ту-у!

— Скорее уж у-у-у-у, — ответил разочарованный Игорь. — Самолет все же, не поезд.

— Но до аэропорта-то на автобусе.

— Тоже не ту-ту. Да и ехать тут…

Словно в подтверждение его слов, прямо над ними, заставив непроизвольно задрать к небу головы, с оглушительным ревом зашел на посадку бело-сине-красный «эйрфрансовский» аэробус: взлетная полоса аэропорта располагалась всего в паре километров от отеля, и постоянная воздушная карусель изрядно снижала удовольствие отдыхающих от олл инклюзив и теплого моря.

«Следующим летом в Марса-Алам поеду, — в тысячный уже, наверное, раз подумал Игорь. — Тут все равно что рядом с «Шереметьево» жить!»

— Улетать как не хочется, — вздохнула Вика. — Вот бы задержаться еще на недельку… А вы когда возвращаетесь?

— В воскресенье.

— Счастливчик… И приехали раньше, и уезжаете позже… А я вот не могу — работа.

«Врешь ты все, — зло подумал Корнеев. — Получаешь, поди, в своем Гадючинске три копейки с подпрыгом, а на поездку в Египет года два копила. На недельку наскребла, не больше. Работа у нее, понимаешь…»

— Вам, москвичам, проще, — продолжала девушка. — Сел в такси в аэропорту — и ты дома. А мне еще до дому из Москвы на поезде два дня трястись.

— Летели бы самолетом.

— Ужас как боюсь летать, — призналась Вика. — Если бы сюда на поезде можно было — в жизнь бы не полетела. Так что я уж лучше два дня поездом…

— Понятно… — протянул Игорь.

Говорить больше было не о чем, но не скажешь ведь это в лицо девице? Пусть даже девица эта — отъявленная динамистка. Вся интеллигентная натура «москвича в первом поколении» протестовала против подобного.

— Я чего пришла-то! — спохватилась Вика. — Мы там прощальный фуршет организовали с ребятами. Не желаете присоединиться?

— Да я как-то сегодня… — замялся Корнеев, голова которого трещала не по-детски, несмотря на пиво.

— Да ничего-ничего! — уже тянула его за руку девушка. — Мы там с бара натаскали, у кого-то с дьюти-фри осталось… По пять капель не повредит. А потом ко мне в номер зайдем, и я вам средство отдам.

Вика улыбнулась так лукаво, что сердце отвергнутого ухажера дрогнуло.

«А чего я теряю, в конце-то концов?..»

— Ну, пойдемте, — поднялся он с лежака, сразу вознесшись над хрупкой Викой на всю высоту своего баскетбольного роста. — Только полотенце сейчас заберу…

* * *

— Ерунда и еще раз ерунда на постном масле, — Олег, сверкнув тонкой золотой оправой «горбачевских» очочков, скупо плеснул в пластиковые стаканчики скотча из своей заветной бутылки.

Намеренно или нет, но «бокал» Игоря он опять пропустил, однако Вика, сидящая на лежаке так близко, что Корнеев уже давным-давно простил ей вчерашний афронт, снова отлила ему большую половину виски из своего.

— Мне все равно скоро улетать, — шепнула она, мимолетно коснувшись губами мочки его уха. — А меня и так в воздухе укачивает…

За одно это он готов был ей простить все грехи на сто лет вперед…

— Дальше громких заявлений и бряцания оружием дело не пойдет, — продолжал витийствовать оратор, вертя в руках пивной бокал с плещущейся на дне янтарной жидкостью. — Пошумят и успокоятся. Успокоятся и пошумят. В двадцать первом веке живем!

— Ты это, Олежка, брось, — перебил его Сергей, проглотив свою порцию в один мах и плотоядно глянув на заветную бутылку. — Двадцать первый говоришь? А в две тысячи третьем, помнишь? Тоже все трындели: не полезут, мол, это, пиндосы на Ирак. Ха! Мы тогда как раз в Дубай поперлись с Нюркой. Кости парить и вообще… Помнишь, Нюр? — толкнул он локтем миниатюрную крашеную блондинку лет сорока, сидящую рядом. — Номер с видом на авианосец! Помнишь?

Крупный, громогласный, красный, как рак, от загара и от горячительного, он мог бы служить иллюстрацией к энциклопедической статье «Браток», рискни вставить таковую какой-нибудь составитель в свой труд. Дежурная золотая цепь в палец толщиной на шее, наколка «ДМБ-88» и седоватый ежик над низким лбом даже казались перебором — настолько типична была внешность выходца из «веселых девяностых».

— Сереж, закусывай, — напряженно улыбаясь, шепнула ему супруга, суетливо отгребая остывший картофель фри из лобби-бара со своей бумажной тарелки на его блюдо.

— Нет, ты помнишь?

— Египетская армия безнадежно устарела, — Олег так и не прикоснулся к выпивке, используя бокал в качестве дирижерской палочки. — Израиль разнесет ее в пух и прах, в прах и пух в течение нескольких дней…

— Дней? — удивилась Викина подруга Татьяна, льнувшая к своему соседу — сумрачному прыщеватому юнцу с сальными волосами, стянутыми в хвостик на затылке — вроде бы какому-то некрупному шоумену из Питера. — Так быстро?

— Вы, вероятно, не помните, милочка, ведь не помните, — снисходительно улыбнулся оратор. — Шестидневную войну шестьдесят седьмого года.

«Да и ты не помнишь, — неприязненно подумал Игорь. — Если и родился, то под стол пешком ходил, наверное… Стратег».

— Шестидневную?

— Ну да. Израильтяне тогда разбили объединенные армии Сирии и Египта за шесть дней. Египта и Сирии. Объединенные, заметьте. За шесть дней. Наголову. На два фронта, заметьте, на два фронта. Даже Германия не смогла выстоять в подобной ситуации!

— А семьдесят третий? — досадливо отмахнулся Сергей от супруги, словно от мухи-надоеды.

— Война судного дня?

— Судного не судного, а твоему Израилю мы, это, тогда здорово наваляли! Братан у меня старший тогда в Египте служил.

— Сережа!

— Ну, двоюродный, двоюродный! Знаешь, чего порассказывал?

— Во-первых, — поморщился Олег, поправляя очки, хотя в том не было никакой нужды. — Израиль такой же мой, как ваш, ваш, как мой. Я гражданин России, между прочим…

— Знаем мы ваше гражданство! — хмыкнул изрядно окосевший уже браток. — Ваш адрес не дом и не улица… — фальшиво пропел он.

— Я бы попросил… — начал бизнесмен, но тут молчаливый толстячок Миша, только улыбавшийся всем, но никогда не споривший, кивнул куда-то за спины собравшихся:

— Гляньте-ка! А это еще что за типаж?