— Эй-эй! Куда это вы?! — кричал он, размахивая руками. — Сюда нельзя!

— Почему? — удивился Фарри.

— Здесь все места заняты. — Парень, оказавшийся при ближайшем рассмотрении едва ли старше братьев, остановился перед Фарри и смерил его взглядом. — Не местные, ага?

— Мы с севера, — пояснил Слов.

— Оно и видно. Что, тяжко там, на севере, нынче? — Похоже, парень не прочь был поболтать.

— Да так… — Фарри пожал плечами. — Город вот захотели посмотреть.

— Ну да. Все стремятся в город. Лезут и лезут… Только я вам вот что скажу. — Парень покачал головой, словно в том, что люди с севера идут в Этвуд, заключалось его личное горе. — Город скоро по швам трещать начнет от вашего брата. Вот скажите мне, чего вам дома не сиделось?

Фарри и Слов переглянулись, не зная, как реагировать на эти слова. Но ответа парню, похоже, не требовалось.

— Вот представьте, что в вашу деревню, или откуда вы там, начинают лезть всякие чужаки, — продолжал он. — Без медяка в кармане, слоняются тут по улицам… Жить нормально честным людям мешают. А большинство из них где в итоге оказываются? Правильно. В том же лесу. Возвращаться-то сами не хотят уже, а к доброй работе — непривычны. И начинается — где-то что-то украдут, с кем-то драку затеют, а то и убьют кого. Приходится страже их обратно в лес возвращать. Только уже не в родные деревни, а на делянки, лес валить. Так зачем, я вас спрашиваю, лезть сюда, если все равно опять в лесу окажешься? Вам на свободе не нравится деревья рубить?

— Мы вообще-то не лесорубы, — вставил слово Фарри, когда парень, как ему показалось, немного выдохся от своего монолога. — Мы охотой жили…

— Так чего дальше не стали жить охотой? Вот ты, — парень уже накрутил себя так, что из его голоса исчез даже намек на доброжелательность. Он ткнул пальцем в грудь Фарри, — скажи мне, чего тебе в Этвуде надо?

— А что, уже город посмотреть нельзя? — Фарри стал надоедать этот разговор. — И чего это мы должны перед тобой отчитываться? Ты вообще кто такой?

— Я? Я здесь приглядываю за причалом. Как раз чтоб такие, как вы, — он сплюнул под ноги, — не занимали места добрых людей. Так что валите отсюда, пока я стражу не позвал. Они-то вас быстро на место вернут!

— Ну и где нам тогда лодку оставить? — Фарри не двинулся с места.

— Так мне это без разницы. Хоть затопите ее! А если у вас монета имеется, то валите на один из общественных причалов. Ну, чего стоишь?

— Фарри, давай убираться отсюда. — Слов поднялся в лодке и дернул брата за штанину.

— Ага-ага, — закивал парень. — Верно. Убирайтесь, давайте!

Смерив напоследок парня взглядом, Фарри еще немного постоял, показывая, что не намерен спешно выполнять его команду, и спрыгнул в лодку. Слов налег на весла, снова выводя лодку в воды озера.

— Слушай, мы еще даже не успели причалить к берегу, — задумчиво произнес он, глядя в спину уходящему парню, — а нас уже успели дважды обругать. Что-то мне здесь совсем не нравится.

— Может, сегодня день такой. — Фарри сплюнул в воду и повернулся к брату. — Везет нам на хамов сегодня.

— Надеюсь только, что дальше нам так «везти» не будет, — ответил Слов.

Им пришлось еще долго плыть вокруг острова. Весь берег был усеян причалами, но, куда бы братья ни свернули, всегда, как из-под земли, возникал страж, требующий поскорее убраться. Кто-то бросал в их сторону ругательства, кто-то холодно оповещал, что останавливаться здесь им нельзя. Повезло Фарри и Слову только на девятом или десятом — они уже сбились со счета — причале, где им подсказали, что следует искать причал, отмеченный знаком, на котором нарисована лодка, означающим, что здесь и есть общественный причал.

Искомый знак первым заметил Фарри, сидящий на носу лодки и внимательно всматривающийся в берег.

