Зато Айлин узнала ее сразу и стала заходить в гости чуть ли не каждый день. Они подружились быстро и легко, неожиданно для самой Эри. По вечерам они любили бродить с яруса на ярус и разговаривать обо всем на свете.

— Мне все не дает покоя один вопрос, — начала как-то Айлин. — Что тебя связывает с Тиарой?

Эри поймала в ладонь несколько снежинок и с увлечением разглядывала, как те медленно тают на рукавичке. Она не знала, как ответить на этот вопрос.

Эльфийка продолжила:

— Сначала я думала, что Тиара отправила тебя в Лансию с заданием убить Хинта, — она подняла руку, предупреждая возражения, — но, узнав тебя лучше, поняла, что нет. Ты выросла на Западе, и верю, что вляпалась в ту историю случайно.

Эри кивнула и решила сказать честно:

— Тиара убеждена, что во мне есть магическая сила.

— А она есть? — тут же спросила Айлин.

— Была, но больше нет. Правда, желающих это проверить оказалось несколько. Тиара поручила Эрвину отбить меня по дороге в Ровану, куда мы ехали с Рыцарями Служения.

— Охотники, — Айлин передернуло. — Бедная, ты столько времени провела с ними.

— Почему? — не поняла Эри. — Рыцари — неплохие ребята.

Эльфийка спрятала руки в карманы куртки.

— Меня они чуть не убили, — заметила она, отстраняясь.

Эри остановилась.

— Расскажи, — попросила она.

Айлин секунду колебалась, но все же рассказала, как тогда в Толлгарде ее схватили и допрашивали. По описанию без труда узнавался Кристофер Орел. Он не любил эльфов, но Эри не ожидала, что настолько, и если бы не…

— Рикки, — вслух произнесла она.

— Что? — не поняла ее подруга.

— Рикки. Парень, который за тебя вступился. Его звали Рикки Хартон.

— Звали? — Айлин подняла брови. — А что с ним случилось?

— Убили эльфы Эрвина.

— Ах вот оно что, — она прикрыла рот ладонью. — Мне очень жаль, Эри. Из всех Охотников он был особенный, другой. И если ты про него говорила…

Она не ответила. Айлин заволновалась сильнее.

— Кем он был для тебя?

— Никем, просто… — уклонилась Эри, но печаль на лице выдавала. Подруга обняла ее за плечи.

— И ты простила Тиару?

Эри вздохнула.

— После гибели Рикки и других Рыцарей я не захотела жить и надолго уснула. Разбудил меня Лаирэ. Уж не знаю как, но он проник в мои сны. А потом одно событие пошло за другим, я теперь здесь… И честно говоря, считаю, что в смерти ребят виноваты не эльфы и не Тиара. Это проклятье. Люди вокруг меня умирают.

— Жизнь такая, какой ее делают, — возразила Айлин. — Мне правда жаль, что Рикки убили, но ты тут ни при чем. Вряд ли кто-то заставил его стать Охотником. Это личный выбор.

«Не совсем», — подумала Эри. Они с Рикки выросли в Шадер, которая, как оказалась, была незаконным поселением. Если бы она не ушла из деревни, Охотники никогда бы Шадер не нашли и не убили бы всех, кроме детей. Рикки не пришлось бы поступить на службу, чтобы выжить. Вместо этого он стал бы главой деревенского совета, женился на Кире и жил себе поживал.

Эри положила руки на перила мостика и посмотрела вниз. Айлин встала рядом.

— А вот скажи, если тебе придется выбирать, — спросила она, — с кем ты уйдешь: с людьми или эльфами?

— Не думаю, что придется, — уклонилась от ответа Эри.

— Но если, — настаивала подруга, и по тону стало понятно, что эта тема волнует ее давно.

Подумав, Эри сказала:

— Среди вас хорошо. Не нужно прятаться, носить косынку на голове, и впервые за всю жизнь я рада, что во мне течет кровь эльфов. На родине же меня ищут за убийство короля, и я не знаю, живы ли те немногие друзья, которые успели у меня появиться.

— Но это родина, — задумчиво проговорила Айлин. — А знаешь что? — она оживилась. — Если хочешь, устрою встречу с пленными людьми. Может, увидишь знакомые лица.

— Пленными? — обернувшись, Эри опасливо огляделась. Их как будто никто не слышал. — А где их держат? В Филдбурге есть тюрьма?

— Не на деревьях, — Айлин выразительно посмотрела вниз. — Только никому ни слова, ни Орланде, ни даже Тиаре.

— Само собой.

— Хорошо, улизнем с праздника, и я тебя проведу.

— А что за праздник? — переспросила Эри. Она еще утром заметила, что Орланда к чему-то готовилась.

— День Оринга, предводителя восстания против хааров. Неужели не знала? — удивилась Айлин. — Гуляния будут до утра.

— Но война ведь.

— И что?

— Можно ли праздновать, когда столько эльфов погибло?

— Во время восстания тоже много погибло, а завтра вся страна может исчезнуть. Вдруг этот праздник последний? Так что ладно тебе, пойдем! — подруга потянула Эри за локоть.

