Уф-ф-ф… Уже не так плохо! Я не надеялся, что землянка скажет еще хоть слово.

Взгр… Брлюмц… Милена вздрогнула, метнув взгляд через мое плечо. Я не сразу догадался о причине звуков. Проследив за направлением взгляда землянки обнаружил, что недобитая груша повторила маневр растерзанной и распласталась на полу.

Милена выдохнула, расслабив напряженные до предела плечи.

— Я тебе не помешаю, — ободренный последним жестом, заверил ее, не убирая руки с теплой ладошки. — Могу уйти или одеться…

Милена молчала, исследуя мою мимику, не знаю уж что по ней прочла… хотелось бы, чтобы раскаяние. Постепенно к лицу землянки возвращались краски. Румяной она и прежде не выглядела, но болезненная бледность сменялась легким розоватым оттенком.

— Не уходи, — попросил как можно мягче, понимая, что топчу ногами собственную гордость. — Я тебя не обижу и не трону, правда, — продолжил, чувствуя, что желание не уходит до конца, но дает немного охладиться. Только сейчас заметил сизую футболку между полами серой толстовки Милены. Ее длинные ноги обтягивали черные спортивные лосины.

Поспешно подняв глаза от стройных бедер землянки, снова ощущая, как нарастает жар, я наскреб в себе силы предоставить ей свободу действий. Развернулся и быстрым шагом направился к одежде. Шаровары были моей главной целью. Нацепив их, крутанулся, в надежде, что Милена не ушла…

Но ее нигде не было видно. Сердце упало. Я присел на мат, обхватив голову руками. В мыслях царила сумятица. За секунду я четырежды поменял решение, но с дилеммой так и не справился. Стоит догнать землянку? Или это лишь усугубит наши без того вконец испорченные отношения?

— Рэм? — я вздрогнул от неожиданности, но тут же из груди вырвался вздох облечения.

Милена просто зашла в кладовку и теперь вытаскивала оттуда толстый резиновый коврик. Конечно же! Маты не подходят для йоги!

Я непроизвольно хмыкнул — то ли от радости, то ли надсмехаясь над собственной недогадливостью. Медленно поднялся, ожидая продолжения тирады Милены.

— А ты не мог бы подвинуть, — землянка указала ногой на массивный тренажер для прокачки спины и грудных мышц, загородивший добрую часть зеркала. Разумеется! Так удобней отслеживать правильность позы. Здорово, что я ей вот так вот пригодился.

— Легко, — улыбка растянула губы. Я подскочил к тренажеру и оттащил его от зеркальной стены к противоположной. Остановился, уточнив: — Достаточно?

Милена кивнула.

— Могу пока поставить синяки вон той груше? — спросил, ощущая, что облегчение рвется наружу шуткой.

— Конечно, она далеко и если будет падать, — Милена хихикнула, махнув рукой в сторону порушенных тренажеров, похожих на тюки с овощами. — До меня явно не долетит.

Мне стало нехорошо, в груди кольнуло. Землянка допускала, что я позволил бы себе причинить ей вред! Впрочем, мои предыдущие действия оправдывали подозрения. Решив лишний раз не накалять обстановку, с утроенной силой кинулся бить грушу. Общество Милены будоражило, нагнетало выбросы гормонов. Уходя в движение, они делали меня не в пример сильнее, стремительней.

Я начал понимать Сойна, нашего с Сэлом кузена. Многие годы на турнирах эн-бо он неизменно срезался еще до полуфинала. Но познакомился со своей нынешней невестой и — вуаля — выиграл несколько финальных боев.

Примерно представляя позы йоги, я постарался не оборачиваться и не глазеть на Милену. Пока, наконец, не понял, что землянка лежит в позе… как там она называется, когда просто не шевелятся.

Спустя некоторое время Милена неспешно присела, тоже по правилам йоги. Я остановился, неотрывно глядя на нее — внутри разливалось тепло. Было до легкости в теле хорошо от присутствия землянки, главное теперь научиться справляться с желанием. Что непросто. Ведь у дверей случился мой второй приступ плотского голода, как выражаются эрисы, за пятьсот лет. Второй — за два дня.

И вот поймав себя на этой мысли, я задался вопросом — читала ли Милена в брошюре про отличие физиологии наших рас? Там под это выделена целая глава.

Я изучал ее лицо, и впрямь умиротворенное после занятия, но спросить не решался.

Наконец, присел к землянке на коврик. Не слишком близко, выдержав заказанное ею вчера расстояние.

Милена прошлась взглядом по моему голому торсу, но ничего не сказала. Насколько я познакомился с культурой и менталитетом Земли, этот вид точно не должен был смутить ее.

— Смотрела вашу борьбу, по экрану, — Милена смахнула капельки пота со лба. — Было страшновато… У вас многие калечатся?