— Слов, правь туда! — Он указал на причал, на мостках которого была установлена перекладина. Выкрашенная в зеленый цвет деревянная табличка, на которой красным была нарисована лодка, покачивалась на цепях под слабыми дуновениями ветерка.

Здесь их тоже встречали. Не успели ребята привязать лодку, как перед ними вырос полный мужчина, сразу же заявивший:

— Три медяка в день.

Он, как и все, с кем братья уже успели здесь пообщаться, внимательно осмотрел их с головы до ног и замер, уперев руки в бока. Слов покопался в мешочке, не извлекая, впрочем, его на всеобщее обозрение, и протянул толстяку блеснувший кругляш.

— Пока мы остановимся на пять дней. — Он не знал точно, скольким медякам равен один золотой, но предполагал, что уж на пять дней этого хватит. Судя по округлившимся глазам толстяка, платы хватило бы и на куда более долгое время.

— Хорошо, господа. — Тон его тут же сменился на елейно-любезный, а монета исчезла, словно ее и не было никогда. Вместо нее в руках толстяка появился тощий кошель, из которого он принялся отсчитывать сдачу. — Ни о чем не беспокойтесь! Приглядим за вашей лодкой в лучшем виде! Как за своей собственной!

Отсчитав, он протянул Слову сдачу — три серебряные монеты и пятнадцать больших, стертых до того, что уже сложно было различить, что на них изображено, медяков. Судя по виду его кошелька, вряд ли в нем после этого осталось много монет. Фарри понадеялся, что их не обсчитали.

— Подскажите, пожалуйста, где в городе можно остановиться, — спросил он, загоняя мысль о том, что их слишком легко обмануть, подальше.

— О, конечно, господа! — Толстяк расплылся в улыбке. — Пройдете туда, примерно полверсты, до западных ворот. Там, через ворота, идите по Речной улице, а через три перекрестка, у самого рынка, сверните направо. Сразу увидите! Гостиница называется «Веселый охотник». Самая лучшая еда в городе, Водоворотом клянусь! Да-да!

— Большое вам спасибо. — Слов забросил свой мешок за спину, проверил, не осталось ли чего в лодке, и подождал, пока Фарри пристроит на плечах свой мешок.

Пока они не покинули причал, толстяк семенил за ними, уверяя, что ничего с их лодкой не случится, расписывая прелести Этвуда и преимущества гостиницы, которую порекомендовал, и всячески увещевая пользоваться услугами его причала. В конце концов толстяк отстал, и Фарри со Словом вздохнули от облегчения.

Когда братья уже достаточно удалились от причала, Фарри огляделся по сторонам и остановился.

— Слушай, давай-ка достанем пару монет из мешка, — предложил он. — Нечего при всех за деньгами каждый раз лазить!

— Думаешь, могут украсть? — неуверенно спросил Слов.

— Вполне! — кивнул Фарри. — Народ тут какой-то…

Слов полез в свой мешок и нащупал деньги.

— Монеты две, думаю, хватит, — сказал он, перекладывая кругляши в карман. — Кстати, я тут пытаюсь посчитать. Тот толстяк на причале говорил, что в день берет три медяка. Я заплатил за пять дней — это пятнадцать медяков. С золотой монеты он вернул мне три серебряных и пятнадцать медяков. Это, получается, золотая монета сколько стоит?

Фарри задумался, подсчитывая в уме, но с ходу решить задачу у него не получилось. Как и у его брата. Постояв немного, они решили купить что-нибудь по дороге, разменяв серебро на медь, и таким образом точно узнать стоимость имевшихся у них денег.

До ворот они добирались немного дольше, чем предполагали. Расстояние в полверсты не было такой уж большой проблемой, однако чем ближе они подходили к виднеющейся вдали большой надвратной башне, тем оживленнее становилось вокруг. По набережной сновали лоточники, громкими криками призывавшие купить, казалось, все что угодно — от лески и рыболовных крючков до свежих булочек и фруктов. Возле причалов прямо из лодок продавали рыбу, только что выловленную в озере. Несколько раз попадались пузатые продавцы пива, разливающие пенный напиток в кружки из огромных бочек. И конечно же здесь было вдосталь праздношатающегося народа. Кто-то прогуливался, кто-то отчаянно торговался с продавцами, кто-то просто стоял, прислонившись к городской стене.