— А еще говоришь, люди странные, — заметила та, не двигаясь с места.

— Не люди, а ты. Так идешь или нет?

— Нет.

— Ну, как знаешь, — Айлин всплеснула руками и, развернувшись, зашагала вверх по мостику. Хвостик красных волос раскачивался из стороны в сторону, как маятник. Эри молча проводила ее взглядом и снова оперлась о поручень. Ей вспомнилось, как однажды она согласилась на праздник у разбойников, Красных лис. Тогда она тоже была не то пленницей, не то ученицей Ульрики. И тоже знала, что перед ней за люди и чем они промышляли на жизнь.

Среди эльфов было хорошо, она не кривила душой, но сегодня она уже не та, что два года назад. Эри чувствовала, что сначала должно быть решение. Если она с эльфами, то живет по их законам, отмечает день Оринга и, главное, больше не оглядывается назад и по ту сторону границы. Если же она с людьми… Беда в том, что она не знала, как поступить в таком случае. Бежать в неизвестность было страшно. Тем более что там ее никто не ждал.

***

— Подвинься! — в бок ткнули кончиком сапога.

Грионт открыл глаза. Наглый мужик уже устраивался рядом, не обращая внимания на его разгневанный вид.

— Эй, проваливай отсюда! — возмутился другой, которого вновь прибывший тоже заставил потесниться.

— Тише там! — крикнул кто-то.

Грионт испугался, что его сдавят так, что будет трудно дышать. Он поднялся на ноги, чем обрадовал своих соседей, и, осторожно переступая через спящих, выбрался на воздух.

Холодный ветер гулял по улицам, хлопая ставнями полуразрушенных зданий. После нашествия на Толлгард беженцев со всей Лансии едва ли можно было встретить дом, в который они не вломились. Не надо было стражникам открывать ворота и впускать всякий сброд.

Когда началась война, Фридлина призвали первым, а затем пришли и за ним. Грионт сбежал от конвоя и с тех пор прятался по трущобам. О смерти отца узнал из списка погибших, прибитого к доске объявлений. От отчаяния он даже обрадовался казни королевы, главной виновницы всех бед. Но дальше стало еще хуже: бандиты захватили власть, и начался полный бардак. Поместье Оклинов разорили, и где Лидия с Лином, он так и не знал.

Грионт надеялся, что однажды найдет их, но пока его окружали лишь пьяные, мерзко пахнущие и едва не потерявшие рассудок люди. Нередко он думал, что все эти мужики могли бы, объединившись, навести в городе порядок, но вместо этого предпочли умирать в грязи, как стадо больных животных.

Сунув руки в карманы старенькой куртки, Грионт сгорбился, потому что казалось, так теплее, и пошел вверх по улице. Под ботинками хрустел снег, перемешанный со щепками и стеклом от разбитых фонарей. Возле костров кучками грелись люди, закутанные в ветошь, как кульки со старой одеждой.

Он шел довольно долго, в раздумьях, и сам не заметил, как очутился у знакомого трактирчика. Здесь полгода назад он познакомился с красивой девушкой по имени Кюрэль, здесь же подрался с напыщенным хмырем, оказавшимся Рыцарем Служения и почему-то упомянувшим имя Эри.

Из щелей между ставнями струился свет, заставляя снег игриво сверкать. Окна у заведения на удивление были целы, изнутри доносились голоса и шум. Грионт подумал, что дочь хозяина, та самая Кюрэль, не должна отказать в приюте, и даже отругал себя, что мысль заглянуть к ней не пришла раньше. Он наспех пригладил растрепавшиеся рыжие волосы, отросшие за последнее время ниже ушей, и направился к двери.

Внутри было тепло, пахло жареным поросенком. Грионт жадно вдохнул аромат и, на мгновение забыв, где он, расплылся в блаженной улыбке. Все столы в трактире были заняты. Посетители шумели, громыхали посудой и стучали кружками по столу. На него внимания не обратили.

— Джерри! Джерри! — закричал кто-то.

Из-за стола поднялся мужчина за сорок, крепкий, волевой. Забрался на скамейку и вытянул руки в стороны, чтобы все затихли.

— Друзья мои! Братья! Сестры! — обратился он. — Я смотрю на вас сегодня и вижу здоровых сильных людей, мужчин, готовых биться за то, что им дорого, до конца, и женщин, способных поддержать их. Я вижу, как передо мной рождается новое войско. Войско людей, которые могут помочь этой стране, могут изменить все!

— Да! — дружно поддержала его толпа.

— Неужели мы позволим войне, которую развязали не мы, разрушить наши жизни?! — продолжал Джерри. — Почему вместо того, чтобы сеять и жать, любить и веселиться, мы должны пропадать здесь или лить кровь за земли остроухих, которые нам не нужны?

— Правильно, не нужны! — кричали люди.

— Наши правители покончили с собой! Нет королевы, нет лордов, нет Охотников. Больше никто не будет помыкать нами в угоду неуемной алчности!