В этот момент Катя повернулась ко мне и от моего агрессивного вида аж вздрогнула.

— Что с тобой? — спросила она.

— Плохо мне, — честно ответил я. — Меня уже два дня пытаются то убить, то запугать, а я действительно ничего не знаю, И постоянно все про эту Систему говорят. Сил нет уже.

Видимо, уж очень искренними показались Кате мои слова, во всяком случае, она надо мной сжалилась.

— Ладно, только без подробностей, а то самой тошно, — сказала девушка.

— Да хоть что-то расскажи!

— У тебя в голове стоит чип, и у меня, и у большинства людей на земле. Этот чип вживлён в нервную систему, там всё очень хитро, технологии я не знаю…

— Погоди! — перебил я её. — Это как так, чип вживлён? Что-то я не помню, чтобы в меня что-то вживляли!

— Да? А ты много помнишь из того, что с тобой в роддоме делали?

— Но у меня никаких шрамов на голове нет и не было!

— Ты думаешь, тебе башку вскрывали, что ли? — усмехнулась Катя. — Внутривенная инъекция и пошёл чип по кровотоку, как до мозга дошёл там и закрепился.

— А как он там закрепляется?

— Спроси чего-нибудь полегче! Я откуда знаю? Как-то крепится, к мозгу подключается. Там наноразмеры. У чипа всех задач-то: сливать в Систему инфу о тебе, да давать тебе инфу от Системы, если, конечно, у тебя доступ есть. На самом чипе нет никакой информации. Вся инфа о каждом чипованном жителе Земли хранится в Системе.

— А как Система эту информацию получает-сливает?

— Мобильные сети, вайфай.

Я усмехнулся, вспомнив, что давно обратил внимание на повсеместное присутствие сетей вайфай: где надо и где не надо. Теперь стало понятно для чего.

— И как давно эта хрень происходит?

— С девяносто пятого года.

— А кто раньше родился, те без чипа?

— Почти все с чипами. С девяносто пятого по двухтысячный отчиповали девяносто процентов населения. Тех, кто в теме — открыто, а остальной народ через разные программы, в основном через вакцинации.

— А многие в теме?

— Каждый двадцатый.

— Это же до фига! И все молчат? Никто об этом не рассказывает?

— Есть те, кто рассказывает, но им всем дорога сразу на Точку Ч. Короче, не задавай глупых вопросов, а то ничего рассказывать не буду больше. Как я уже сказала, вся информация со всех людей в мире поступает в единый центр, там обрабатывается, хранится и изучается. У каждого из нас там есть свой файл со всеми логами, за всю его жизнь с момента чипования. Контролирует это всё одна программа, вот собственно её и называют Системой. Это такой всемогущий искин. В более обобщённом понимании, Система — это всё, что с этой программой связано. Как-то так.

Я сидел на нарах и пытался осознать услышанное. Конечно, за эти два дня я научился ничему не удивляться, но тут не удивиться было невозможно.

Глава 9

«Это же долбанная матрица! — мысли стучали по темечку изнутри уже не перфоратором, а отбойным молотком. — Я с самого рождения живу в матрице! И даже не подозревал об этом, пока в меня полицейский электрошокером не ткнул!»

— Матрица… — еле слышно прошептал я, переполняемый эмоциями.

— Какая ещё матрица? Всё до боли реально. Просто всё под контролем.

— Да я в шоке, вообще!

— Я когда узнала, тоже в шоке была. Со временем привыкнешь. Хотя… — Катя осеклась. — Времени у тебя, как и у меня, максимум дня два. До Точки.

— А там всё, — передразнил я её. — Помню.

— Я не понимаю, чему ты радуешься? — удивилась Катя.

— Да ничему, нервное это. Скажи, если эта хрень мировая, то кто там рулит? Кто там главный?

Но ответа на свой вопрос я не получил, так как в этот момент дверь камеры открылась. Мы повернулись ко входу. На пороге стояли четверо конвоиров.

— Котова, Седов! На выход по одному! Быстро! — произнёс один из них. Я вежливо позволил даме первой покинуть камеру, вышел следом, и нас повели по коридору.

А через пять минут мы уже ехали в чёрном микроавтобусе. Неизвестно куда и неизвестно зачем. Хотя догадки были, и не очень хорошие. В салоне с нами сидел один охранник, и ещё один был за рулём. Мне стало интересно, так было положено или просто в этот день водитель на работу не вышел?