— Пирожки с рыбой! Самые свежие! Купишь один раз — всегда будешь у меня покупать! — Мальчишка с лотком, висящим поперек груди, чуть не налетел на Слова. — Прошу прощения, господин! Купите пирожок! Клянусь Водоворотом, это самые вкусные пирожки во всем Этвуде!

— И сколько ты хочешь за один пирожок? — Фарри остановился и принялся рассматривать товар. Пирожки и впрямь выглядели аппетитно.

— Всего медяк, господин! — оживился мальчишка. — Купите — не пожалеете! Самый вкусный для вас выберу.

Он принялся перебирать пирожки на лотке, видимо выбирая покрасивее. Фарри кивнул брату:

— Купим?

— Давай. Есть и впрямь хочется. — Слов выудил из кармана серебряную монету и протянул торговцу. — Давай два.

— А помельче у вас денег нет? — Взгляд мальчишки сразу потух. Он полез в карман и принялся звенеть монетами, пересчитывая, хватит ли у него на сдачу. Судя по выражению лица, денег не хватало.

— Слушай, — оживился Фарри, останавливая Слова, полезшего было за медяками, — а давай-ка пирожков на все!

— Ой, спасибо, господин! — Мальчишка засиял. — Сию минуту, господин! Я вам даже заверну!

Он выудил откуда-то из-под своего лотка практически чистую тряпицу и принялся укладывать на нее свой товар. Один, два, три… Он передал Фарри кулек, в котором были завернуты десять пирожков, и выхватил из рук Слова монету. На сдачу же он вернул им пять медяков.

— Итого одна серебряная монета стоит пятнадцать медяков, — произнес Фарри, разворачивая тряпицу и выуживая пирожок. — Получается, три серебряные монеты — это сорок пять медных.

— Ага, — согласился Слов, беря пирожок и себе. — Один золотой — это семьдесят пять медных монет или пять серебряных.

— На те деньги, что у нас есть, — Фарри откусил сразу полпирожка, отчего его слова едва можно было разобрать, — пирожками можно просто объесться.

Жуя пирожки, оказавшиеся действительно неплохими, они двинулись дальше. Возле самых ворот толпа стала еще гуще. Парни, выросшие в лесу и только иногда бывавшие в деревне, дивились тому, как столько народа может собраться в одном месте. Только у одних ворот, прикинул Фарри, людей было столько, что хватило бы заселить две деревни, и еще осталось бы на парочку хуторов! Они шли осторожно, стараясь ни на кого не налететь, не наступить никому на ногу. Однако, несмотря на все усилия, полностью избежать столкновений не удалось — на память об одном из них у Слова на ребрах остался синяк от локтя какого-то господина, спешно пробиравшегося через толпу. Но самым худшим был шум. Голоса множества людей сливались в неразборчивый гул, словно здесь собрались все птицы и звери северных лесов, к тому же одновременно сошедшие с ума.

— Как они умудряются слышать друг друга? — Слов чуть ли не прокричал эти слова в ухо Фарри. — Тут в двух шагах уже ничего не разберешь!

— Город, — пожал плечами Фарри. — Если такое творится у ворот, то представь, что там, за стенами!

В самих воротах люди двигались еле-еле. Как только Фарри и Слов шагнули в черный зев ворот, причина сразу стала ясна. За массивным столом, сколоченным из досок, сидел средних лет мужчина, одетый в зеленую шерстяную куртку, на левой стороне груди которой был вышит черный топор в контурах щита. По бокам стола стояли шестеро стражников. Одетые, как Перес, в кожу, с такими же топорами. Но, в отличие от Переса, на них были надеты еще и зеленые табарды с вышитым на груди гербом Дома Вудакс, кроме топоров, висящих на боку, стражники были вооружены короткими копьями и большими круглыми щитами, а на головах были надеты похожие на круглые шапочки кожаные шлемы, укрепленные железными полосами.

