Глава 6

Цирк дядюшки Жако

В тот вечер близнецы не узнали площадь. Она стала торжественной и нарядной. На деревьях появились разноцветные флажки и длинные ленты, заработал фонтан, где каждая струйка подсвечивалась огоньком. Зажглось ещё больше ярких огней. Но главное, посередине расположилась невысокая, наспех сколоченная сцена.

— «Странствующий цирк дядюшки Жако», — Малинка прочитала полуистёртую надпись на длинной ленте, протянувшейся над сценой.

Близнецы и раньше бывали в цирке. Но никогда прежде им не доводилось видеть странствующий цирк. Недолго думая, Малинка схватила близнеца за руку и потащила его за собой. Они прошли к помосту, и Малинка уселась прямо на брусчатку, нагретую за день солнцем. Ломик, конечно, устроился рядом.

Он с опаской озирался, но никто не спросил у них платы за просмотр, никто не прогнал. Близнецы так и просидели целое представление, позабыв о часах на булавке, о бабушке Розе, родителях и вообще обо всём на свете. Там, на сцене, такое творилось!..

Гимнаст гнулся в разные стороны, словно у него костей не было. Силач подбрасывал в воздух огромную гантель. Дрессировщик в длинном плаще управлял тремя белыми собачками. Маленький клоун («Это же ребёнок, как мы!» — сказала Малинка брату) с огромным носом и в рыжем парике смешил зрителей, изображая урок плавания: сначала у него не получалось надуть огромный круг, а потом он не мог влезть в него из-за своих чересчур широких боков.

Следом за ним на сцене появился сам дядюшка Жако, фокусник, — изящный, как французский повар, с тонкими усиками над улыбчивыми губами, с прилизанными волосами и длинной серёжкой в левом ухе, на кончике которой звёздочкой сверкал маленький прозрачный камень. Ловкие руки фокусника в белых перчатках чайками летали над сценой, выуживая из воздуха жёлтых канареек и пушистых кроликов.

Последним в цирковом представлении выступил метатель ножей — высокий широкоплечий здоровяк с длинными, как у моржа, усами, весь затянутый в чёрную блестящую кожу. Он поставил мишень и показал зрителям острые ножи, что висели у него на поясе. Их лезвия переливались в свете вечерних огней. «Семь штук!» — сообщила Малинка Ломику. Но близнец и без неё сосчитал. Ломик смотрел на ножи точно заворожённый.

Не мигая он наблюдал за тем, как метатель отправляет клинки в цель. Как сбивает яблоки с головы фокусника. Но вот дядюшка Жако спросил зрителей:

— Кто готов бросить нож? Хотя бы один? Самый меткий получит денежный приз!

И Ломика словно захлестнуло горячей волной — ему до смерти захотелось запустить нож так, чтобы он летел, со свистом разрезая воздух. Всё у него перед глазами поплыло и перевернулось. Как в тумане, Ломик увидел себя между дядюшкой Жако и метателем. Потом тряхнул головой, прогоняя видение. Но когда его зрение прояснилось, он понял, что действительно стоит на сцене — один, без Малинки, под недоумёнными взглядами зрителей, которых почти не осталось.

Как ему хватило смелости выйти сюда без сестры? А главное, когда он успел? Ломик хотел соскользнуть обратно, к Малинке. Но его взгляд остановился на ножах. Сначала он должен был послать их в яблочко. Все семь — один за другим.

— Шустрый парень, — рассмеялся дядюшка Жако. Публика отозвалась неуверенными смешками. — Разве мамочка не запретила тебе играть с остреньким?

Ломик вспомнил, что мама и в самом деле запретила ему брать ножи в руки, после того как он поранился, нарезая салат к ужину. Но сейчас Ломику было жизненно необходимо метнуть все эти ножи. Так же необходимо, как сделать вдох.

— Ладно, попробуй, — снисходительно ухмыльнулся дядюшка Жако и кивнул метателю: мол, пригляди.

Ломик взял нож — бережно, как сокровище. Гладкая рукоять удобно легла в ладонь. Ломик почувствовал, что нож стал продолжением его мысли. Он примерился к мишени и отправил свою острую мысль в полёт. Рукоять мягко выскользнула из пальцев, лезвие со свистом рассекло воздух и вонзилось ровно посередине красного круга.

— О-о-о! — одновременно выдохнули зрители.

Ломик не слышал их. Весь мир для него исчез. Остались только он, мишень и ножи. Ломик продолжал. Как голодный, хватал он из рук метателя один нож за другим. И вскоре все семь крепко сидели в яблочке.

На площади воцарилась мёртвая тишина. Улыбка застыла на лице дядюшки Жако, метатель ножей раскрыл от удивления рот. Но вот кто-то из зрителей робко хлопнул в ладоши, и в следующее мгновение загремел шквал аплодисментов. Хлопали зрители, хлопали посетители кафе, наблюдавшие за мальчиком со своих мест, хлопали официанты. Шквал оказался таким громким, что заглушил музыку и шум прибоя. Шквал закрутил Ломика, и тому почудилось, что он вот-вот улетит. Впрочем, не почудилось. Ломик и впрямь воспарил — это метатель ножей посадил его к себе на плечо. Далеко внизу Ломик увидел Малинку. Она махала близнецу руками, оттопырив большие пальцы.

