— Ты не можешь вернуться домой. После такого не возвращаются, — водянистые глаза дядюшки Жако заглянули Ломику прямо в душу. — Тебе лучше поехать с нами.

Ломик понял, что циркач прав. У него больше нет близнеца. Он сам разрезал ниточку, которая их связывала, острым ножом. Эта неподъёмная мысль обрушилась на Ломика и погребла под собой.

— Едем, — дядюшка Жако подтолкнул его к своему фургону и скомандовал: — До конца сборов пять минут! Хватайте вещи — и в путь!

— Эй, — Тиныч взял фокусника за рукав. — Зачем нам мальчишка? Разве не я метатель клинков?

— Ты, — кивнул дядюшка Жако. — Но ты же видел, как метает он? Думаешь, сам научился? Вот уж нет! Здесь не обошлось без нашего приятеля, точно тебе говорю. Мы должны оставить мальчишку у нас. Ему нельзя возвращаться домой. По крайней мере, в ближайший год. Иначе…

У Тиныча на лбу выступила испарина.

— Нам никогда не достанется всё, о чём он говорил? Верно? — Тиныч жадно облизнул губы. Дядюшка Жако кивнул, и Тиныч сильнее сжал его рукав: — Тогда держи мальчишку покрепче.

— Без тебя знаю! — фокусник выдернул рукав из крепких пальцев метателя. — Всё, хватит болтать. Едем.

Ломик не слышал этого разговора. Скинув сандалии, он забрался на кровать дядюшки Жако и лежал, потеряв счёт времени. Кровать пропахла табаком, но Ломик этого не заметил. Он спрятал голову под одеяло, не желая ничего слышать и видеть. Но даже когда он крепко зажмуривался, пятно крови на груди Малинки никуда не девалось. Оно так и стояло у Ломика перед глазами — алое, как центр мишени, в которую вонзались ножи.

Глава 9

В погоню

Весь день Малинка просидела на берегу моря. Она забралась подальше от пляжа — туда, где не было отдыхающих. Волны ласково поглаживали её босые ступни, и сердце Малинки потихоньку смягчилось. Она поняла, что сама виновата: сначала позавидовала Ломику, потом хотела отнять у него ножи, да ещё и порезалась, а всю вину свалила на брата.

И чего лезла? Она же видела, как горят у Ломика глаза, когда он стоит на сцене. Как он счастлив, когда ножи попадают в цель. Взяла и всю радость ему испортила… Постояла бы в стороне — ничего бы с ней не случилось. К тому же каждому из Виражей было обещано своё чудо. Оставалось просто подождать.

«Надо мириться с Ломиком!» — подумала Малинка. Эта мысль была непривычной, но правильной, потому что Малинке сразу стало легче на душе. Она встала, потянулась, разминая затёкшую спину, и только теперь заметила, что по небу разлились сиреневые сумерки. Малинка поспешила на парковку. Ломик наверняка был там.

Сердце у Малинки подпрыгивало от нетерпения. Она не привыкла быть одна и жутко соскучилась по Ломику. Но возле домика на колёсах её встретила лишь бабушка Роза. Родители по-прежнему сидели в своих креслах, глядя в противоположные стороны.

Минуя бабушкины объятия, Малинка запрыгнула в дом на колёсах — пусто. Только витал под потолком запах жареного лука. Наверное, бабушка что-то готовила. В «Форде», где Ломик часто сидел с книжкой, тоже никого. Сердце у Малинки замерло. «Куда ты пропал?» — испугалась она.

— Куда пропал твой брат? — бабушка Роза словно подслушала мысли внучки. — И что это за пятно у тебя на футболке? Похоже на… кровь!

Бабушка перепугалась не на шутку. На её памяти близнецы ни разу не расставались за девять лет их жизни. Даже в младенчестве приходилось укладывать их в одну кроватку — по отдельности они громко плакали.

— Ломик в цирке, наверное, — прошептала Малинка, прикрыв пятно на футболке.

— В каком цирке?! — прогремела бабушка. — Цирк уехал. Я сама видела, когда в обед ходила на рынок.

— Уехал… — эхом повторила Малинка.

— Почему у тебя кровь на футболке?! Где Ромка?

Вместо ответа Малинка сорвалась с места и лохматой кометой помчалась на площадь. Ломик наверняка спрятался где-нибудь там: испугался, увидев порез, вот и не возвращается. Надо ему объяснить, что он ни в чём не виноват…

Она выбежала на площадь — пёстрый шатёр в самом деле исчез. Остались только уличные кафе. Бабушка, запыхавшись, остановилась рядом с внучкой. Непросто было бежать с тяжёлой железякой в руках, которую она выхватила из кучи строительного мусора на краю парковки, чтобы отбивать Ломика от врагов.

— Ломик! Ломик!

Малинка металась от одного кафе к другому, сновала между столиками, задевая посетителей. Она высматривала знакомую фигурку и любимую завитушку на лбу. Бабушка не отставала ни на шаг. Страшное предчувствие вцепилось ей в сердце когтистой лапой.

— Стрекоза! — Малинку заметил официант, который не раз угощал близнецов молочным коктейлем. — А где второй из ларца, одинаковый с лица?

