Ее слова такие простые, как и те, что были в книге, отзываются во мне эхом. Как будто сказано то, что сам хотел, но не смог.

Ставлю бокал на стол и делаю глубокий вдох, словно перед прыжком с обрыва. Она погружена в мысли и пейзаж. Мне хватает секунды, чтобы сократить расстояние между нами и оказаться близко. Ближе, чем в машине. Элис растерянно замирает, но не отстраняется. Касаюсь мягкой кожи и теряю ощущение реальности.

Не помню, когда в последний раз испытывал такое волнение. Но не “волнение-страх”, а “волнение-предвкушение”. Сомнений нет — этот шаг прибавит смысла в отрезок под названием «сегодня».

— Я пожалею, если не сделаю этого, — произношу чуть дрожащим голосом, надеясь, что Элис не заметит.

— Тогда сделай, — бархатом шепчет она.

Мои губы касаются ее и …все сжимается. Логика, мысли, мир за окном — пропадают.

ОНА

Все замирает. Его рука сильнее прижимает к себе, вторая ложится на шею. Накрывает амброксаном и я тону в миксе из эмоций, ощущений, страхов и удовольствия. Он не спешит отстраняться, и мы просто дышим друг другом. Сила и мягкость прикосновений граничат с экстазом.

Мужчина снова размыкает губы и на этот раз аккуратно касается языком, отчего по всему телу прокатывается волна. Меня знобит от желания, растерянности и чего-то, что невозможно назвать. Как будто вырастают настоящие крылья. Как будто я нашла все ответы.

Его образ преследовал и вдохновлял, когда нас разделяли тысячи километров и миллионы фанатов. Сейчас между нами нет ничего. Ничего, кроме свободы.

ОН

Мне хотелось стать еще ближе. Остаться здесь без правил и сложностей. Целовать закрытые веки, читать вслух книги, готовить завтрак — жить в другой реальности.

Тону в ее запахе, глазах, руках, прижимаюсь всем телом и не могу заставить себя отступить даже на миллиметр. Нежность окрашивается желанием и я жадно спускаюсь к шее.

Это звериное, неконтролируемое влечение означает, что в дикой природе мы — идеальная пара.

Она издает стон, который почти лишает меня рассудка, почти сбивает с ног, потому что кажется, еще мгновение и я потерян.

КНИГА

«Я стану твоим маяком, твоим причалом и домом. Я стану твоим кораблём, твоим ветром и парусом. Я стану твоим всем, потому что для меня всё — ТЫ».

Глава 8. Почему ты?

ОНА

Пульс несется словно в ускоренной перемотке. Каждое его прикосновение похищает мое дыхание. Плавлюсь и выключаю внутреннюю «систему безопасности».

Визг. Пронзительный и оглушающий, разрывает пространство белого зала и дезориентирует нас, ошалевших от страсти. Словно вырванные из параллельной реальности, мы пытаемся понять, что происходит. Эм хватает мобильный.

В голове проносятся сотни сценариев из фильмов-катастроф. Несмотря на то, что ничего не происходит в действительности, бессознательное реагирует выбросом адреналина и мобилизацией мышц. Угроза может оказаться мнимой, а страх и стресс — настоящие.

В нескольких метрах от меня — обеспокоенное лицо Эм с прижатым к уху телефоном. Дробь сердца срывается вниз от мысли, что жизнь может закончиться прямо здесь, как сказка с вырванными страницами хэппи энда. Тело парализует.

Из коридора показывается строгий костюм менеджера. Он что-то говорит, но визг заглушает даже мысли.

Через секунду длинные пальцы хватают меня за руку и направляют в сторону лифта. Спастись от сирены не удается, целую минуту перепонки терзает высокочастотный рев. Сжимаю большую мужскую ладонь, чтобы успокоиться.

— Приношу извинения, — бормочет сотрудник и несколько раз кланяется на подземной стоянке, — Это учебная тревога, о которой мы не были предупреждены.

Опустив голову в поклоне, менеджер продолжает сыпать извинения. Мне кажется, он не договаривает всей правды о причинах происшествия. Но мне сейчас это совершенно неинтересно. Можно уже убраться отсюда?

В следующий миг, уже в машине, Эм держит мое лицо.

— Ты в порядке? — мозг понимает, что это безопасность, но дрожь не проходит.

ОН

Почему не было панической атаки? Потому что она была рядом? Воспринимать это как знак? Словно нас остановили от необдуманного поступка?

Люблю же я во всем искать особый смысл и послания вселенной. Вспоминаю слова доктора о том, что это всего лишь шутки мозга, который настроен на то, чтобы везде видеть связи.

В головной коробке как мотылек бьется чувство вины. Или фрустрация. Или неудовлетворенность. Все вместе.

Я сбит с толку, потому что Элис мне нравится. Очень нравится. Но что дальше?