Надо сказать, обращались с нами не как с уголовниками: наручники не надевали, в спину не толкали. Вежливо проводили к микроавтобусу, позволили сесть, как мы хотим, и, вообще, охранник, казалось, не обращал на нас внимания. Он сидел в углу салона смотрел почти всё время в мобильный и лишь изредка поглядывал на нас. С его молчаливого согласия я развалился на двойном сидении.

Окон в салоне не было, а через маленькое оконце, ведущее в кабину, можно было увидеть лишь спину сидящего за рулём. Но по тому, что мы ехали, почти не останавливаясь, было понятно, дорога наша идёт за городом, без пробок и светофоров.

Сильный боковой удар и ужасный грохот были настолько неожиданными и пугающими, что я невольно вскрикнул. Снаружи послышалась короткая автоматная очередь, я заметил, как окрасилось красным оконце в кабину водителя. Охранник, находившийся в салоне, спешно пытался достать выпавший от удара и завалившийся под сиденье напротив автомат.

Мы с Катей переглянулись, и я заметил невероятно спокойное выражение лица девушки. Это меня очень удивило. Неужели она действительно была террористкой, и такими вещами её было не напугать?

Всё произошло за считаные секунды: несколько выстрелов в боковую дверь микроавтобуса, распахивание её настежь, рывок охранника, едва доставшего автомат из-под сидения, несколько ярких вспышек, оглушающий звук новых выстрелов и неприятный запах пороха. Охранник, шатаясь, попытался выстрелить в ответ, но его очередь была слишком коротка и ударила в пол. Он упал и затих, а салон микроавтобуса осветил яркий луч мощного фонаря.

— Есть тут шакалы живые? — послышался неприятный нервный голос.

— Нет! — быстро ответила Катя.

— Тогда выходите! — приказал нам тот же голос.

Мы вышли, на всякий случай подняв руки над головой.

На дороге стояли пятеро человек, все в коричнево-чёрном камуфляже, в масках и четверо из них были с оружием. Пятый стоял немного поодаль.

Тот, с неприятным голосом, оглядел нас с Катей и спросил:

— А где Урсус?

— Кто? — непроизвольно переспросил я.

Мужик не стал отвечать, а заскочил в микроавтобус и оглядел его изнутри. Он понимал, что там никого нет, и сделал это скорее от отчаяния, нежели исходя из здравого смысла. После чего выпрыгнул назад, срывая злобу, ударил меня под дых прикладом автомата и бросился к тому, что был без оружия.

— Где Урсус, сука? — он сорвал маску с того, к кому обращался, и по камуфляжу рассыпалась знакомая смоль волос.

— Должен был быть здесь, — механическим голосом без эмоций ответила Ольга.

— Ты что, кинула нас?

— Он должен был быть здесь, — всё с той же интонацией прозвучало в ответ.

Мужик с автоматом быстро подошёл к Ольге вплотную и резко ударил её прикладом в висок. Девушка вскрикнула и упала на асфальт, а я инстинктивно дёрнулся в сторону её обидчика, но короткая автоматная очередь разве что не прошлась по моим ногам. Я злобно посмотрел сначала на того, кто стрелял, потом на того, кто ударил Ольгу. А он продолжил задавать вопросы:

— Ты, дура, понимаешь, что сделала?

— Он должен был быть здесь, — стояла на своём Ольга.

— Зуб, ты что, не видишь? Эта сука издевается над нами! Ей, наверное, нужно было вытащить кого-то из этих двоих, — мужик с пистолетом в руке подошёл к лежащей на земле Ольге и пнул её в бок. — Кого из них спасала, мразь?

Я опять было дёрнулся, но ствол автомата уже упирался мне в грудь.

— Он должен был быть здесь, — повторила Ольга.

— Но его здесь нет! Ты не выполнила условия сделки, я выписываю тебе штраф!

После этих слов мужик выстрелил в Ольгу четыре раза. Она вскрикнула и сжалась на асфальте калачиком, схватившись за живот. Лужица крови увеличивалась на глазах. Я смотрел на всё это не в состоянии пошевелиться, так как дуло автомата всё ещё упиралось мне в грудь.

Конец ознакомительного фрагмента.