— Мы его как раз ищем, — бабушка Роза заслонила собой перепуганную Малинку. — Вы видели сегодня нашего мальчика? Где?

Растрёпанная, с тяжёлой железякой в руке, бабушка наступала на официанта.

— Видел… — Поднос в руках парня дрогнул, и пустые бокалы, стоявшие на нём, тоненько звякнули. — Он шёл к фургону дядюшки Жако.

— Увезли! — Малинка сразу догадалась. — Циркачи увезли Ломика!

Слёзы выплеснулись из неё потоком, а вместе с ними и события, что произошли на площади утром. Малинка рассказала всё.

— Та-а-ак… Ясно. — Выслушав внучку, бабушка сплюнула через плечо и согнула в подкову железяку.

Потрясённая, смотрела бабушка на дело рук своих. А Малинка до того удивилась, что перестала плакать. Официант и вовсе едва удержал поднос — бокалы опасно накренились и медленно поползли к краю.

— Об этом я подумаю завтра, — сказала наконец бабушка, возвращая поднос в горизонтальное положение.

Она разогнула железяку, забросила её на плечо и, схватив Малинку за руку, потащила на парковку, к домику на колёсах.

Официант долго смотрел им вслед. Потом поставил поднос на свободный столик и отпросился у начальства под предлогом дурного самочувствия. А сам отправился к ближайшим турникам — подтягиваться.

* * *

— Рита! Антон! — бабушка Роза трясла за плечи окаменелости. — Проклятые циркачи увезли нашего Ромку! Мы должны их догнать!

Её громкий голос разносился по парковке, отлетал к берегу, где волны облизывали песок. Папа досадливо поморщился от крика и пробормотал что-то вроде «Ай, отстань». Мама вздохнула.

— Совсем свихнулись, честное слово, — бабушка схватилась за голову, и её короткие седые волосы встали дыбом. — Что же нам делать-то?

Она не знала, как пробудить к жизни этих двоих, которые когда-то были людьми. Тогда за дело взялась Малинка.

— Мам, мам, мам! — позвала она, словно радист, который ищет нужную волну для связи. — У нас беда, мам! Ломика похитили циркачи! Это я виновата, мам. Но я не хотела, мам, честное слово. Очнись, пожалуйста! Ты же всегда спасала нас, мам!

Малинка тесно прижалась к маме. Её горячие слёзы покатились по маминым щекам.

— Мам! Мам! Мам! — всхлипывала Малинка, продолжая искать нужную волну.

Она уже отчаялась достучаться до мамы, когда почувствовала: кто-то обнял её. Легко и нежно, как в прежние времена. Может, сто или двести лет назад.

— Дочка… Ты плачешь? — мама усадила Малинку к себе на колени и заглянула в её красное зарёванное лицо. Она словно очнулась от долгого сна. — Что случилось?

И Малинка снова рассказала об утреннем происшествии. Мама слушала, не перебивая и не задавая вопросов. Только лицо её становилось всё бледней, а складка над переносицей — всё глубже. Когда Малинка умолкла, мама поднялась на ноги.

— Мы догоним их и отнимем нашего Ломика, — решительно заявила она и обернулась к мужу: — Антон, ты слышал? Надо ехать!

Но тот опять досадливо поморщился, как это бывало, когда его отвлекали от работы.

— Антоооон! — мама прокричала ему в ухо.

Она надеялась, что — хотя бы теперь, когда сыну угрожает опасность, — муж очнётся. Но мама ошиблась. Тогда она схватила его за футболку и принялась трясти что было сил… Казалось, ещё немного, и она порвёт папу на мелкие клочья, на сотню крошечных пап.

Бабушка ухватила её за руку.

— Сами управимся, — сказала она.

— Да. — Мама сдула упавшую на лицо прядку и поджала губы, чтобы не разрыдаться. — До соседнего города домчим на такси. Я сама боюсь ехать быстро…

Она метнула на мужа огненный взгляд, который мог бы спалить его, не будь он камнем.

— Антон присмотрит за «Фордом» и домиком на колёсах…

— Постой-ка, — бабушка Роза остановила маму. — Нам не хватит денег на такси… Почти все сбережения закончились. Может, ты всё-таки сама…

— Сейчас! Подождите! — воскликнула Малинка.

Она вытащила из-под капота свёрток — пачку банкнот, закрученную в полотенце. Мама сунула её в сумку.

— Потом расскажешь, откуда у тебя деньги. А сейчас — на площадь. Там есть стоянка такси, — сказала мама и в последний раз посмотрела на папу: — Антон?

Он не откликнулся. Тогда мама быстро написала записку и прикрепила её к футболке мужа своей невидимкой. На всякий случай.

— Идём, — скомандовала бабушка Роза.

И вместе с мамой и Малинкой побежала к площади, не забыв прихватить увесистую железяку.

Папа остался один, но, похоже, не заметил этого. Он так и сидел, повернувшись к морю. Свежий ветер ерошил его отросшие волосы, закатные лучи солнца отражались в стёклах очков. А папины мысли витали где-то очень далеко.