— Неместные? — поинтересовался человек за столом таким тоном, что его слова больше походили на утверждение, а не на вопрос. Мимо Фарри и Слова протиснулся какой-то мужчина, махнул перед носом стражи рукой, в которой был зажат круглый медный значок. Стражник, стоящий ближе к нему, кивнул и отошел в сторону, пропуская мужчину в город. — По медяку с каждого за проход.

— Пожалуйста, господин. — Фарри положил на стол две монеты, которые тут же отправились в большой деревянный ящик с прорезью на крышке.

— Проходи, не задерживай! — Стражник чуть подтолкнул их в проход.

Здесь стало чуть свободнее. Люди уже не так теснились, и парней даже почти не толкали. Еще десять шагов, и братья оказались в городе.

Если Фарри и Слов дивились количеству людей снаружи городской стены, то, оказавшись внутри, они были поражены. Сотни людей рекой растекались от ворот по городским улицам. Теснились и толкались, кричали и смеялись… Кое-где даже вспыхивали ссоры. Здесь похоже, собрались жители не только самого Этвуда, но и других земель. Разнообразные одежды пестрели всеми цветами так, что начинало рябить в глазах. Вот, недовольно пробурчав что-то, мимо братьев протолкался усатый мужчина, в обтягивающем жилете, надетом на голое тело, и просторных шароварах, подпоясанных широким кожаным ремнем. А вот идет другой — в расшитой замысловатым черно-белым узором тунике, доходящей до самых колен. Навстречу ему — не идет, а словно плывет! — женщина, одетая в ярко-красное платье, жестко обтягивающее ее фигуру в лифе, но ниспадающем просторными юбками до самой земли. Она ведет непринужденную беседу с другой женщиной, одетой в роскошные меха, хотя погода стоит довольно теплая. Проплыл, покачиваясь, по морю людей портшез.

Остановиться, хотя бы на мгновение, здесь было невозможно. Людской поток снес бы любого, как река в половодье плотину. Оставалось только выбирать течения, которые понесут в нужном направлении. Фарри и Слов взялись за руки, боясь затеряться в этой толкотне.

— Нам прямо! — крикнул Слов в ухо брату.

Вокруг высились дома, словно стены ущелья, дном которого были улицы. Братья смотрели на них открыв рот. Высоченные! В два, а некоторые даже в три этажа! Некоторые дома были, как и стена, сложены из камня. Некоторые — из привычных бревен. Встречались и такие, у которых первый этаж был каменным, а второй — деревянным. И ни одной тростниковой крыши! Никаких пузырей на окнах! Крыты все дома были черепицей, а в окнах вставлены разного качества, но настоящие стекла. Засмотревшись, Фарри споткнулся, и только рука брата удержала его от падения. Фарри внезапно задумался — а остановился бы хоть кто-то, упади он на землю? Или толпа так и продолжила бы идти, продвигаясь по упавшему, пока не затоптала бы его насмерть?

Вскоре поток людей вынес их на большую площадь. Вначале Фарри и Слов даже не сообразили, что это именно площадь — все здесь было заставлено рядами лотков, палаток и раскладок, а шум достиг апогея. Только то, что стены ущелья из домов разошлись в стороны, свидетельствовало о том, что это все-таки площадь. Здесь стало чуть свободнее — как вода, вырвавшаяся на простор из узкого русла, толпа замедлилась, и даже толкать братьев стали чуть реже.

— Направо! — Говорить стало практически невозможно, поэтому Слов дернул Фарри за руку и указал направление.

— Давай по базару сначала походим! — Фарри кивнул в сторону торговых рядов. — В гостиницу мы еще успеем!

— Давай!