ОНА

Замечаю как небо растекается оранжевой акварелью заката. Пульс возвращается к норме, хотя в объятиях горячих рук, сила ударов отдается в животе. Хочется залить это ощущение смолой падающего за горизонт солнца, чтобы сохранить навсегда.

— Голодная? — хрипло касается щеки Эм, запуская орду мурашек по спине. Мычу что-то утвердительное и сильнее вжимаюсь в мягкость сиденья. Дышу и не верю. Чувствую и не верю. До боли закусываю щеку, но происходящее не становится четче. В голове и теле кисель. Вопросы множатся, а на счетчике ответов — по нулям.

Как я сюда попала? Что во мне заинтересовало идеального мужчину? Хотя, что за ярлык? В чем концепция идеальности? По каким параметрам и кто решает?

Если рассмотреть внимательнее, Эм высокий и худой, словно в его теле не способен образовываться жир. Ноги непропорционально длинные, с острыми, выпирающими коленками. Вся фигура как вытянутый пластилин. На экране это легко скрыть элегантной одеждой, но в обычной жизни Эм предпочитает широкие бесформенные футболки и джинсы.

Этот мужчина не кичится своей внешностью, а скорее стесняется ее.

Тот, кого отвергают из-за параметров лица и тела, чувствует себя никчемным, как будто люди не видят ничего ценного внутри. Но правда в том, что и тот, чьей красотой восхищаются, в какой-то момент может почувствовать, словно его не воспринимают всерьёз, обращая внимание только на оболочку.

Не понимаю ни слова из его разговора с водителем, а через десять минут машина замирает на парковке оживленной улицы. Спина в строгом костюме выходит и пропадает в толпе.

Мы снова одни.

ОН

Прикасаюсь к ее светлой пряди, упавшей на лицо. Все так просто, пока не начинаешь думать. Вот я, вот она, нам хорошо. Но от элементарной мысли о том, чтобы вместе выйти на улицу — дрожь. В этой стране я максимально осторожен в передвижениях, всегда с охраной и дистанцией. Люди воспринимают меня как символ, а не как человека.

В общественном сознании живут образы, где я — это выверенные сценаристами фразы, героические поступки и безупречный стиль. Это приклеилось ко мне настоящему, обеспечивая контрактами и предложениями.

Как костюм на витрине, меня продают и покупают. Это дает одну свободу и лишает другой.

КНИГА

“Двое стояли на краю вечности, всматриваясь в бездонное море. Нет ничего до и нет ничего после. Как будто все пути вели их в эту точку”.

Глава 9. Тайна

ОНА

Я укутана его теплом и парфюмом. Для кинестетика вроде меня, запах и ощущения важнее образа. Я живу в мире прикосновений, вкусов, ароматов.

У каждого человека доминирует одна из модальностей восприятия информации: кинестетическая, визуальная, аудиальная или дигитальная (логическая). Все четыре активны, но одна — ведущая или доминирующая.

— Ты знаешь свою основную модальность восприятия? — замешиваю неожиданный вопрос в тишину. Темные брови ползут вверх, требуя объяснения.

— Что для тебя важнее: как выглядит, как чувствуется, как звучит или правильно ли это?

— Смотря когда, наверное, — он скользит по моей руке и я забываю как складывать звуки в слова.

— Что ты сейчас чувствуешь? — слышу свой вопрос и понимаю, как непросто ответить на него, учитывая ситуацию.

— Тебя, — без намека на смущение мурлычет Эм.

— Может ты дигитал? — собирая себя по атомам, предполагаю я.

— Смотря что это значит, — большой палец касается моей нижней губы, приходится тяжело сглотнуть и перевести дыхание.

— Подумай о воспоминании из детства прямо сейчас? — темные зрачки неподвижно застывают. Мыслями он уходит в «библиотеку воспоминаний». Через пару секунд, глаза скользят вверх и снова приземляются на мне.

— Подумал.

— Сначала ты вспомнил когда и где это было? А потом появились образы?

— Эм. Да, — он выглядит растерянно, но быстро сосредоточивается, — как ты поняла?

— По непроизвольным движениям глаз. Если зрачки никуда не двигаются — человек пользуется логикой, анализом. Движение наверх — вспоминает или представляет визуальные образы. Если вниз — ощущения. Влево, вправо — звуки.

— Интересно. Теперь ты подумай, — как маленький, вовлекается в игру он. В сознании вспыхивают ситуации, но еще до того, как понимаю о чем они, приходят ощущения в руках и солнечном сплетении.

— Глаза внизу. Значит ты чувствуешь? — киваю, — Что важно для тебя?

— Запахи, вкусы, все, что связано с телом.

— А для меня?

— Смысл, — он молчит.

— Анализируешь?

— Да, — отвечает серьезное, немного отстраненное лицо, потому что сознание занято сравнением данных.

Не могу сдержать смеха, идеальное лицо тоже озаряется немного смущенной улыбкой.