Наконец Ломика вернули на землю, вручили ему деньги. И близнецы побежали на парковку, пока бабушка не явилась за ними на площадь. Они торопились и не заметили, что дядюшка Жако не выпускал из виду взлохмаченную макушку Ломика, пока она не растворилась в темноте.

— Мы сможем зарабатывать! — тараторила Малинка по дороге домой. Она заглядывала в лицо Ломику, забегая то с одной, то с другой стороны. — Ты будешь выступать, мы накопим кучу денег, выкупим обратно коттедж. Тогда Викки вернётся, а мама и папа снова оживут. Это же сбывается обещанное! Только не рассказывай бабушке и родителям!

— Но ведь…

Ломик попытался возразить, что сейчас самое время раскрыть тайну. Им было ясно сказано: как только чудо коснётся одного из вас, покажите его остальным Виражам.

— Обстоятельства изменились, — перебила близнеца Малинка. — Сначала надо скопить денег.

И никому на свете, даже самой себе, Малинка бы не призналась, что прежде хочет получить свою порцию обещанного. Она-то была уверена, что станет первой, кого коснётся чудо.

— Не спорь! — отрезала Малинка.

Но Ломик и рта не успел раскрыть. Бабушка Роза уже летела навстречу, словно разгневанная ночная фурия.

Глава 7

Маленький взрослый

Кафе на площади ещё не успели открыться, а Малинка и Ломик уже пришли к цирковым фургончикам. Город больше не манил их. Теперь самое интересное было здесь. К тому же Малинка верила: порция обещанного чуда найдётся в цирке и для неё.

Площадь была пустой и тихой. Только море шумело, обдавая белый парапет солёными брызгами, да свежий бриз свободно гулял по брусчатке.

Близнецы заметили, что фургоны переместили подальше от помоста, на край площади. Они стояли запертые, с задёрнутыми шторами на окнах. На ступеньках одного сидел мальчик — вчерашний клоун. Теперь он переоделся в футболку и шорты. Подперев рукой голову, мальчик смотрел на море и о чём-то думал.

Малинка прокралась поближе, утягивая за собой брата. И вскрикнула от удивления: у клоуна было лицо взрослого!

Циркач услышал её голос и обернулся.

— А! Наш юный метатель ножей, — сказал клоун звонким голосом. — Подружку привёл?

«Это моя сестра», — хотел ответить Ломик, но не сообразил, как заменить слово с буквой «р». Малинка его опередила.

— Мы близнецы, — ответила она. — Я Малинка, он — Ломик. А ты? Ты — лилипут, да?

— Карлик, — мягко поправил клоун. — Можете называть меня Усиком.

Близнецы подошли ближе. Никогда прежде им не доводилось видеть карликов. Разве что по телевизору, в фильмах. Зато теперь они могли хорошенько рассмотреть Усика. У него были коротенькие ручонки и ножки, а лицо взрослое, с морщинками на лбу и тёмными кругами, залёгшими под глазами. Казалось, это лицо менялось и старилось отдельно от тела.

— У тебя родители тоже карлики? А бабушка с дедушкой? А девочки-карлики существуют? Ты встречал их когда-нибудь? — Малинка завалила Усика вопросами.

— Я вырос в интернате и не знаю своих родных. Девочек-карликов не встречал, но они существуют — это точно, — ответил Усик.

Малинка покраснела. Карлик — несчастный сирота, а она расспрашивает о родителях. Но Усик не огорчился. Он рассмеялся и легонько дёрнул Малинку за прядку волос, совсем как мальчишка. Наверное, из-за небольшого роста и душа Усика была детской.

— Ты ещё вырастешь? — спросила Малинка.

— Зачем? — удивился карлик.

— Чтобы найти себе работу, — пояснила Малинка.

— Моя работа — смешить людей, — сказал Усик. — И мой рост мне помогает. Ведь больше всего на свете я люблю веселить детей. Они всегда смеются по-настоящему, потому что не умеют притворяться.

Усик скорчил забавную рожицу, передразнив задумчивое выражение лица Малинки, и она рассмеялась. Ломик тоже улыбнулся.

— Можно нам здесь побыть? — спросила Малинка.

Клоун не успел ответить. Дверь фургона, стоявшего напротив, открылась, и на пороге появился дядюшка Жако: в тёмно-синем льняном костюме, с прилизанными волосами — хоть сейчас на сцену.

— О! Наша маленькая звезда, — тонкие губы растянулись в улыбке. — И… сестра, как я понимаю? Решили навестить? Вот молодцы! Можете у нас погостить. Ходите где пожелаете, но не мешайте на репетициях. Усик вам всё покажет. А мне нужно отлучиться по делам.