Братья двинулись к торговым рядам. Чего здесь только не было! Как же беден господин Сомик по сравнению с любым торговцем на этом базаре! А ведь раньше парни считали деревенского торговца настоящим богачом. Рыба, овощи, фрукты… Фарри и Слов останавливались чуть ли не через один лоток, разглядывая выложенный на продажу товар. Потратив еще три медяка, Фарри купил маленький пакетик каких-то орехов, похожих на желтоватые шарики, — продавец, расхваливая орехи, утверждал, что они привезены с самого юга Чаши. По вкусу же они оказались похожи на землю. Чуть сладковатые, но — земля землей. Слов, тоже попробовавший пару орешков, так и заявил об этом Фарри, указав, что не стоит выкладывать за маленький пакетик какой-то гадости деньги, за которые можно купить целых три вкусных пирожка. В ответ Фарри только рассмеялся и заявил, что если не попробовать, то никогда не найдешь лучшего.

Устав от толчеи, Фарри и Слов свернули в другой ряд, где, как им показалось, людей было поменьше. Это действительно оказалось так. Здесь продавали дерево, во всех его видах. Штабеля бревен, досок, какие-то заготовки, разнообразные поделки из дерева. И покупатели здесь, в отличие от продуктовых рядов, выглядели немного по-иному. Солидные мужчины в богатых одеждах — купцы, как решили ребята — до хрипа торговались с продавцами. Другие, похожие на мастеровых, внимательно осматривали товары, чуть ли не обнюхивая каждую доску. Здесь же продавали и разный инструмент — от топоров и пил до гвоздей, чопиков и прочей мелочи. Эти ряды быстро наскучили Фарри и Слову. Немного послонявшись — Фарри чуть не купил небольшую статуэтку коричневого дерева, изображавшую обнаженную женщину, — Слов заявил, что надо пойти посмотреть, что еще продают на этом базаре.

Свернув в следующий ряд, братья сразу же оказались перед небольшим павильоном, в витрине которого было выставлено оружие. Топоры, кинжалы, несколько мечей хищно поблескивали на свету, притягивая взгляд парней.

— Может, зайдем? — предложил Фарри, разглядывая витрину. — Спросим ножны для мечей.

В павильоне продавец — солидный лысоватый мужчина с грубым лицом и сильными мозолистыми руками, указывавшими на то, что он умеет не только продавать оружие, но и обращаться с ним, — спокойным, уверенным голосом расхваливал единственному покупателю кинжал. Сам покупатель — молодой парень, на рукавах кожаной куртки которого, свидетельствуя о принадлежности к одному из мелких Домов, были нашиты шесть полос синего, красного и розового цветов, — крутил тот самый кинжал в руках, внимательно его изучая.

— Две монеты! — устало сказал он, проводя пальцем по лезвию. — Заточка неправильная. У меня еще монета уйдет на то, чтобы ее исправить.

— Где вы, господин, видите неправильную заточку? — Слова продавца вроде бы указывали на то, что он возмущен, но голос звучал все так же спокойно. Он взял из рук покупателя кинжал и провел лезвием по кусочку кожи. — Посмотрите, какой разрез. Кожу как масло режет. Две серебряные монеты и десять медяков — это только для вас.

— Две монеты и пять медяков, — торговался покупатель. — Заточку все равно придется править! И посмотрите на баланс — он же смещен на палец!

— Отличный баланс, господин. Вы посмотрите, как сидит рукоять. Попробуйте, как удобно кинжал лежит в руке. А сталь? Лучшая сталь, выплавленная в самих Железных холмах. Две серебряных и восемь медяков.

— Две серебряных и шесть медяков.

— По рукам, господин. — Продавец вложил кинжал в ножны и протянул новому владельцу.

Звякнули на прилавке монеты, и господин, купивший кинжал, покинул павильон.

— Эй-эй! Вам тут что надо? — Тут же продавец обратил внимание на Фарри и Слова, разглядывающих витрины. Голос его звучал все так же спокойно. — Здесь вам не балаган, чтобы глазеть. Если ничего не собираетесь покупать, то попрошу вас покинуть…

— Нам нужны ножны. — Слов вытащил меч из петли на поясе, отметив, что веревка уже почти перерезана, и протянул его продавцу. — Найдется что-то?

— Поглядим… — Тот осторожно взял меч из рук Слова и принялся его разглядывать. — Так… Отличное оружие… Где вы его взяли?

«Почему почти каждый встречный интересуется нашими мечами? — подумал Фарри, глядя на продавца. — Такое впечатление, что они прямо притягивают взгляды».