Я как-то не задумывался об этом, потому что сам заметных травм ни разу не получал. Мысленно оценив ущерб здоровью соперников, был вынужден признать, что без серьезных повреждений и впрямь не обходилось.

Я пожал плечами.

— Наверное, так в каждом подобном спорте, — предположил, потому что понятия не имел, как борцовские соревнования проходят у землян.

На самом деле, единственным моим желанием было продлить наше общение. Милена почти передохнула и явно собиралась отправиться восвояси. Поэтому я изо всех сил старался поддержать разговор. Хотя хранил твердую убежденность, что борьба — нормальное занятие для мужчины. Если кто-то калечился, значит, он просто недостаточно мужчина.

— По-моему это не очень разумно.

Похоже, Милена старательно подбирала слова, не желая задеть. Совершенно напрасно! Если бы сейчас землянка разразилась отборными оскорблениями, я, наверное, и тогда не сумел бы вытащить обломки королевской гордости из-под блаженной радости ее близости.

— У нас раньше часто случались войны, — начал объяснять издалека: — поэтому решили практиковать всяческие виды борьбы, чтобы подготовленных к сражению мужчин стало как можно больше. А потом это переросло в расовую страсть или вроде того…

Она внимательно слушала, чуть наклонив голову вбок. Я прекрасно знал, что Милена старше на несколько сотен лет и наверняка имеет детей, а то и внуков… Но сейчас она напоминала девочку, которую жутко хотелось стиснуть в объятиях.

— Пожалуй, надо пойти принять душ, — бодро заявила Милена. Это был удар ниже пояса. Я не мог убеждать ее посидеть тут еще, пренебрегая личным комфортом.

Пока раздумывал, как действовать, землянка легко вскочила на ноги и кивком попросила сойти с коврика. Даже приподняла за край, показывая, что намерена вернуть его в подсобку.

— Да сам уберу, — наконец-то ко мне возвращались жалкие клочки хороших манер, как казалось раньше, сросшихся с кожей.

— Он не тяжелый, я сама, — пробурчала Милена, дернув коврик, словно могла вытянуть его из-под меня. Это удивляло. Наши женщины принимали заботу и обходительность как само собой разумеющееся. По правилам этикета они ни к чему их не обязывали. Даже если мужчина, как я, оказался под властью любовного гнета. Женщина могла вовсю пользоваться его вниманием, и с легкостью отвергнуть после положенных трех месяцев ухаживания. Уродись верианец хоть трижды принцем, получив от ворот поворот, претендовать на единственную больше не смел.

Неудивительно, что в каждой королевской семье стремились завести как можно больше детей, желательно, несколько сыновей. Чтобы если кто-то из них останется бездетным — (мы способны спариваться лишь с одной женщиной, на всех других тело отреагировало бы сильнейшей болью и долгой болезнью) — остальные продолжили бы династию.

Землянка не переставала смешно подергивать коврик. Зачем? Показывала, что даже такую малость от меня не примет? От этой мысли в груди что-то заныло. Плечи сами собой опустились.

— Милена, — позвал я, пригвоздив коврик к полу своим недюжинным весом. — Почему отказываешься позволить позаботиться о тебе? Это же такая мелочь, на самом деле! И если полагаешь, будто к чему-то обязывает, то, поверь, все совершенно не так. Не знаю как там у вас, на Земле, на моей родине это маленькая честь для мужчины — помочь женщине, продемонстрировать ей уважение.

Ну да! Уважение ей я уже продемонстрировал, недавно, своим вопиющим видом! Достаточно большое, чтобы повесить на него коврик для йоги. Может поэтому Милена и не хотела никаких других жестов? В груди снова что-то кольнуло, а потом неприятно заныло. На душе кошки скребли.

Землянка, по обычаю, вгляделась в мое лицо.

— Рэм, — обезоружила, назвав по имени. — Я просто… ну не знаю… не привыкла что ли… привыкла все сама… вроде как самостоятельная женщина…

Да я и не претендовал на ее самостоятельность! При всем огромном желании просто не имел права!

— Так можно я сам? — уточнил, не поднимаясь.

Милена усмехнулась и заметно расслабилась.

— Или не встанешь?

Мне понравился ее повеселевший тон.

— Не-а! — хмыкнул я, и для лучшей иллюстрации слов облокотился на коврик в полулежачей позе.

— Ла-адно, — захихикала землянка. — Спасибо…

— На здоровье, — я вскочил, с размаху схватил коврик и кинулся в подсобку.

Втайне надеялся, что успею вернуться, пока Милена не ушла далеко от спортзала.

Но когда стремглав вылетел назад, она стояла на месте, будто бы ожидая.

Я остановился, поглядывая в угол, куда забросил тунику. Взять ее с риском, что Милена устанет ждать и улизнет в каюту или пойти так, нарушив этикет королевской семьи?